Последняя башня - Соня Фрейм

– Мы видим графический баг[1], но в бессмыслице есть ритм.

– Ритм мы уловили. Частоты любопытные.

– Как пульс.

– Гор мог об этом знать?

– Да вряд ли.

– Тогда бог с ним уже! – Чей-то тонкий смешок. – Ну и что будем делать?

– Пока ничего. Может, само пройдет?

Влаунже плавали голографические рыбы, и изрядно выпивших это здорово раздражало. Кто-то даже пытался прихлопнуть их ладонью, но рыбки только рябили и проплывали сквозь пальцы.

– Мы не могли выбрать место, где бы сквозь меня ничего не проходило?! – свирепо вопросил Арис.

– Это, оказывается, тропический зал, – уточнила Верука.

– Что мало оправдывает его дебильные дизайнерские решения. – Арис закатил глаза и хрустнул костяшками пальцев.

Музыка постепенно наращивала темп, а неоновые вспышки прошивали танцующих, и их уже не удавалось отличить друг от друга. Цветовая гамма этой ночи была темно-лиловой. «Прямо как синяк», – раздраженно подумала девушка.

Настроение уже совсем не подходило для вечеринки, потому что весь день они ругались с Арисом и под вечер даже не пытались сгладить острые углы. Бывали дни, когда она едва верила, что они дружат с самого детства. Все началось с ее попытки поднять тему благотворительности для нижних уровней Вавилона, но к ее словам отнеслись примерно так же, как к рыбкам вокруг, – просто отмахнулись.

– Пусть сами себе помогают, – заявил он, уставившись на нее бледными глазами навыкате, когда она вконец допекла его своими укорами. – Ниже двадцатого уровня вообще одна зараза да уголовники.

Стоило им прийти в клуб, как в него будто понатыкали иголок. Арис зыркал во все стороны налившимися кровью глазами и то и дело проверял наручные часы на наличие новых уведомлений. У Веруки возникло ощущение, что от нее просто не знают как отделаться. Ну еще бы, такое заведение, а он тут с малолеткой, которая пьет только биококтейли.

– Ну не хочешь, не жертвуй денег, – сдалась она, желая хоть как-то спасти вечер. – Просто понимаешь, мне как-то странно жить, зная, что на нижних уровнях Вавилона совсем другие проблемы. Мы тут в депрессию впадаем, когда не можем выбрать между двумя смузи, а они еле сводят концы с концами…

– Я тебе выбрал смузи, вот. Пей и молчи, – велел он, поставив перед ней стакан с чем-то небесносиним.

Верука скисла и уставилась на танцпол. Арис между тем убежал в туалет. Похоже, он только и ждал, чтобы улизнуть. Люди все прибывали, и почти половина из них была знакома. Сюда предсказуемо стеклась вся молодежь с их тридцать пятого уровня. Ей кивали скорее из вежливости и тут же исчезали в толпе танцующих. Стайка гуппи проплыла сквозь ее голову, отчего Верука стала смотреться в этом заведении еще более глупо, в одиночестве восседая на вычурном барном стуле. Но тут вернулся Арис, неожиданно заметно повеселевший. Крылья его носа почему-то трепетали, чуть ли не выпуская пар. Он опрокинул свой коктейль, а заодно и ее.

– Ты в порядке? – с сомнением поинтересовалась она, глядя как он стягивает с себя свою брутальную кожанку. – Ты весь вспотел.

– Я на седьмом небе… Или мы и так на седьмом? Тридцать пятый уровень башни все-таки, почти стратосфера, – хихикнул он. – Эй, бармен! Повтори-ка нам обоим «Вавилонскую лагуну!»

– Мне не надо.

– Хватит уже быть святошей, – возмутился он.

К ним подошли его знакомые из спортивной секции и начали что-то обсуждать вполголоса. Арис повернулся к ней спиной, а Верука демонстративно уставилась в другую сторону. Пожалуй, хватит с нее этой вечеринки для свободных и раскрепощенных, не зря она редко ходила по клубам. «Досчитаю до десяти и уйду! Пусть извиняется!» – яростно подумала она. Арис вдруг приобнял ее перекачанной ручищей и почему-то заискивающе сказал:

– Ты пока пей коктейль… Я тебе вон еще десерт взял. А нам тут надо выйти… На пять минут. Я быстро! – подмигнул он ей.

В этом жесте было что-то фальшивое. Она растерянно смотрела на гору крема в хромированной вазочке, которую водрузили перед ней, а друга и след простыл. Что ж, объесться – это тоже план для паршивого вечера. Ложку до рта Верука, однако, так и не донесла. Музыка заглохла, словно захлебнувшись, а на середину танцпола вышел маленький человек с двумя громилами в полицейской форме.

– Наркодозор Вавилона. Все ходы заблокированы. Есть сведения, что здесь были дилеры.

Окружающие обтекли по стенкам, старательно отводя взоры. Верука стала обеспокоенно искать глазами Ариса, но того по-прежнему не было. Процедура всем тусовщикам уже была знакома. Присутствующие начали обреченно выставлять запястья со встроенными чипами, по которым устанавливали их идентичность. Дозор неминуемо дошел и до нее:

– Удостоверение?

Окончательно сбитая с толку, она тоже оголила руку, и они отсканировали код ее личности. Коротышка провел по ней еще каким-то сканером и велел:

– Карманы покажите.

– Что-о-о? – уходя в писклявый фальцет, спросила Верука.

Двое громил не походили на шутников, а маленький человек (похоже, следователь) стоял над душой с равнодушным выражением лица и профессиональным пронизывающим взглядом.

Самое унизительное в этой процедуре было то, что на нее смотрели абсолютно все (человек триста, не меньше). Верука растерянно выложила вещи из карманов, с удивлением обнаружив среди них странный сверток. Это явно не относилось к ее вещам.

Следователь аккуратно подцепил края упаковки пинцетом и произнес:

– «Мор», недробленый. Как нам и говорили… Боюсь, вы задержаны, Моргенштерн, за хранение наркотиков. Остальных все равно проверить.

– Вы что, совсем? Это ошибка! – не поверила Верука и зачем-то запальчиво добавила: – Мой отец – глава культурного фонда!

Выводок морских коньков, замерший меж ней и полицейскими, делал ситуацию почти абсурдной, и поэтому все это воспринималось как розыгрыш, снимаемый скрытой камерой. Почему-то вспомнилось, что Арис крепко обнял ее напоследок.

– Это не мое! – расплакалась она.

– Теперь точно не ваше! – припечатал следователь, убирая наркотики в пакет.

Ши-Вэй никогда не видел такого количества шаттлов и поездов. Они носились везде: под ногами, над головой и срывались с соседних платформ. Оставив пассажирский отсек шаттла, он оказался погруженным в неслыханную ранее симфонию ужаса. Лязг прицепов, звук двигателей, несмолкающие объявления об отбытии и прибытии. Музыка. Невообразимые биты, пускающие волны дрожи по телу. И всюду металл, хром, стекло…