Ловушка для ангела - Диана Трубецкая

– Музыку, – снова дико завопила Юлия и вновь закружилась под экзотическую мелодию, поливая себя вином. Её тело тряслось в диких судорогах, обагрённое вином и потом, и казалось, что его действительно заполонили тёмные потусторонние силы.

Полгода назад, Москва.

На роскошном голубом ковре с длинным ворсом навзничь лежала женщина. Издалека можно было бы подумать, что она спит, но подойдя ближе, любой бы содрогнулся от ужаса. Её скромная, когда-то красивая кофточка была залита кровью – женщина была убита ударом ножа прямо в сердце. От трупа исходил волшебный аромат духов. Эксперт немедленно определил бы, что это – «Шанель № 5». Вид мёртвого тела, еле ощутимый запах тлена и аромата духов порождали странные полумистические ощущения. В левой руке женщины была зажата сломанная белая роза. Стекающая кровь закрасила белые лепестки ужасным кровавым оттенком. И если бы кто-то догадался расстегнуть пуговицы кофточки, то увидел бы на груди убитой кровавое, нанесённое острым скальпелем изображение рычащего тигра…

* * *

Сегодня она дотянулась до облаков. Они были воздушные и невесомые, и она качалась на них, чувствуя себя словно в раю. Это ощущение полёта было не сравнить ни с чем. Сначала разбег с большого холма и потом, после того как ты бежишь, боясь споткнуться, с привязанным тросом огромным крылом за плечами по земле, и просто не веришь, что взлетишь, потому что ведь человек – не птица и летать ему не дано, ты вдруг чувствуешь, как какая-то неведомая сила подхватывает тебя – и вот ты уже в воздухе. И время превращается в сказку. Ты не чувствуешь веса своего бренного тела, не ощущаешь земли под ногами. Ты просто летишь. Раньше, до того как она начала летать на параплане, она видела себя летающей только во сне. Эти сны были так прекрасны, и она видела их так часто. Но она никогда не верила, что это возможно в реальности. Чувство полёта – гораздо лучше, гораздо волшебнее, чем ощущение своего тела в воде. Когда воздух обтекает тебя со всех сторон, и ветер бьёт в лицо, а земля уходит всё дальше и дальше от тебя. А ты подымаешься всё выше и выше, а потом несёшься со скоростью автомобиля в небе, глядя на открывающиеся пейзажи.

Во время полёта она чувствовала себя птицей – большой и свободной. Или ангелом. Хотя что должны чувствовать ангелы?.. Она не боялась. Никогда, за исключением первых дней полётов. А потом страх разбиться и другие опасения куда-то ушли. И она вдруг ощутила, что небо – это её стихия, и что ей в нём доступно всё. Ей доставляла наслаждение скорость, когда она летела на параплане со скоростью 50 километров в час – как на машине. Ветер – когда потоки воздуха омывали и ласкали тело. Высота – она так любила находить термики – потоки тёплого воздуха, которые в буквальном смысле возносили её к облакам. Для параплана не предел тысячи километров в высоту, и нижний слой атмосферы был ею уже хорошо изучен. Снижение – когда она стремительно падала вниз, видя, как приближается земля, ставшая ей такой родной. С тех пор, как она познала параплан, вся её жизнь изменилась. Она стала человеком-птицей. Или человеком-ангелом. И не всегда хотела спускаться с небес на землю.

А на земле после полёта её уже встречал, отчаянно махая хвостом, Ветерок – большая немецкая овчарка – её самый верный и возможно единственный друг, которого она вырастила и воспитала из забавного щенка с большим чёрным носом. И теперь они вместе делили все радости и невзгоды этой непростой жизни.

* * *

В большой ванной, заполненной бурунами белоснежной ароматной пены, лежала женщина, отдыхая после продолжительного полёта. Казалось, что она спала, но на самом деле она просто наслаждалась каждой секундой покоя и безмятежности. Тёплая ароматная вода ласкала её тело, и ей казалось, что она парит на облаке, а её тело стало легче пуха и в любой момент может взлететь, словно невесомый листочек и переместиться на другое облако или полететь к морю и устроиться там на волнах, которые будут его убаюкивать мягко, словно в колыбели. А сверху её будет окутывать дыхание нежного прохладного ветра.

Резкая трель телефонного звонка прервала её медитацию. Какое-то время женщина не шевелилась, надеясь, что несвоевременный звонок утихнет сам собой. Но звонок всё звонил и звонил, не умолкая. Вздохнув, женщина поднялась на ноги, спешно укуталась в большое махровое полотенце и подошла к телефону.

– Любовь Николаевна? – раздался в телефоне голос Володьки Серебрякова – её докучливого напарника, – у нас снова срочный выезд. Убийство старушки. Тело нашли в доме на Берсеневской набережной. Странное убийство, давно мы уже с таким не сталкивались.

В наступившем молчании женщина вникала в смысл сказанного. Но уже через мгновение её глаза прояснились, взгляд стал острым и осмысленным, а тело, расслабленное приятной ванной, собралось и сжалось, словно пружина.

– Буду через полчаса, – отрывисто и резко обрубила она неуместные откровения напарника и бросила трубку.

Через 10 минут в облачённой в полицейскую форму деловой даме уже никто бы не узнал ту соблазнительную сильфиду, которой она была несколько минут назад. Майор полиции Любовь Романова приступила к расследованию очередного преступления, совершённого в тёмных закоулках уголовного мира Москвы.

* * *

Возле серой и мрачной громады дома на Берсеневской набережной, протянувшегося на три гектара, и поэтому казавшегося таким же бесконечным, как бескрайнее поле, майора Романову встречал её напарник – капитан полиции Владимир Серебряков.

При виде высокого широкоплечего мужчины (как говорят в былинах – косая сажень в плечах) у Любови как и всегда по спине забегали мурашки, а по телу прошёл непонятный озноб. Стройный подтянутый капитан, имевший чёрный пояс по карате и легко сражавший противника в рукопашной схватке, прекрасный профессионал, на счету которого был не один десяток посаженных за решётку бандитов, не мог оставить равнодушной ни одну женщину в их отделе. Но как-то так получилось, что капитан стал бессменным спутником Романовой – её верным напарником в работе. Люба прекрасно знала, что все знакомые бабы завидовали ей – «Какой мужик за тобой бегает!». Но саму Любовь это только раздражало, и она ни словом, ни намёком не подтверждала, что между ней и Серебряковым есть что-то большее, чем нейтральные рабочие отношения. Вот и сейчас, заметив за собой эту слишком «женскую» реакцию на привлекательного мужчину, Романова недовольно нахмурилась и сухо спросила:

– Что там, Володя? Я так понимаю, у нас труп со знаками? Да уж, давно у нас не было подобных убийств.

Вид у Серебрякова был мрачный и расстроенный.

– Люб, ты лучше сама всё посмотри, хорошо? Ну что тут описывать? Эх! – не договорив, капитан досадливо махнул рукой и быстрым шагом пошёл вперёд. Любовь пошла следом, прилагая усилия, чтобы догнать Серебрякова.

* * *

Открывшаяся в квартире картина заставила сердце Любы болезненно сжаться. «Мама моя того же возраста. А вот если бы с ней, не дай Бог, так… Какой же подонок!». Осмотрев тело, Люба отрывисто спросила, стараясь, чтобы голос не выдал бушующих в ней чувств: