Наблюдатель. Сказка про деньги - Андрей Овсянников

Наблюдатель понял, что пропустил все самое интересное и, похоже, ни его планета, ни крошечный электрон уже ничем не порадуют. Возможно, придется переквалифицироваться в дрессировщика или, на худой конец, в пожарного – грустно подумал Наблюдатель и представил себя с брандспойтом в окружении почему-то горящих хищников.

Но однажды утром Наблюдатель обнаружил на электроне прелюбопытнейших созданий. Найденные им твари не были здесь самыми мелкими существами, но они удивительно напоминали микробов на смотровом стекле. Они были явно слабы, и он решил, что скоро их вытеснят другие. Однако через несколько месяцев Наблюдатель с удивлением увидел, что эти «микробы» не только выжили, но даже успешно соперничают с другими, более сильными видами. Их было не более десяти тысяч. Но ради собственного выживания они брали все самое лучшее из того, что видели вокруг. Может быть, поэтому они и начали вскоре вести себя как хозяева планеты. Наблюдатель условно назвал их вирусами HS.

Вскоре он обнаружил признаки их организованного поведения. Вирусы избегали одиночества и явно предпочитали кучковаться. Посидев пару месяцев на вегетарианской диете, изредка разноображенной стрекозами и светлячками, HS обнаружили, что с помощью камней и палок можно калечить не только друг друга, но также бродивших поблизости крупных грызунов и прочих парнокопытных. Наблюдатель уже звал их попросту «ашэсами». Воспринимать вирусов как каких-то загадочных и почти нереальных созданий, скрывающихся за таинственными символами HS, его разум, печень, желудок и аппендикс просто отказывались. Это казалось ему столь же нелепым, как обращаться к лохматому, ушастому и слюнявому Шарику исключительно по родословному имени-отчеству.

Как и некоторым другим видам, вирусам было явно присуще социальное устройство. Ашэсы жили колониями. Совместно охотились, защищались от хищников и оберегали потомство. В группах заметно выделялись лидеры-вожаки, которые организовывали действия при охоте и поддерживали порядок в повседневной жизни – делили еду, выбирали пути переселения, когда вдруг возникала опасность или пропадала добыча.

В отличие от других стайных животных, ашэсы использовали для охоты и в быту различные примитивные предметы – вскоре они научились пользоваться огнем и покрывать свои хлипкие тела шкурами других животных.

Прошло шесть месяцев после появления ашэсов, и Наблюдатель обнаружил, что численность популяции приближается уже к миллиону особей. Она, вероятно, продолжала бы расти, но неожиданно один из участков планеты был потрясен мощнейшим взрывом. Ударная волна несколько раз обогнула электрон, а напор раскаленных газов был так силен, что превращал древние скалы в мелкие обломки и пыль. Над маленьким островом взметнулась к небу черная колонна – в десять раз выше самых высоких гор. Пепел, вырываясь из огромного пламенеющего жерла, взвился над планетой и укрыл ее плотным покровом. Затем началась зима.

На глазах Наблюдателя недавно зародившийся вид начал стремительно вымирать и деградировать. Очередной ледниковый период чуть было вообще не уничтожил на планете все живое, а от ашэсов чудом сохранилась лишь десятая часть. Когда пепел окончательно рассеялся, он с грустью заметил: их снова было всего несколько десятков тысяч.

Он наблюдал, как медленно восстанавливался вид HS, как постепенно они совершенствовали свои орудия и навыки. И ведь, возможно, именно ледники вынудили их развиваться быстрее.

Ашэсы часто меняли места обитания: иногда при возникновении опасности, иногда при исчезновении добычи. Сдвигаться с обжитых мест целыми группами их вынуждали и ледники. Наблюдатель видел, как через десять дней после взрыва, который чуть не погубил весь их род, они по тоненькой ниточке перешейка перебрались через океан на другой континент. Вот это была уже пандемия так пандемия.

Вот уже две недели он неотрывно наблюдал за резко ускорившимся развитием вирусов. Мелкие группы объединялись в крупные, осваивали новые, более благоприятные для жизни территории. Скопления жилищ постепенно превращались под удивленным взором Наблюдателя в большие организованные комплексы. Их повседневные отношения уже явно регулировались системой каких-то правил, которые обеспечивали порядок, дальнейшее развитие и выживание.

Ашэсы научились использовать других существ, выращивать съедобные растения и даже делать запасы, и… Как только это произошло, они стали собачиться друг с другом из-за амбаров, заполненных скобяными товарами и краковской колбасой.

Наблюдатель, будучи сторонником теории эволюционного развития и отметив, что вирусы увлеченно и даже остервенело создают запасы зерна, масел, тканей и орудий – в общем, всего, что потребляли, сделал вывод о происхождении ашэсов от летающих насекомых, так же самозабвенно пополнявших хранилища своих ульев питательным веществом и строительным материалом. Он также отметил поразительное сходство в общественной организации сообществ насекомых и ашэсов. Внешне они практически не отличались – только небольшими оттенками в окраске, и Наблюдатель заложил в основу классификации функции, выполняемые ими в сообществе: лидеры (вожди), воины – стражи, знахари, работники и менялы.

Менялы тащили, катили и толкали товары, произведенные на своих территориях, в другие поселения, где обменивали их на то, что им предлагали ближние и дальние соседи. Причем за привезенное издалека они получали от соплеменников товаров больше, чем брали изначально. Предметами обмена были продовольствие, различные орудия, животные и какие-то кубики. При этом кубики пользовались всё возрастающим спросом.

Постепенно самые сильные лидеры подчиняли себе более слабых вождей и их земли. Возникали целые колонии – огромные территории, заселенные сотнями тысяч вирусов и управлявшиеся одним вожаком, который теперь устанавливал единый порядок.

Мир, в котором жили ашэсы, можно было назвать миром рисков. Буквально ежеминутно вирусы подвергались опасности голода, болезней, нападения хищников, наводнений, землетрясений и исчезновения добычи. А если бы этого показалась мало, то всегда был наготове внушительный реестр дополнительных «острых блюд», приготовляемых самими ашэсами. Поскольку вирусы казались существами разумными, они постарались как можно быстрее понять причины происходящего и найти способы избегать по крайне мере наиболее удручающих событий. Они стали задумываться об устройстве мироздания, о причинах вторгающихся в их жизнь катастроф.

Поиск истины оказался делом непростым. Потеряв значительное число конечностей и получив богатый опыт обморожения тканей, а также ожоги различных степеней, сообщество рассудило, что гораздо удобнее выделить на благо прогресса для проведения дальнейших опытов несколько особей, нежели рисковать здоровьем всего племени. Поскольку избранные исследователи были освобождены от иных общественных работ, кроме как подвергать непрерывным испытаниям себя и окружающую действительность, а пайку свою получали регулярно, то и спрашивали за результаты фундаментальных научных работ со всей пролетарской строгостью – неудачный прогноз заканчивался банальным кровопусканием или утоплением несостоявшихся философов, физиков и астрономов. Тогда часть научной элиты, сопоставив (а может, просчитав) перспективы дальнейших исследований с последствиями негативных результатов, решила обосновать их присутствием неких высших сил, в угоду которым, собственно, и надо пускать кровь несостоявшихся гениев, а в случае необходимости и сотни-другой их современников. Такой способ утверждения, не требующий дополнительных доказательств, стал называться аксиомой и послужил причиной исторического раскола всех знахарей на мудрил и богомолов.