Московская магия. Первая волна - Артем Михалев

Один из прибежавших на помощь даже оставил мне визитную карточку «Русбоя». Есть у нас такой клуб для рукопашников. Приглашал заходить в любое время. Сказал, смеясь, что такому вспыльчивому юноше стоит поучиться контролю. Я, кстати, так и не понял, что со мной произошло. Никогда раньше меня так не накрывало. А вот после мне не раз приходилось сдерживать гнев, как будто та драка что-то во мне изменила.

Карточку пришлось отдать Сергею. Друг загорелся большим спортом, а у меня все равно времени не было. Я как раз занялся машинами. Сходили вместе, поговорили с владельцем клуба — тем самым десантником из парка. Теперь Сергей не вылезает с соревнований и отборочных туров. Призовые места берет. Игорь Сергеевич на него не нарадуется.

— Ну как, Санек, все в порядке? — Жизнерадостный голос хозяина «девятки» прервал сеанс воспоминаний, что не добавило мне хороших эмоций.

Как можно быть таким веселым в такую рань? Хотя это мне, чтобы все успеть, пришлось вставать ночью и корячиться под машиной. Одно утешение — сделал в срок. Но руку дергает так, что аж зубы скрипят. Болит от непривычной нагрузки, никакой массаж не помогает.

Стараясь не показывать раздражения, я ответил:

— Нормально, дядь Паш. Автозапуск поставил. Еще в бензонасосе мембрану поменял, вон на столе лежит. Старая совсем. Рассохлась и забивала все подряд. С карбюратором все в ажуре.

Сосед в порыве чувств чуть не кинулся обниматься. Ну-ну, у меня спецовка в масле, и сам грязный как негр. Обними такого, одежду можно смело на тряпки пускать, не отстираешь.

— Сань, ты человечище! Замучил он меня, чуть не каждый месяц чищу. Ядрен батон!

Тачку я выкатил наружу, и минут пять хозяин машины носился туда-сюда, разбираясь с новой игрушкой. Открывал с пульта багажник, ставил на сигнализацию, смотрел, как стеклоподъемники синхронно закрывают окна. Одним словом — развлекался как ребенок. За работу я не переживал, делал на совесть.

Опершись спиной о дверь гаража, я рассеянно водил взглядом по сторонам. Во-первых, так уснуть сложней, а во-вторых — ветерок обдувает. Благодать. Еще бы не это чувство, будто в глаза песка сыпанули, — и вовсе было бы хорошо. Рассматривать Георгича мне было неинтересно. Вместо этого мое внимание привлекла большая черная птица. Нахохлившийся ворон с интересом наблюдал за суетящимся человеком. Казалось, он тоже искренне недоумевает, как можно просыпаться в такую рань? Зевнув, я поймал себя на мысли, что завидую ему самой черной завистью.

Хозяин машины уже полчаса как расплатился за работу и укатил по своим делам, а я все не мог подняться. Разморило на солнышке с непривычки. Мысли текли вяло и неторопливо.

Перелом руки много изменил в распорядке дня. В гараже не поработаешь, да еще сессия накатила. Стипендию упускать не хотелось, а со своими гаражными делами учебу я подзапустил. Пришлось напрячься. За день оббегал всех преподавателей, взял задания за пропущенные пары. Физик, правда, вреднючий, долго мурыжил, а так все удачно сложилось. Слезная история о том, как я героически спасал девушку от пьяных подонков, сыграла свою роль.

Затарившись в библиотеке учебниками, неделю не вылезал из своей комнаты. Странно, раньше приходилось заставлять себя корпеть над зубрежкой, а сейчас даже удовольствие получать начал. Задачи по физике, которые я раньше терпеть не мог, решались с приятной легкостью. Видимо, смена деятельности помогла, крутить сутками болты слегка поднадоело.

Сессию закрыл досрочно на зачетной неделе, почти сплошные «автоматы». Зачетка порадовала маму больше, чем мой заработок за последние полгода. Юлька, правда, зубрилой теперь зовет, неделю ее к компьютеру не подпускал. Привыкла, что меня дома почти нет и железяка в ее полном распоряжении. Ничего, потерпит без своих чатов и социальных сетей. Хотя надо будет ей что-нибудь подарить на день рождения, а то жизни не даст. Уж больно много она секретов знает, в каждой бочке затычка. Вон скачет вприпрыжку.

— Легка на помине… — буркнул я себе под нос.

— Шурик, ты чего в такую рань вскочил? Я в семь встала, тебя уже след простыл.

Тут она права, в такую рань даже ее жизнерадостный голос не вызывал приятных эмоций. Мы с сестрой полные противоположности. Я под два метра, она — мелкая шмакодявка, едва достает мне до середины груди. Правда, ей всего четырнадцать, но меня она уже не догонит. Я — брюнет, у нее светлые волосы. И, поверьте, все анекдоты про тупых блондинок — это чушь. Глупый человек так хитро пакостить не может. Я вообще подозреваю, что дезу про блондинок пустили сами белобрысые, чтобы легче отводить подозрения. Я твердо усвоил, что связываться с сестрой выходит себе дороже. Моя детская мечта — чтобы у меня был брат. Потому что его можно взять за шкирку и без затей поколотить. С Юлей этот номер не проходит. Всегда за все ее проделки доставалось мне. Но хуже всего было то, что она жаворонок, а я сова. Встать в шесть утра и начать тормошить брата-лежебоку — любимое занятие. Холодная вода, зубная паста, горящая бумага — я испытал все. На все попытки решить дело с помощью вышестоящих инстанций получал мамино: «Ты старше. Разбирайтесь сами».

— Три часа под тачкой загорал. — Врать бесполезно. Обдурить сестренку не получалось ни разу. Глядя, как она набирает воздух для гневной отповеди, устало добавил: — Маме только не говори. С деньгами совсем хреново.

Если она проговорится, что гипс снят раньше срока, — будет худо.

Юля медленно выдохнула и даже немного сгорбилась. У меня гордая сестренка, и ее очень расстраивает, что она в семье на положении нахлебницы. Мама зарабатывает, я деньги приношу иногда, а она — балласт. Это она так считает, дурочка упертая. Сколько на эту тему говорили — толку ноль. Дал же бог сестренку.

— Хорошо. Саш… ты только аккуратней.

У самой голос тихий. Надо срочно что-то делать, она может полдня заниматься самоедством и самокопанием. Быстро прикидываю финансы. Большую часть маме отдам, но Георгич за карбюратор накинул, на подарок должно хватить.

— Отставить слезы, с рукой все в порядке. Тянет немного, но ничего особенного. — Достаю из кармана три деревянных шарика. Она же вчера и притащила, когда узнала, что я гипс снял. — Видишь, твоими игрушками разминаю. Не беспокойся.

— Это не игрушки, от них мышцы быстрей…

— Я помню. Не обижайся, и правда помогает.

Специально для нее начинаю перебирать шары пальцами. Главное — дать сестре почувствовать свою полезность, тогда успокоится.

— Кстати, у меня для тебя сюрприз. Завтра покажу.

— Какой, какой, какой?

Слава богу, отвлеклась. Мне иногда самому интересно, сколько в ней наигранного, а сколько настоящего. Ведь и вправду чуть не прыгает от любопытства.

— Завтра, — повторил я, добавив в голос строгих ноток.

А с Юльки все как с гуся вода, только язык показала:

— Бякушка. Ладно, я побежала.

Сестренка умотала по своим делам, а я остался сидеть на раскладном стульчике. Солнце светило прямо в глаза, заставляя сонно щуриться. Утро оказалось не таким уж и плохим, даже боль постепенно уходила. Может, и вправду шарики помогают?