Сорок лет с В. А. Гиляровским - Николай Иванович Морозов

Петр. Лошадей загони».

Хотел было бросить, да побоялся: а вдруг Владимир Алексеевич спросит?

Нет уж, раз советует прочитать — значит, надо читать. После службы уселся за «Власть тьмы». Читаю одно явление за другим, за первым действием — второе. Так и Читал без отрыва, пока не закончил.

На другой или третий день Владимир Алексеевич позвал меня в кабинет. Усадив против себя, он раскрыл табакерку.

— «Власть тьмы» прочитал?

— Прочитал, — ответил я.

— Что скажешь?

— «Власть тьмы» произвела на меня сильное впечатление. Я еще не читал ни одной такой книги, которая действовала бы так захватывающе.

— Что же производит сильное впечатление?

— Мне уже начинает казаться, не был ли у нас когда-нибудь в деревне Толстой. У нас есть старик — дедушка Василий Макушкин, которого почему-то все зовут Зюбой, он — две капли воды Аким Толстого, будто с него и написан. Только и слышишь от него «тае» да «того»: «Лука Иваныч, скажет он, как бы тае… не опоздать с посевом… посев того… в срок надоть…» Бабка Степанида Истратова у нас точь-в-точь говорит, как Матрена, жена Акима: «Сам видишь, как чижало живем, девку-то и приходится в город, в куфарки отдавать». Он такой дотошный, каждое слово у него на месте, будто сам из мужиков вышел.

Владимир Алексеевич отодвигает ящик письменного стола, где у него всегда есть что-нибудь про запас, достает оттуда конфетку и подает мне с доброй улыбкой.

— Это тебе гонорар за рецензию на «Власть тьмы». Таков был Гиляровский. С первых дней появления в его доме я не помню других отношений с его стороны, кроме товарищеских, дружеских, будто мы были родные или ровесники.

В один из вечеров В. А. Гиляровский рассказал мне о своей родословной. По семейным преданиям, прадеды его по мужской линии в старину жили в запорожских степях.

Один из них был выслан под надзор полиции в новгородские края. Он слыл среди окружающих неуемным весельчаком, жизнелюбом и редкой доброты человеком. За свой веселый нрав он получил от друзей и близких кличку Гилярис (веселый). От этого латинского корня и пошла фамилия Гиляровских.

Отец писателя — Алексей Иванович — по окончании духовной семинарии служил помощником управляющего лесным имением графа Олсуфьева в вологодских дремучих лесах. Сам управляющий, П. И. Усатый, был потомком запорожских казаков, бежавших на Кубань после уничтожения Запорожской Сечи Екатериной II. У Усатого была дочь Надежда Петровна, на ней и женился Алексей Иванович. Таким образом, и по женской линии родословная вела писателя к запорожцам.

Родился В. А. Гиляровский в тех же дремучих вологодских лесах в 1853 году. Мальчику было восемь лет, когда умерла его мать и отец вторично вступил в брак. Его новой женой стала М. И. Разнатовская, родовитая дворянка. Жизнь ребенка круто изменилась. У матери он привык к простой обстановке, жил привольно, предоставленный самому себе. А мачеха стала прививать ему светские манеры, засадила за французский язык. Язык давался легко, зато светские манеры усваивались не ахти как.

К нему был приставлен в качестве воспитателя дядька — силач Китаев, беглый матрос, объехавший свет, долго живший в Китае и Японии и много видевший и страдавший на своем веку. Гиляровский охотно учился у него гимнастике, плаванию, лазанью по деревьям, боксу, борьбе, приемам джиу-джитсу. Китаев много рассказывал ему увлекательного о своих странствованиях и приключениях, о том, как помещик отдал его в солдаты за провинность.

Глубоко западало в душу ребенка слышанное от дядьки. Характер у него складывался решительный, бесстрашный. Под влиянием рассказов Китаева его тянуло к путешествиям и приключениям, он мечтал о подвигах и героизме.

Гиляровский учился в вологодской гимназии в те времена, когда Вологда кишмя кишела политическими ссыльными: здесь были высланные по делу Н. Г. Чернышевского, поляки, участвовавшие в польском восстании 1863 года, студенты Московского и Петербургского университетов.

Отец Гиляровского принадлежал к числу людей прогрессивных. В его доме бывали люди, которые говорили о бедственном положении народа, критиковали действия правительства.

Близкий человек семьи, Левашов, сын помещика, однажды выступил в их доме с новым, неслыханным толкованием роли Степана Разина. Он говорил: «Цари считают его разбойником, а церковь предает анафеме. Но он — революционер. Таких надо не анафеме предавать, таким надо ставить монументы. Разин бился за народ, — он еще воскреснет…» Эти слова поразили гимназиста Гиляровского.

Неожиданно произошли два события: исчез Левашов, говорили, что он ушел в народ. После этого исчез Саша Разнатовский — студент, бывший репетитор Гиляровского, тоже замешанный в политических делах. Был слух, что он бежал за границу.

В этой среде Гиляровский чувствовал себя заговорщиком, хотя, как говорил, мало что понимал по молодости лет.

Как-то один из репетиторов — братьев Васильевых — принес молодому Гиляровскому запрещенный роман Н. Г. Чернышевского «Что делать?».

Роман произвел огромное впечатление на юношу. Рахметов, ушедший в бурлаки, спавший на гвоздях, чтобы закалиться, проводивший особый режим питания, чтобы сохранить себя для жизни и революции, стал для него примером, и он задумал пойти по его пути.

Взбудораженный передовыми порывами своего времени, в июне 1887 года он бежит из дома. Он идет в гущу жизни, из Вологды в Ярославль, на Волгу, пешком, с мыслью обязательно стать бурлаком, в лямке начать иную жизнь; идет без копейки денег, рассчитывая только на самого себя.

Вот и Волга — предмет мечтаний! С берега открывается красивый вид на Ярославль. На реке дымят пароходы. Гиляровский остановился на берегу в недоумении. Бурлачество уже отживало свой век, бурлаки редко водили баржи.

— А где же бурлаки? — спрашивает он. Один старик указал на четверых оборванцев, вышедших из кабака. Это были бурлаки