Только мы - Иар Эльтеррус

– С «ясноглазыми» все возможно, – мрачно бросил Сторман. – Я не в состоянии просчитать ни одну их реакцию. Они реагируют не по-человечески.

– Мне это известно. Ваша задача как раз и состоит в том, чтобы определить их реакции на различные раздражители.

– Как?! Они каждый раз реагируют на одно и то же иначе! Они непредсказуемы!

– Не верю! – отрезал Халед. – Все предсказуемы, они тоже. Нужно просто найти алгоритм. Вы, я вижу, не справляетесь? Может, поручить это кому-то другому?

– Поручите, я буду только рад избавиться от этой головной боли, – устало махнул рукой психолог.

«Его реакции настораживают, – удивленно подумал Халед. – Я не знаю более честолюбивого человека. На него это не похоже… Неужели ему плевать на карьеру?..»

– Лучше я пройду переаттестацию и отдохну, – судя по насмешке в глазах психолога, тот отлично понял, о чем думал собеседник. – Так у меня больше шансов сохранить за собой свое место, не став при этом пациентом сумасшедшего дома.

– Я не могу пока снять вас с этого задания, – возразил Халед. – Новому человеку пришлось бы долго входить в курс дела, а вы уже все знаете. Однако я запрошу еще одного психолога. Кого бы вы посоветовали?

– Доктор Николас Раштин. Считаю его наиболее подходящим для этого дела.

Халед кивнул и записал названное имя в наладонник. А Сторман мысленно усмехнулся – удалось сделать гадость старому конкуренту. Пусть он мучается с этими «ясноглазыми» и сходит с ума. И конкурент выйдет из строя, и свой рассудок сберечь удасться. А психолог уже дней десять ощущал, что с ним не все в порядке. Точнее, именно с его рассудком. Словно какой-то механизм внутри сломался, и пошла цепная реакция дальнейших поломок.

Сторман попрощался и вышел. А Халед снова принялся расхаживать по помещению, вспоминая, с чего все это началось. Да, всего лишь с одного мальчишки, Джека Полански, сына миллиардера. Учителя отметили, что у ребенка внезапно полностью изменилось поведение. Он перестал интересоваться учебой, компьютерными играми, футболом, которым до того фанатично увлекался, даже со сверстниками больше не общался. А те почему-то стали обходить Джека стороной, не решаясь сказать ему и слова. Мальчишка все чаще сбегал с уроков, его находили на пруду, где он запускал бумажные кораблики.

Однажды пришедший за Джеком учитель физики обратил внимание, что бумажный кораблик ведет себя так, словно у него есть двигатель. Выполняет сложные эволюции, выписывает на воде восьмерки, и прочее в том же духе. Тогда у него и возникло подозрение, что у мальчика пробудились экстрасенсорные способности. И учитель не нашел ничего лучшего, кроме как написать об этом случае своему старому приятелю, служащему в АНБ, не подозревая, насколько сильна эта контора и насколько разносторонни ее интересы. Приятель же передал письмо Халеду, давно занимающемуся поиском реальных экстрасенсов. И тот срочно вылетел в Даллас.

Первым, что насторожило аэнбешника, был взгляд Джека. Очень ясный и пронизывающий, словно он видел человека насквозь. Мальчишка плевать хотел на внимание к себе, продолжая заниматься своими делами. Халед не раз наблюдал за его играми с бумажными корабликами и быстро понял, что Джек управляет ими мысленно. Потом, уже в лаборатории, выяснили, что на самом деле он управлял ветром, заставляя его дуть в нужном направлении.

Решившись поговорить с отцом мальчика, Халед был приятно удивлен пониманием мистера Полански. Как выяснилось, Джек давно вызывал у того настороженность своим поведением. Да о чем речь? Он просто вызывал страх, казался абсолютно чуждым и самому Полански, и его второй жене. А сводные братья убегали от Джека, только завидев его, и устраивали истерики, лишь бы не оставаться в одном с ним помещении. Узнав о том, что его старший сын – экстрасенс, мистер Полански охотно передал опеку над ним спецлаборатории АНБ, сказав, что в их семье экстрасенсов не было и не будет, должно быть, его первая жена ходила на сторону, и Джек – не его сын.

Как ни странно, мальчик не стал спорить и как-либо проявлять недовольство. Он пожал плечами, собрался и уехал вместе с сотрудником АНБ в пустыню Мохав, где располагался подземный исследовательский комплекс. Там он позволял аэнбешникам делать с собой все, а в свободное время медитировал. Точнее, ученые назвали его времяпрепровождение медитацией, не зная, как назвать иначе. Именно во время «медитаций» приборы фиксировали совершенно невероятные вещи, причем разные – бумаги сами собой летали по комнате, компьютеры включались и выключались, резко возрастала и падала до нуля напряженность магнитного поля. И еще многое другое. Казалось, в действиях Джека был какой-то странный смысл, но ученые никак не могли его уловить, а он что-либо объяснять отказывался.

По прошествии полугода из Далласа пришло новое письмо от учителя физики из школы, где раньше учился Джек. Он сообщил, что еще несколько детей стали вести себя подобным образом, общаясь при этом только друг с другом. Халед снова отправился в Даллас. Учитель оказался прав – ясные взгляды трех мальчиков и трех девочек нельзя было спутать ни с чем. Они смотрели как бы сквозь координатора, присутствовавшего на уроке. Так смотрел на всех окружающих Джек. Когда прозвенел звонок, шестеро детей молча вышли во двор и обняли со всех сторон старый тополь, задрав головы к небу. Очень странное поведение. Другие дети сторонились их, а на вопрос «почему» отвечали, что эти – «больные». А одна девочка добавила: «И страшные…».

Буквально на глазах Халеда в школе появились еще несколько ясноглазых. Один пример запомнился ему больше всех. Вихрастый черноволосый хулиганистый мальчишка, сын мэра города, перебрасывался мячом с приятелями. Он поймал брошенный ему мяч и вдруг замер на месте, пошатнувшись, словно на него упало что-то тяжелое. Затем спокойно посмотрел на мяч в своих руках и отбросил его, как что-то ненужное. Обвел ясным взглядом окружающее пространство – Халеда от этого взгляда передернуло – и отошел к группе других ясноглазых, молча стоявших кружком в сторонке. В этот день Халед напился. Он пил, пока рассудок не отключился, надеясь сгладить тягостное впечатление, но ничего не вышло.

После этого ясноглазые начали появляться один за другим. Еще вчера обычный ребенок внезапно становился загадочным существом. Нескольких ясноглазых обнаружились также в других школах Далласа, на сей раз – школах для бедных, где почти ничему не учили. Они очень быстро нашли друг друга невзирая на принадлежность к разным социальным слоям.

После докладной Халеда руководству АНБ, организация встревожилась, поскольку ситуация на глазах выходила из-под контроля. Были обследованы все до единой школы США и Канады, но, к счастью, ясноглазых там не было. Однако вскоре стало известно, что в одной из детских йешив[1]Иерусалима происходит нечто непонятное. Халед в тот же день вылетел в Израиль. Как только он увидел пронзительно ясные глаза маленьких евреев, то сразу понял, в чем дело. Ясноглазые, будь они прокляты! И здесь они!