За Гранью. Книга вторая - Литта Лински

— С чего бы мне тащить ее сюда? — Дэймор пожал плечами.

— Но ты сказал, что забрал ее…

— Забрал, но не для тебя, а для себя. Она красивая и забавная. Отдаю должное твоему вкусу, Ильд. Точнее, вашим вкусам — твоему и Малтэйра. И, кстати, — воскликнул Изгой, будто вспомнив что-то важное, — я оставил малютку в довольно непростом положении. Надо бы поспешить, иначе, боюсь, она станет на меня обижаться, что помешает зарождающейся между нами дружбе.

Каждое слово Изгоя ранило Йеланда, будто невидимый кинжал снова и снова проворачивался то ли в животе, то ли в сердце. Однако даже новое предательство Тэссы и ее дальнейшая судьба волновали короля меньше, чем собственная участь. Нельзя отпускать Дэймора. Любой ценой нужно вымолить у него жизнь.

— Сжалься! — слезы текли по лицу, попадали в рот, мешаясь с кровью, что выступила в уголках губ. — Не бросай меня! Мне ничего не нужно: ни власти, ни короны, ни Лотэссы. Забирай ее, забирай все. Дай мне только жизнь. Позволь мне просто дышать, просыпаться по утрам, увидеть как зима сменится весной…

— Я тебе с самого начала сказал — пресмыкаться бессмысленно. Ты прожил жизнь, как червяк, Ильд. Неужели хотя бы на Грани не хочется побыть человеком? Знаешь, твоя маленькая Лотэсса вела себя куда достойнее. Боялась, конечно, но до унижения не опустилась. А ведь она — слабая женщина, почти ребенок. Тебе стоило бы взять с нее пример, король. Подумай об этом и попробуй достойно провести то недолгое время, что тебе осталось. Постарайся умереть не так жалко, как жил. Я даю этот совет не ради тебя, а ради Дренлелора. Он, право, не заслужил такого потомка. Прощай.

После этих слов Дэймор исчез, оставив короля захлебываться стонами и рыданиями. Однако через несколько мгновений Странник снова стоял посреди комнаты, и прекрасное холодное лицо его вместо презрения сияло улыбкой. Неужели Изгой лишь играл с ним? Забавлялся, потворствуя желанию мучить и унижать. Пусть так. Йеланд ни словом, ни даже в мыслях не упрекнет жестокого покровителя, лишь бы тот вернул ему жизнь.

— Я тут подумал, — Изгой, словно издеваясь, тянул слова, — может, ты хотел что-то на прощание передать Лотэссе Линсар? Слова любви, упреки, жалобы. Нет? Ну, как знаешь.

— Спаси меня! — давясь слезами и кровью, взмолился король.

— Ты опять за свое, — вздохнул Дэймор. — Уймись уже, перестань скулить. Противно.

Из-за слез, застилавших глаза, Йеланд даже не заметил, как Изгой вновь растворился, оставив его одного. Какое-то время король просто плакал, задыхаясь от жалости к себе, пока не вспомнил об отвергнутых лекарях. Он протянул руку и несколько раз яростно рванул золотистый шнур в изголовье кровати. Йеланд тут же пожалел о резких движениях, скорчившись от режущей боли во внутренностях, однако, сам вид набежавших врачей успокоил его, внушая робкую надежду, что не все еще потеряно.

Правда, чем дольше хлопотали врачи и чем мрачнее были взгляды, бросаемые ими друг на друга, тем дальше отползала надежда, уступая место паническому страху.

— Что вы все молчите? — зло спросил Йеланд у главного придворного врача — эна Вейделла. — Может, расскажете своему королю, каково его положение?

— Эм-мм, — промычал тот. — В настоящий момент положение вашего величества очень серьезное, но не безнадежное, нет, — он бросил свирепый предупреждающий взгляд на товарищей. — Мы делаем все возможное. Вам же сейчас показан полнейший покой и молчание.

— Послушайте, эн Вейделл, — вмешался другой врач, имя которого ускользнуло у Йеланда из памяти. — Имейте мужество быть честным. Прописывая его величеству молчание, вы, может быть, — он сделал многозначительную паузу после этих слов, — лишаете его возможности отдать последние распоряжения преемнику и другим важным людям государства.

— Эн Брайт, что вы говорите! — прошипел главный придворный врач.

— Правду, — спокойно ответил Брайт.

— Должно быть, считаете меня покойником, раз не боитесь вести такие речи? — зло спросил Йеланд.

— Если я буду переживать о себе больше, нежели о пользе дела, то какой из меня врач? Я не говорю, что положение вашего величества безнадежно, но нахожу разумным отдать сейчас наиболее важные распоряжения, дабы потом уже пребывать в полном покое.

Скорее всего, дерзкий мерзавец подразумевал под полным покоем смерть, однако, логика в его словах была. Йеланд и сам подумывал позвать Нейри.

— Велите привести принца, — он постарался придать голосу властность, но слова звучали тихо и слабо. Как жаль, что столько сил было впустую растрачено на Изгоя.

Нейри почти мгновенно оказался у кровати короля, очевидно, вместе с врачами дежурил в дверях спальни. Увидев его напряженное и печальное лицо, Йеланд вдруг понял, что не знает, что, собственно, сказать брату.

— О чем ты сейчас думаешь, Нейри?

— Мне жаль, Йеланд. Правда, жаль.

— Это все, что ты можешь мне сказать? Я умираю, а тебе — жаль?

— Я мог бы сказать еще многое, но не стану, — он многозначительно кивнул на врачей. — Негоже указывать на ошибки и сводишь счеты с человеком, стоящим на Грани. Я постараюсь простить тебе все зло, причиненное мне. Что же до иного зла… — он замолчал.

— Прощаешь зло? Я корчусь на пороге смерти, а родной брат всего только и может, что простить?

— Однажды я сказал, что больше не считаю тебя братом. Даже если я возьму эти слова обратно, это мало что изменит.

— Когда ты успел превратиться в безжалостное чудовище, Нейри? — Йеланд был в ужасе от того, что брат разговаривает с ним почти так же, как Изгой.

— Когда? — в голосе принца прозвучала горечь. — Прошлым летом. Когда меня предал брат, а я сам предал любимую. С тех пор я утратил уважение к себе. Может, ты прав, и я стал чудовищем, но это твоих рук дело.

— Не вини меня в том, что ты не сумел благородно отказаться от своих эгоистичных притязаний ради брата, — Йеланду было наплевать, что их разговор слышат посторонние. — Ты думал только о себе. И сейчас думаешь. А я умираю, Нейри. Умираю! Ты хоть понимаешь, что это значит?! И вместо сочувствия ты кидаешься обвинениями. Я не заслужил такого!

— Ваше высочество! — Вейделл покачал головой, глядя на принца с укоризной.

Главный придворный лекарь не решился сделать более строгое замечание. Должно быть, побоялся впасть в немилость у Нейри Ильда, в котором уже видел будущего короля.

— Заслужил, — Нейри не обратил внимания на слова и предупреждающие жесты врача. — Но я все равно прошу извинить меня за резкость. Повторю, совсем не подходящее время для того, чтоб копаться в старых обидах. Былого не вернуть, оно сделало нас такими, какие мы есть, и привело туда, где мы находимся.

— Философствуешь? — король задыхался от гнева. — Неужели ты смеешь считать, что я… — он закашлялся, — что я сам виноват в ужасном деянии безумной старухи?!

— Ты знаешь, что это так, — спокойно ответил Нейри.