Мило и волшебная будка - Нортон Джастер

— Я хотел добраться до Словаренции, а тут почему-то застрял. Может, ты мне поможешь?

— Я? Тебе? Сам себе помогай, — пролаял пес, выключая звонок будильника задней левой лапой. — Надеюсь, ты еще помнишь, как тут очутился?

— Ну, кажется, я только на минутку зазевался и не подумал…

— НА ЦЕЛУЮ МИНУТУ! — вскричал пес, и будильник снова затрезвонил. — Стало быть, тебе немедленно нужно кое-что сделать. Ты понял — что именно?

— Не совсем, но сейчас пойму, — проговорил Мило, чувствуя себя ужасно глупо.

— СЕЙ ЧАС? Да ведь это ЦЕЛЫЙ ЧАС, — возмутился пес, теряя терпение. — Сам подумай, если ты заехал сюда не подумав — значит, надо думать, что ты выберешься отсюда, как только соберешься с мыслями и начнешь думать. — С этими словами он запрыгнул в автомобильчик. — Ты не против? Ужасно люблю кататься!

Мило изо всех сил начал собираться с мыслями (с непривычки это было непросто). Он стал думать о водоплавающих птицах и летающих рыбах. Он стал думать о вчерашнем завтраке и завтрашнем обеде. Он стал думать о словах, начинающихся с буквы «О», и числах, кончающихся цифрой «0». Так ему удалось чуть-чуть собраться с мыслями, и наконец колеса автомобильчика потихоньку завертелись.

— Едем! Едем! — обрадовался Мило.

— Давай, давай, думай, думай! — проворчал часовой пес.

Мысли в голове Мило вертелись все быстрее и быстрее, колеса автомобильчика тоже. Вот уже они выкатили на автостраду — Скукотища осталась позади. Краскам вернулась прежняя свежесть, дорога летела вперед, а Мило продолжал размышлять обо всем на свете: о том, как много всяких развилок и поворотов, и как легко свернуть не туда, и как приятно ехать прямо, но больше всего о том, сколького можно достичь одной только силой мысли. А пес сидел откинувшись на спинку сиденья, держал нос по ветру и бдительно тикал.

Так они и ехали.

— Ты, того, не серчай на меня, — проговорил пес спустя какое-то время. — Я тебе, конечно, нагрубил. Но, сам понимаешь, мне по службе положено — порода у нас такая.

Мило, довольный тем, что выбрался из Скукотищи, ответил, что вовсе не сердится, а, наоборот, весьма благодарен часовому за помощь.

— Вот и чудненько! — воскликнул тот. — Я ужас как рад. Давай дружить. Меня зовут Тактик — ударение на втором слоге.

— Странно, — заметил Мило. — Почему не Тиктак? Ведь будильник твой тикает так «тик-так, тик-так».

— Не надо, — тяжело вздохнул пес, — не береди мне душу, — и на глаза у него навернулись слезы.

— Я вовсе и не думал бередить тебе душу, — поспешил оправдаться Мило. Он и вправду не собирался этого делать, потому что понятия не имел, как это делается.

— Так и быть, — вздохнул пес, взяв себя в лапы, — я поведаю тебе эту давнюю и очень грустную историю.

Вот что он рассказал:

— Когда у папы с мамой родился мой старший брат, они так обрадовались, что недолго думая нарекли его Тиктаком. Потому что были уверены, что часы у их первенца будут тикать как положено: «тик-так». Но когда они впервые завели щенячий будильник, он — вот ужас-то! — начал тикать не так, а наоборот: «так-тик, так-тик». Тут родители побежали в мэрию, чтобы изменить имя, да поздно — его уже вписали в книги, а что писано пером, сам знаешь, зубами не выгрызешь. Потом родился я, и родители решили не повторять ошибки — нарекли меня Тактиком. Они-то думали, что все их щенки будут тикать одинаково. Остальное понятно: моего брата зовут Тиктаком, хотя он так-тикает, а меня кличут Тактиком, хотя я тик-такаю. Вот ведь как! И носить нам не свои имена по гроб жизни! А папа с мамой так огорчились, что решили больше щенков не заводить и посвятили себя бездомным и голодным.

Тактик горестно взвыл, и Мило решил сменить тему.

— А почему ты решил стать часовым, а не сторожевым? — спросил он.

— Ну, это просто, — отвечал тот, утирая слезы лапой. — Это у нас наследственное. Почитай, с начала времен в нашем роду все были при часах и служили часовыми. А началось это вот как, — продолжил он, приободрившись. — Когда-то, давным-давно, было такое время, когда времени еще не было, и было это, между прочим, ужасно неудобно, потому как никто не знал наверняка, завтракать пора или обедать, и все всегда опаздывали на поезд. Пришлось людям выдумать время, чтобы каждый день все шло заведенным порядком и всякий день знал свое место. Когда же люди расчислили все время, какое у них появилось, то получили целых шестьдесят секунд в каждой минуте, целых шестьдесят минут в каждом часе, целых двадцать четыре часа в каждых сутках и целых триста шестьдесят пять суток в каждом году. Вот тут-то им втемяшилось в головы, будто времени у них — завались. «Чего его беречь? И так девать некуда!» — решили все как один, и настали времена хуже прежнего безвременья. Они бросали время на ветер и почти все потратили попусту или отдали задарма. Вот после этого нам и было поручено стеречь время, чтобы никто не транжирил его почем зря. — Тактик гордо выпятил грудь. — Дело, конечно, нелегкое, но благородное! Ибо… — Тут он вскочил на сиденье, поставил одну заднюю лапу на лобовое стекло, а обе передних воздел к небу и возгласил: — Ибо сказано: время дороже всего, дороже всех сокровищ на свете. Оно уходит, оно истекает, человеку за ним не угнаться, и…

В этот момент автомобильчик подпрыгнул на выбоине, Тактик рухнул на сиденье, и будильник снова затрезвонил как оглашенный.

— Ты не ушибся? — спросил Мило.

— Уф, — выдохнул Тактик, — прости, я малость увлекся. Но только ради тебя — чтобы понятней было.

И дальше всю дорогу часовой пес толковал о важности времени, призывая в свидетели то древних мудрецов, то древних поэтов, и при этом так размахивал всеми четырьмя лапами, что в любой момент мог на всем ходу вывалиться из машины.

Но вот в лучах солнца уже засверкали башни и вымпелы Словаренции, автомобильчик подкатил к высокой городской стене и затормозил перед воротами.

— Х-Р-Р-ТЬФУ! — Привратник прочистил горло, да погромче, чтобы привлечь к себе внимание. — Вы прибыли в Словаренцию, в благословенное королевство, счастливо расположенное в предгорьях Неразберихи и нежно овеваемое ласковыми бризами с Моря Знаний. Сегодня, согласно королевскому указу, день рыночный. Что вы будете, продавать или покупать?

— Как это? — не понял Мило.

— Или вы покупаете, или вы продаете, или продаете, или покупаете, — нетерпеливо повторил привратник.

— Ну, мы… — замялся Мило.

— Стало быть, определенной цели у вас нет, — перебил его привратник. — В таком случае вы должны предъявить либо повод, либо причину. Есть у вас таковые?