На крыльях моей ненависти - Оксана Ильина

– Папика себе нашла, шлюшка малолетняя? А строишь из себя пай-девочку.

– Отвали, – отрезала Даша, снова попытавшись вырваться, но холодные пальцы до боли впились в кожу.

– Сиди, тварь, и не дергайся, пока не пустили тебя по кругу прямо здесь, – усмехнулся, ткнув носом ей в висок. – Или, может, ты сама не против? Могу хорошо заплатить за минет…

Рванулась с такой силой, что он не смог ее удержать. И, резко развернувшись, влепила Мише пощечину, звук от которой эхом разнесся по аудитории. Студенты, лениво заползающие в зал, сразу же оживленно уставилась в их сторону. А парень, побагровев от злости, потер пылающую щеку.

– Сука, я тебя за это уничтожу, – зашипел он, угрожающе нависнув над девушкой. Однако расправу прервал строгий голос преподавателя:

– Быстро все по своим местам!

Прежде чем отойти, Миша схватил Дашу за локоть и, сдавив с такой силой, что она еле сдержала стон, пообещал:

– Готовься, мразь, ты только отсрочила неизбежное!

Рухнула на место, глотая беззвучные слезы, и потерла посиневшую кожу. Девушка собрала всю свою волю в кулак, пытаясь сосредоточиться на конспекте, но огромные капли стекали по щекам, падая на криво написанные строки. Чернила расплывались под давлением влаги, делая слова нечитаемыми. И в какой-то момент Даша просто обессилила, отчаяние нахлынуло со всех сторон. Поднялась, сгребая свои вещи в охапку, и молча выскочила из аудитории. Добежала до выхода, с трудом сдерживаясь, чтобы не разреветься в голос. И в воротах, столкнувшись с кем-то, выронила не застегнутый второпях рюкзак. Содержимое тут же разлетелось по тротуару. Промямлила извинения, даже не взглянув на человека. И опустилась на корточки, собирая разбросанные тетради. Это столкновение стало для Даши последней каплей, дрожащие руки никак не могли собрать ручки и карандаши. Всхлипнула, безуспешно пытаясь взять над собою верх, и, вздрогнув, услышала свое имя:

– Даш, ну чего ты расклеилась?

Подняла испуганные глаза и наткнулась на холодный взгляд незнакомца, спасшего ее вчера.

– Снова вы, – прошептала девушка осипшим голосом и забрала из мужских рук собранные им вещи.

– Опять студенты обидели? – спросил он нахмурившись.

– Нет, все хорошо, – соврала, а предательские слезы так и сочились из глаз.

– Вижу, – буркнул Егор недовольно. – Давай подброшу тебя домой. Если захочешь, расскажешь, что стряслось, – следом предложил мужчина.

– Не нужно, я сама, – отказалась Даша выпрямившись.

– Это не обсуждается, – отрезал он, подтолкнув ее в сторону машины. Девушка понимала, что необходимо отказаться, но смятение и страх затмили здравый смысл. И откуда-то появилось странное ощущение, что с этим человеком она в безопасности.

Возможно после того, как вчера он пришел к ней на помощь. Может быть ее неприступность поколебала его настойчивость. В своем разбитом состоянии Даша не могла определить точно, почему именно позволила постороннему человеку усадить себя в машину. Это совершенно не похоже на нее. Она всегда относилась с опаской к помощи людей, ибо знала на своем опыте, что сегодня они помогут, а завтра воткнут нож в спину, присоединившись к толпе, провозгласившей ее отца убийцей. Такое случалось не раз: знакомые отворачивались, стоило им узнать, чья она дочь. Даже с годами история не утихла, произошедшее отпечатало на ней клеймо на всю жизнь. И девушка не знала, как его смыть.

Более или менее очухалась, когда Егор хлопнул дверью и, заняв свое место, сосредоточенно посмотрел на нее. А после с каким-то напущенным интересом спросил:

– Так что стряслось?

– Ничего, все в порядке, – продолжала настаивать Даша. – Высадите, пожалуйста, меня на остановке.

ЕГОР

"Черт", – выругался мысленно, с трудом удержавшись, чтобы не произнести вслух. И до боли в пальцах сжал руль. Надеялся, что сейчас поплачется ему в жилетку, а он успокоит и будет в ее глазах героем. Но нет, упрямая сука оказалась. Каждая секунда рядом с ней для него страшнее пытки. Словно реально чувствовал, как внутри ощетинился дикобраз, и его острые иглы вонзаются в плоть, напоминая о главном и подгоняя. Ему не терпелось отомстить, однако и торопиться Егор не мог, опасаясь спугнуть девчонку. Да, оказалось сложнее, чем он рассчитывал. Видимо, девица судьбой научена не доверять всем подряд. Ничего, пусть уйдет больше времени, но он расшибется в лепешку, чтобы добиться своего.

Ни ее слезы, ни испуганное лицо не вызывали ни капли жалости у Егора. Наоборот, лишь добавляли бензина в пламя его ненависти. Он даже мысленно злорадствовал, сетуя на то, что папаша не видит терзаний любимой дочери. А в голове мелькали изощренные мысли отомстить немедленно… Отвезти куда-нибудь в лес и, отымев, выбросить там же. Порою Егор не узнавал себя – ненависть словно убила в нем человека, превратив в хищное животное. И это животное жаждало одного – скорой расправы над ненавистной семьей. Иногда он с трудом сдерживал себя, колкие слова так и рвали глотку, а руки машинально порывались причинить боль девке. Кто бы знал, каких сил ему стоит ломать себя, строя доброжелателя. Видимо, после такого человек однозначно должен тронуться умом. Да и разве не тронулся? Выгорая все эти годы изо дня в день… Теперь он испепелит эту проклятую семейку, заставит мерзавца тысячу раз пожалеть о содеянном. Пусть даже если после окончательно потеряет себя…

ДАША.

– Остановите, пожалуйста, я вас прошу, – промямлила девушка сдавленно. А внутри защекотала паника, когда автомобиль быстро промчался мимо остановки.

– Ты действительно в таком состоянии хочешь пиликать на автобусе? – спросил мужчина, мимолетно взглянув на нее.

– Я в нормальном состоянии, – ответила, чувствуя, как дрожат ноздри и щиплет в глазах.

– Хм, – и тишина, а машина продолжает нестись, набирая обороты.

Даша напряглась, угрюмо вжавшись в кресло. Что этому человеку нужно от нее? А вдруг он маньяк? Сразу самое худшее… Ну не верила она в доброту душевную и помощь бескорыстную. Не верила и не хотела. Потому что потом не так больно будет обжигаться, ведь она и не ждала от людей больше, чем они могут дать. И этот незнакомец, сильными руками сжимающий руль, не вызывал у нее доверия. Даже наоборот, от его ледяного взгляда спина покрывалась колючими мурашками. А это неспроста, седьмое чувство подсказывает быть осторожней. Только куда уж осторожнее, когда она уже у него в машине. Фантазия быстро нарисовала страшные картины. И девушка испуганно спросила:

– Куда мы едем?

– Не бойся, сейчас остановлюсь у ближайшего кафе, выпьем кофе, успокоишься, и я отвезу тебя домой, – разъяснил он очередность последующих событий, что совершенно не клеилось с ее мыслями, в которых тот уже увез ее, убил и закопал… Со страху даже позабыла о недавней стычке в институте. И зря снова вспомнила. Тупик, ее будто загнали в угол. И Даша не знала, как из него выбраться. Студенты – не малолетние, отчасти безобидные школьники, способные только на обидные слова. Они грубые, жестокие, дерзкие. Уверенные в своей безнаказанности, из-за толстых кошельков родителей. Они дали понять, что могут сотворить с ней, что угодно. И девушке, правда, было страшно. Она не могла одна дать отпор толпе…