Темная страсть - Ларисса Айон

— Не беспокойся, — быстро добавила она. — Я с этим покончила. Покончила с тобой.

Он наклонился вперед.

— Это хорошо. Ты знаешь, кто я? Кто я на самом деле?

— Ты демон-семинус.

Она взглянула на черный узор, который начинался от пальцев правой руки и заканчивался возле шеи — то, что раньше принимала за обычную татуировку. Но с тех пор она узнала, что с этим узором они рождаются, в нем отражается история их предков, уходящая вглубь на десятки поколений. Самый верхний символ, невидящий глаз прямо под подбородком, — это его личный знак, который появился вслед за первой фазой полового созревания в двадцатилетнем возрасте.

— И?

Она натянуто улыбнулась:

— Я посвятила много времени изучению твоего вида. Хотя нельзя сказать, чтобы имелось так уж много доступной информации.

Нет, сведений о демонах в избытке, но именно этот конкретный вид, семинусы, так редок, что ей удалось откопать лишь отрывочные сведения.

— Тогда ты знаешь, какова моя природа.

— Твоя природа? — Руну затопил гнев, который, как ей думалось, она уже давно поборола. — Я знаю, ты живешь в состоянии почти постоянного возбуждения. Знаю, что твоя потребность в сексе практически неконтролируема. Но знаешь что? Мне это глубоко безразлично. Ты обманом завлек меня к себе в постель. Использовал свои демонические фокусы и феромоны. Лгал мне, заставляя думать, будто ты человек.

Она могла бы продолжить, сказать, как тяжело переживала его измену, какое отвращение испытала, узнав правду, но в конечном итоге имело значение лишь то, что случилось с ней после.

— Ты погубил мою жизнь, — бросила она.

Что ж, Руна делала это сама задолго до того, как Шейд вошел в ее кофейню, но он определенно все значительно усугубил.

— Проклятие, — пробормотал он. — Вот почему я взял себе за правило не спать с женщинами человеческого племени больше чем один раз. Вы привязчивы.

Руна изумленно посмотрела на него:

— Ты смеешься надо мной? Думаешь, моя жизнь погублена из-за того, что ты соблазнил меня, а потом разбил мне сердце?

Зарычав, она так быстро встала на четвереньки, приняв агрессивную позу, что он отшатнулся. Цепи зазвенели, когда она задрожала от ярости. Кожа покрылась мурашками, спину заломило, и она поняла, насколько близка к тому, чтобы выпустить на волю живущего в ней зверя.

— Ты заносчивый сукин сын. — Она ударила его ладонью в грудь и была вознаграждена тем, как он отшатнулся. — Я очень расстроилась в тот вечер, но пережила бы это. Жаль только, что мне не дали такой возможности. Видишь ли, после того как я покинула твою квартиру, на меня напали, искусали и оставили умирать. Возможно, ты бы узнал об этом, если б какая-то костлявая вампирша не выкрикивала в экстазе твое имя. Ты мог бы услышать мои крики.

Зрачки Шейда превратились в золотистые точки.

— Кто-то искалечил тебя?

— Хочешь уверить меня, что тебе не все равно?

Он протянул руку и накрыл ее ладонь своей.

— Хочешь верь, хочешь нет, но я не чудовище.

Она рассмеялась жестким, горьким смехом:

— Нет, зато я чудовище. И все из-за тебя, Шейд. Я чертов оборотень.

Оборотень? Ну и дела!

Шейд закрыл глаза, надеясь, что когда откроет их, то проснется в своей кровати, а Руна исчезнет.

Напрасная надежда. Руна сверлила его взглядом, светлые глаза сверкали. О боги, она прекрасна в своем зверином обличье: блестящая густая шерсть, сверкающие желто-зеленые глаза. И крупная. Возможно, в вытянутом виде даже больше его. Теперь то, что она кажется выше и худее, получило объяснение. Укушенные оборотнями, или варгами, как они обычно называют себя, в человеческом обличье обрастают мускулами и становятся на дюйм-два выше.

Теперь, когда в голове у него прояснилось, он чувствовал ее запах. Больше он не был ни цветочным, ни сладким. Нет, теперь от нее пахло землей, как в лесу в конце лета во время дождя. О, и еще разъяренной самкой, разумеется.

— Ведь полнолуние через два дня, верно?

Ее глаза сузились.

— А что? Думаешь, у меня вспышка ПЛС?

— Была такая мысль.

Оборотни могут шутить по поводу предлунного синдрома, но остальные не находят ничего забавного в их вспышках ярости, резкой смене настроений и неконтролируемых сексуальных порывах.

— О, конечно же, моя злость не имеет никакого отношения к тому, что с одним из двух людей, которых больше всего ненавижу, я прикована цепями в темнице, а через два дня, когда превращусь в зверя, с меня живьем сдерут шкуру, которая уйдет за бесценок на подземком черном рынке. — Она с рычанием выдернула свою руку из его руки. — Так что прости меня за то, что я немножко злюсь.

— Немножко?

Она дернула свою цепь, словно надеясь, что та порвется и она сможет наброситься на него.

— Знаешь, я ведь собиралась выследить тебя и причинить боль. К несчастью, хоулы поймали меня раньше, чем я успела сделать это.

— Как они тебя поймали?

Она подтянула колени к груди и обхватила их руками.

— Я вернулась на то место, где на меня напал оборотень. Я все же надеялась найти какие-нибудь улики. Поскольку это было рядом с твоим домом, я зашла к тебе на квартиру. А когда я уходила, ко мне на улице обратился какой-то человек и спросил, знаю ли я тебя, стал задавать слишком много вопросов — это показалось мне подозрительным, и я попыталась уйти. Но он уколол меня иголкой. Очнулась я уже здесь.

Шейд нахмурился:

— Откуда они узнали, что ты варг?

— Они не знали, пока другой варг не пришел допросить меня, — ответила она, и это прояснило дело.

Обычно только оборотень или шейпшифтер может узнать себе подобного.

— О чем тебя допрашивали?

— О тебе, Шейд. А именно: что я делала возле твоего дома и откуда знаю тебя.

Вот дьявол! Ее похитили совсем не ради шкуры. Ее похитили, потому что она знает его. Но зачем?

Руна по-прежнему буравила его убийственным взглядом, сурово сдвинув изящные брови. Он сделал глубокий вдох, втягивая через ноздри резкий запах ее гнева и более мягкий, женственный аромат, который пробуждал его мужской инстинкт. Ей не место здесь, запертой с демонами в подземелье, где воняет плесенью, мочой и страхом.

Как и его сестре тоже. От сознания того, что и Руна, и Скалк попали сюда из-за него, Шейду сделалось плохо.

Неспособность защитить женщин была главной темой его ночных кошмаров.

За резким скрежетом последовал порыв холодного воздуха, и железная дверь их темницы распахнулась. Руна придвинулась к Шейду. Вошел мужчина-демон из породы так называемых найтлэшей, или ночных бичей, чье человеческое обличье портили когтистые ноги и острые зубы. Следом шагнули два импа — мужского и женского пола — с непропорционально большими глазами и ртами для своих маленьких круглых голов. В руках у них были цепи, дубинка и бамбуковая трость.