Маленькая ведьма - Валерий Иващенко

В полной тишине, нарушаемой лишь песенкой цикады в саду, Кана задумчиво подняла голову.

— В каком ухе звенит?

Линн совсем было собралась ответить что-нибудь весело-насмешливое, но осеклась.

— Ой, а у меня тоже…

Тут тетушка Фло высунула нос из толстого фолианта в потемневшем от времени кожаном переплете, прислушалась и пожала плечами.

— Да это колокольчик у калитки. Марена, отвори молодому человеку!

Высунувшаяся в окно Линн практически ничего не видела за деревьями сада, а посему бросила на стол опостылевший свиток, который изучала уже довольно долго, но никак не могла уловить заложенный в тексте смысл, и пошла немного размять ноги, а заодно и голову проветрить. Она спустилась по лестнице, весело и вприпрыжку шлепая по ступеням, отворила дверь и вышла на освещенную светом из окон мощеную дорожку.

Служанка что-то задержалась у калитки, поэтому Линн, совершенно не думая об опасности, пошла туда же. Сердце ее екнуло только тогда, когда она увидела на улице взмыленного коня. А в седле покачивался худощавый — да, вполне возможно, что и молодой человек.

— Ничего не пойму, — вполголоса пожаловалась ей Марена, зябко завернувшись в шаль. — Не по-нашему говорит, чудно — и качается словно пьяный.

Сетанг-другой девчонка разглядывала седока, затем смело шагнула вперед. Уловив мокрый отблеск на боку коня, она зачем-то потрогала это место — и тут же отдернула руку и понюхала пальцы. А ведь этот запах ей знаком, даже сквозь вонь лошадиного пота… и она, обернувшись в сторону дома, звонко выкрикнула:

— Кана, да ведь он ранен!

Сказать, что после этих слов поднялась суматоха, значит не сказать ровным счетом ничего. Обе волшебницы не замедлили явиться на зов и осветить место у калитки волшебными шариками. И в самом деле, в седле оказался худощавый и весьма симпатичный молодой человек в черном дорожном костюме непривычного для здешних мест покроя. Темные и длинные прямые волосы слиплись от пота и пыли. Правда, левой рукой он зажимал изрядных размеров рану на бедре, а сквозь его пальцы сочилась кровь.

Но в темных упрямых глазах его светилась решимость, да и в правой руке он крепко и в то же время изящно держал шпагу внушающей уважение длины. На попытку снять его с седла он замотал головой и усталым, севшим голосом терпеливо повторил.

— Донья Флоранс Эскьери!

Тетушка Фло удивленно фыркнула.

— Хм, давненько меня не называли этим именем. Да, это я Флоранс Розмари де Вилль, урожденная Эскьери! — Линн едва не раскрыла рот от удивления — такая властность и сила проскользнули на миг в голосе волшебницы.

Всадник, видимо, понял. Он швырнул оружие в два заменяющих ножны железных кольца на широком поясе, кивнул. Молодой человек вытащил из-за пазухи чуть помятый свиток с печатью и, поклонившись, вручил его пожилой волшебнице. Вернее, поклониться он только попытался. Едва послание оказалось в руке тетушки Фло, как силы окончательно изменили молодому человеку, и он буквально выпал из седла на руки вскрикнувших Линн и Каны. Марену чуть обрызгало алыми теплым бусинками, и служанка не нашла ничего лучшего как самым постыдным образом свалиться без чувств.

Но тут уже подоспели на шум жители соседних домов. Молочник Золти увел коня в имеющуюся при его доме конюшню, заверив старческим голосом что все будет как надо. А двое дюжих плотников осторожно перенесли раненого в дом и уложили на тахту, где им тотчас же занялась эльфийка. Служанку же попросту облили ведром холодной воды из колодца, и мокрая Марена с ворчанием поплелась к себе. Прислав, впрочем, себе на замену Зелу.

А оказавшаяся со столь длинной и старинной родословной волшебница не медля ни сетанга сорвала печать и принялась читать послание. Развернутый свиток оказался девственно чист с обеих сторон, но тетушка Фло тут же припечатала сверху таким заковыристым заклинанием, что у всех присутствующих на миг волосы встали дыбом. На бумаге тут же проступили строки послания, и волшебница, шагнув ближе к свету канделябра, впилась глазами в письмо. Линн взглянула в ее вдруг постаревшее лицо и у нее тревожно заныло где-то слева в груди… эй, да ведь там сердце!

— Что, тетушка Фло? — заплетающимися губами спросила она, проклиная себя в глубине души, что навлекла столько несчастий на дом, его обитателей — а возможно, и на весь спокойный и тихий Тиренолл.

Однако тетушка смотрела куда-то сквозь стену, неслышно шевеля губами. Затем прочла снова — на этот раз медленно и внимательно.

— Что с гонцом? — спросила она, свернув послание обратно в трубочку и спрятав в рукав.

Эльфийка оторвалась от своей работы и неопределенно пожала плечами.

— Рана сама по себе не опасна, но молодой человек вместо того, чтобы заняться ею, продолжил свой путь и всего лишь потерял довольно много крови. К утру залатаю, но пару-тройку дней ему придется провести в постели, да при этом с усиленным питанием.

Линн, смущенно поковыряв тапочкой пол, осведомилась, не стоит ли сохранить приезд гонца в тайне? Тетушка медленно покачала головой, и столь же медленно на ее лице бледность уступала место обычному румянцу.

— Неизвестный доброжелатель сообщает, что завтра в порт Сарнолла прибудет корабль с чернокнижником на борту и тот начнет поиски беглецов. И еще… в письме содержится намек, что, по всей видимости, этому черному даны чрезвычайные полномочия.

Кана подняла голову от настойки, которую добавляла в питье раненому, и ее чудные зеленые глаза тревожно блеснули.

— Это означает — полная свобода действий и безнаказанность?

Пожилая волшебница с кислой физиономией кивнула.

— Куда Зееландия катится… пойду-ка я подумаю малость, — и ушла к своему креслу-качалке.

Изнывающая от тоски и тревоги Линн металась по своей комнате, словно зверь в клетке. Даже давно спящая на подушке Синди подняла голову с весьма сонным выражением на мордашке и осуждающе посмотрела на хозяйку.

— Хоть ты молчи? — огрызнулась на нее девушка и продолжила свои хождения из угла в угол.

Дрорда совсем по-человечески вздохнула и снова сунула голову под крыло. Вот уж кому ни забот ни хлопот — слопала лягушку, полетала да знай себе дрыхнет, бессовестная…

В конце концов Линн сумела успокоиться и рассуждать более-менее здраво. Если уж обе волшебницы ничего не придумают, то в одиночку ей против ужасного некроманта нечего и рыпаться. Удирать бесполезно — Кана весьма доходчиво объяснила, что от заклинания след свой без магии не спрячешь. Отдать все? Но от одной только мысли, что придется расстаться с реликвиями Морских ярлов, девушку взяла такая злость, что она едва перевела дыхание.

— Думай, думай! — тихо воскликнула она, сев на краешек кровати.

Затем полулегла, почесывая нос, поразмышляла некоторое время и, вспомнив, что лежа думается лучше всего — как объяснила эльфийка, из-за лучшего снабжения мозга кровью, — улеглась рядом с сонно заворочавшейся Синди.