Птичка на тонкой ветке - Феликс Петрович Эльдемуров

придётся новый порядок, свободно уходят. Оставшимся мы сохраняем их статус и их рабочие места.

— К нам, — прибавил он, указывая в сторону рыцарей Бегущей Звезды, — прибыли друзья из других стран и иных миров. Вот — сэр Тинчес Даурадес, представитель славного Тагэрра-Гроннги-Косса, где несколько лет назад народ так же сбросил иго тиранов! Он сведущ в строительстве, он расскажет нам о законах, которые приняты в его счастливой стране в области экономики, культуры и права! Вот сэр Линтул, представитель культурного сословия на своей родине. Нам придётся по-иному организовывать систему образования и обучения! Это — сэр Бертран де Борн, военный, обладающий реальным опытом в области устройства армии, что нам, возможно, тоже пригодится… У нас и у самих есть немало специалистов, которых свергнутая сегодня власть рассеяла по стране! У нас имеются все условия для того, чтобы выстроить новую жизнь. Конец уродству и обману! Конец братоубийству! Да здравствует будущее!

Кто-то сзади настырно дёргал меня за рукав. Это был один из стрелков Шершня:

— Беда, сэр Линтул, беда! Боевые машины!

3

Многотысячная толпа тех, кого ещё утром называли "ротокканцами", застыла вдоль дороги на пути в город. Кто-то успел поставить шатры, вокруг которых бегали дети. Дар объяснял в чём дело вышедшим навстречу старейшинам, и его известие было выслушано без особого ликования, потому что взоры людей были обращены в другую сторону.

Там, со стороны моря, километрах в пяти, по-над равниной, прямо из воздуха образовался, вернее разверзся необъятной ширины красно-фиолетовый рот. Оттуда, по трапу, навстречу нам, один за другим на равнину выходили танки. До нас доносились жужжание моторов, скрип и бряканье гусениц. Их было довольно много — десятки, и они постепенно выстраивались в длинную шеренгу, поводя длинными и широкими, в пол-обхвата, стволами мортир и пушек.

Вот первая шеренга двинулась, оставляя за собою жёлтые хвосты пыли. По мере их приближения, мы постепенно понимали, насколько же они громадны — с двухэтажный дом, и понимали ещё более, что никаких возможностей к спасению у нас, а тем более у тех, кто был с нами, не было никаких.

— Сэр Линтул, — донёсся до меня голос командора. — Припоминая ваш позавчерашний рассказ… Это такие машины, с которыми сражался ваш отец.

Я согласно кивнул.

Что было в арсенале у них? Всего около тридцати танков, не считая появившихся вослед танкам бронетранспортёров и пехоты.

Что у нас? Три меча, копьё, один автомат… пара-тройка гранат… ещё десяток луков со стрелами… арбалеты… дубинки…

Достаточно одного залпа.

— Нам остаётся или позорно бежать, или геройски погибнуть, — сказал сэр Бертран.

— Есть третий вариант — провести переговоры и сдаться, — напомнил Тинч.

Мы с рыцарем промолчали.

— Может быть, это самое правильное решение, — вмешался подошедший Дар. — По крайней мере, есть возможность, что люди останутся живы.

— Я бы предпочел смерть сдаче в плен. Если бы мы были одни…

— Но мы не одни, сэр рыцарь. Вот в чём проблема.

И тут цепочка танков неожиданно остановилась. Быть может, они собираются послать парламентёра?

Шум многих сотен голосов за нашей спиной усилился.

Из города выходили люди, очень много людей. Среди них мы заметили полицейских, в тех же касках, с теми же щитами и дубинками в руках. Вот новоприбывшие поравнялись с растянувшейся вдоль дороги толпою, вот слились с нею в одно целое, полицейские при этом выстроились впереди всех, установив перед собою щиты… А из города выходили новые и новые толпы людей, и бывшие тарокканцы сливались с бывшими ротокканцами, закрывая собою и дорогу, и город…

В руках они держали плакаты, на которых широкими чёрными буквами было написано одно-единственное слово.

Короткое и ясное слово "НЕТ!"

Глава 18 — Продолжает рассказывать Леонтий

14. Дракон Перламутровый. Добрый. Ум — 14 единиц. Местообитание — часовая башня. Размер — в длину более 100 м. Оружие — песня.

Из пояснения к ролевой игре.

1

Судьба дала нам передышку, но долго ли она продлится?

Мы втроём стояли впереди всех, держа в поводу коней. Как ни привыкли наши Караташ, Борей и Аквилон к превратностям дороги, но и их пугал приглушённый шум танковых моторов.

Чья-то рука легла мне на плечо.

— Простите, могу ли я поговорить с вами, сэр?

С этими словами он оставил моё плечо и, приложив полусогнутую ладонь к козырьку фуражки, отрекомендовался:

— Джеймс Лэндмарк, начальник полиции этого города. К вашим услугам, сэр.

Чертами лица он был очень похож на артиста Крюкова в фильме "Последний дюйм". Я тоже представился и представил своих друзей.

— Ле-он-тий Кот-лин, — перекатил он во рту языком моё имя. — Знаете, я тут приметил, как вы обращаетесь с автоматом, сэр.

Он острым взглядом окинул мой спецназовский наряд.

— Бывали?..

— Бывший военный корреспондент. А вы, сэр?

— Приходилось… Не будем ворошить старое, вы согласны, сэр? Тем более, что в данную минуту, как мне представляется, мы оказались в одних рядах, сэр… Пусть кому-то этот образ действий покажется предосудительным, но большинство моих коллег решили так: в любой обстановке наша непосредственная работа — следить за порядком. В конце концов, это наша первейшая обязанность, сэр… Или так, или никак, и, надеюсь, вы со мной согласитесь, сэр?

Я молча кивнул, а он, улыбнувшись уголками рта, похлопал меня по плечу и продолжил свою речь:

— Мы оставили, про всякий случай, половину отряда в городе, сэр. Ваш предводитель прав: всегда могут найтись подонки, готовые воспользоваться ситуацией, и в этом случае даже ваши пресловутые две-три сотни крепких, но, увы, неопытных парней, вряд ли сумеют с этим справиться…

Я снова промолчал, не зная, что ответить. Впрочем, сейчас надо было дать выговориться ему.

— Вот, когда-то, несколько лет назад, — продолжал рассуждать он, — я полагал так, сэр: обоснуюсь на старости лет в тихом, тёплом приморском городе, где весною цветут абрикосы… я их так любил в детстве… А тут, пошло-поехало, такая неразбериха, сэр. Из года в год принимать участие в этом фарсе с разгромом "похода бедняков на Вашингтон"… Это не есть нормально, и всему есть предел, сэр… Чем всё обернётся на этот раз, как вы полагаете? Пекин, июнь 89-го? Москва, август 91-го?.. Чёрт меня побери! У нас нет даже радиосвязи, чтобы выспросить условия. Радиосвязь в этих местах дохлая, сэр, не далее семидесяти пяти метров. Не знаю, почему…

— Молчите? — продолжал выговариваться он. — Ну ладно, я вас отлично понимаю, сэр… Конечно, я тоже предпочёл бы, чтобы меня намотала на гусеницы моя Джуди, (что она регулярно и с неизменным успехом проделывает каждый вечер), чем одно