Замкнутый круг - Александр Рогинский

И это правильно. Но мне выпала участь преобразовывать крупные волны, которые и сегодня бушуют в морях — океанах музыки. Главное, чтобы эти волны не передавали мотивы смерти, а лишь затрагивали их в том плане, чтобы показать человеку благорадостный исход.

Симфония потому считается философским произведением, что может с помощью объемного пространственного звучания возвысить человека в собственной душе до восприятия этих больших монолитов, состоящих из солнца, воды, воздуха, земли, звуков…

— Пишите вы музыку, все это ощущая, или просто так сели и… она полилась у вас, как из крана вода?

— Как из большого крана. Но для этого необходимо долго готовиться. Во — первых, усилить свой специальный слух. Во — вторых, очень подробно думать о каждой детали и видеть ее.

Слова Ильи прервало появление Розы. Она возникла неожиданно посредине комнаты.

— Здравствуй, Роза! — сказал Кошерин.

— Здравствуй! И чем вы здесь занимаетесь?

— Философствуем, — голосом Виктора произнес Илья.

Кошерин заметил, как зарделись щеки женщины.

— Тебе, Дмитрий, надо своими делами заниматься. У нас скоро отчетный концерт, а Илья еще не готов.

— По — моему, прекрасно готов, — сказал, внимательно вглядываясь в Розу, Кошерин.

Что — то и здесь было не то. Серебряные струны протянулись между Розой и юношей — вундеркиндом. Что — то такое блеснуло и серебряно зазвучало.

Все изменилось вокруг Кошерина. Он словно попал на другую планету: не узнавал людей, не понимал их действий и устремлений.

Сейчас у него совершенно отсутствовало ощущение присутствия в комнате юного человека. Все трое были взрослыми и даже одного возраста. Между Розой и этим Ильей определенно что — то было интимное.

Но неужели Роза, опытная женщина, преподаватель, высоконравственный человек, она всегда это подчеркивала, хотя и была любовницей Кошерина, неужели Роза может решиться на такое?

Но Кошерин ошибиться не мог. За долгие годы совместного проживания с этой женщиной он хорошо выучил ее послеоплодотворенное состояние. Она становилась мягкой и ласковой, а иногда даже и помурчивала от удовлетворения.

Вот сейчас это помурчивание в голосе Розы Кошерин и уловил.

Женщина это своеобразная река, в которой имеется сразу несколько течений. Она пропускает через себя космические воды, и неспроста маленький зародыш находится в воде во внутреннем водоеме.

Сейчас река — женщина Роза искрилась вся на солнце, поблескивала гранями мягкого сияющего света.

Роза быстро глянула на Кошерина и чуть заметно судорожно повела плечами. Резко повернулась и ушла на кухню. Илья посмотрел ей вслед и сладостно вздохнул.

— Не буду мешать, — сказал Кошерин.

Рукопись лежала так и не открытой.

А может быть, подумал Кошерин, я и без нее догадаюсь, где исчез Виктор, может быть, я уже и догадался?

Конечно, все это из области фантастики. Хотя… хотя.

Кошерин быстро нашел на полках «Агни Йогу», открыл раздел «Сердце». Он точно помнил даже страницу — 873, на которой нечто подобное объяснялось.

«Несбыточным может казаться новый Тонкий Мир тем, кто не обращал внимания на так называемые феномены, удостоверенные фотографами, Икс-лучами и подписями свидетелей. Припомним — кто-то отзывается на космические явления, кто-то слышал дальние голоса, кто-то участвовал в Тонком Мире, видя его, кто-то светился, кто-то поднимался на воздух, кто-то ходил по земле, кто-то ходил по огню, кто-то поглощал яды без вреда, кто-то не нуждался во сне, кто— то не нуждался в пище, кто-то мог видеть через твердые тела, кто-то писал двумя руками, кто-то мог привлекать животных, кто-то мог понимать язык без знания его, кто-то мог понимать мысли, кто-то мог читать закрытыми глазами закрытую книгу, кто-то не чувствовал боль, кто-то среди снега развивал жар сердца, кто-то мог не чувствовать утомления, кто-то мог помогать лечением, кто-то мог явить знания будущего. Так можно перечислять все явленные феномены и множество поучительных примеров из жизни».

Почему бы таким феноменом не может быть переселение души одного человека в душу другого? На той же странице «Агни Йоги» говорится, что при определенном устремлении можно сильно подвинуть человечество к преображению всей жизни…

Кошерин хорошо помнил, что когда умер отец, он еще долго жил в своей комнате, даже его голос однажды слышал Дмитрий. Ему жутко было открывать дверь отцовской комнаты, казалось, отец сейчас возьмет его за руку, усадит и начнет выговаривать как он это обычно делал, в неправильной установки на жизнь.

И так продолжалось очень долго. А потом, когда фантом исчез наконец, каждое утро Дмитрий вставал с мыслями об отце, он жил как бы его жизнью и был совершенно уверен, что отец в нем поселился навсегда.

Собственно, так оно и было. Разве воспоминания о родителях, особенно близких тебе, не есть переселение их души в твою? Дмитрий хорошо помнил, что через полгода он начал вдруг разговаривать как отец, а знакомые ему говорили, что он страшно похож стал на отца. Это ли не доказательство все той же мысли?

На протяжении всей своей жизни отец (а он был сентиментальным человеком) часто говорил, что после его смерти Дмитрий каждый день будет о нем вспоминать.

Словно знал, что переселится в душу сына своего. Так и произошло. И даже сейчас, уже в последней стадии своей земной жизни, Кошерин, можно сказать, ежесекундно видел отца, он незримо стоял за его спиной или находился глубоко в сознании. Но это точно был он.

Так почему же нельзя поверить в версию исчезновения Виктора? Вполне можно. И тогда все сходится.

Виктор выбрал себе прекрасную натуру, поскольку у самого детей не было, и он знал, что уже и не будет. В свое время врачи определили неспособность Виктора иметь потомство. Произошло это из-за удара ногой в пах в какой-то школьной драке, после которой Виктор провалялся полгода в больнице.

Сын стал психиатром при странных обстоятельствах. У него была прекрасная девушка Лена, которую (наверное, единственный и последний раз) он сильно любил.

Это произошло еще в школьные годы. Кошерин помнил, как зимой Виктор провожал на расстоянии Лену в школу (она и не знала об этом), и только после этого шел в свою школу.

А потом Лена утонула в городском ставке. Девчонки взяли лодку, которая оказалась дырявой. На середине озера лодка затонула и никто из подружек не смог помочь Лене.

Ее хоронила вся школа, Виктор ходил сам не свой. С отцом он никогда не откровенничал, смолчал и на этот раз. Но Кошерин знал причину тихого внутреннего смятения. Тогда была, наверное, одна и немногих возможностей сблизиться с сыном, стать его другом, старшим наставником.

Но Кошерин сам испугался этого сближения, так было жить удобней и спокойней.

Становиться другом собственного сына грозило многими занятиями с ним, новой, по сути, работой.