Дочь мента - Елена Рахманина

– Как ты? – интересуется Скуратов, придерживая меня за плечи.

– Без тебя было бы лучше, – я осматриваю пустой коридор и передёргиваю плечами в надежде, что он уберёт с них свои руки, но тщетно. Очень хочется гордо развернуться и уйти, но тело мягкое, как вата. Непослушное, будто и вовсе не мне принадлежит. – Отпусти.

– И куда ты уйдёшь отсюда в таком состоянии? – насмешливо интересуется.

Я каким-то чудом выскальзываю из его рук и устремляюсь вперёд по длинному коридору, увешанному зеркалами, создающими иллюзию его бесконечности. И вроде ногами я переступаю, но кажется, что не двигаюсь с места. Пол подо мной становится вдруг зыбучим песком, я буквально проваливаюсь в него, утопая, пока чьи-то сильные руки не подхватывают моё ослабшее тело.

Меня словно убаюкивает это покачивание, создаваемое мужчиной при ходьбе. Я забываю, где я, с кем, и мир вокруг заполоняет пустота. 

Не помню, когда последний раз так спала: долго, сладко, с ощущением того, что наконец-то выспалась. Нежусь в ласке шёлковых простыней и потягиваюсь. Где-то рядом жужжит неприятная, докучливая и однозначно лишняя мысль о том, что мне тут не место. Но это ведь только сон, разве я не заслужила на него право… Но жужжание не отпускает, становясь всё громче и громче, пока не вытесняет меня из грёз, беспощадно возвращая в явь. 

Я не помню, как оказалась здесь, от слова совсем. Порывшись в памяти, откопала лишь последний чёткий момент, когда мы танцевали с Богданом, а дальше всё разбивалось на разрозненные эпизоды, которые никак не удавалось собрать воедино. 

Голая. На мне даже белья нет, и это наводит на ужасные предположения. Маниакально принимаюсь искать следы спермы на теле или собственных выделений, ничего не находя. Но учитывая, что моя память совершенно пуста, нельзя исключать, что я принимала после секса душ. 

Господи! Я зарываюсь лицом в подушку в надежде скрыть стыд и отвращение. Неужели я ему позволила?! Я, та, которая дала себе клятву, что никогда в жизни подобный ему ко мне не притронется? Ненавижу! 

В этой комнате нет ни одного шкафа, лишь огромная кровать и шторы. Всё. Моей одежды тоже нет, и мне даже не в чем выйти из комнаты. Сучёныш! 

Думаю пару секунд, как быть. А что, если я выйду, а там продолжение корпоратива, и тут я, голая. Здрасьте. Сейчас от Скуратова можно ожидаться чего угодно. 

Прохожу снова по апартаментам и понимаю, что за одной из шторок расположена ванная комната, только вот стёкла здесь тоже от пола до потолка. Зато успокаивало отсутствие дома напротив, что минимизировало возможность наличия зрителей. На вешалке висело полотенце и банный халат. Показалось кощунственным не воспользоваться душевой, где можно настроить струю воды, имитирующую дождь. Единственной имитацией в моей жизни был оргазм. 

Я встала под огромную душевую систему, утыкаясь лбом в холодную плитку, пока тёплые капли били по спине. Вода забрала с собой часть напряжения и унесла его в сточную трубу. Испытывая облегчение, я выключила воду и поняла, что вовсе не одна в этой комнате. Медленно оборачиваюсь и натыкаюсь взглядом на вольготно пристроившегося к стене Богдана. Понятия не имею, как долго он наблюдал за мной.

Прикрываю импульсивно грудь. Впрочем, чего он там не видел, но это движение безотчётное, вызвано скорее попыткой защититься, чем стыдом. В отличие от меня, он полностью одет. На нём свежевыглаженная рубашка, брюки и тяжёлые ботинки, глядя на которые кажется, что он может придавить меня ими одним движением и растереть в пыль. 

– Что было ночью? – спрашиваю и с раздражением отмечаю, как дрожит мой голос. Я оцениваю расстояние от него до банного халата, понимая, что придётся подойти к нему вплотную, но меня это дико пугает. Казалось, годы работы в органах закалили мой характер. Я равнодушно относилась к обществу убийц и насильников, но именно он наводил на меня ужас. 

Бровь Богдана удивлённо изгибается, а губы трогает фальшивая улыбка:

– А ты не помнишь?

Чувствую, что пульс зашкаливает, когда я, опустив руки, как можно спокойнее направляюсь в сторону Богдана, ступая босыми ногами по тёплому полу. Кажется, сердце вот-вот выпрыгнет из груди и поскачет дальше. Пока я приближаюсь к нему, его взгляд блуждает по моему телу с ленцой голодного кота. Меня это удивляет и снова, как много лет назад, помимо воли радует. Ведь я видела его пассию, уверена, к нему очередь из таких, как она, и каждая следующая лучше предыдущей. 

– Ничего не помню, – признаюсь сквозь зубы, не понимая, как такое возможно, и тянусь к халату за его спиной. Он не отодвигается ни на один миллиметр, чтобы освободить мне путь, а лишь чуть ниже склоняется, как животное, которое хочет понюхать запах самки. 

– Тогда стоит освежить твои воспоминания, – отвечает Скуратов, и каким-то совершенно неуловимым движением я вдруг оказываюсь прижата спиной к холодной плитке. Его руки грубо, до боли сжимают мои плечи, и я понимаю, насколько опрометчивым оказалось решение здесь задержаться. Нужно было бежать сразу, хоть в одеяле. 

Боже, как давно я не чувствовала себя беззащитной в обществе мужчины. Последние годы все важные решения ложились на мои плечи, потому что мой муж боялся брать на себя ответственность. Мне кажется, даже позы в сексе и те выбирала я. А сейчас во мне нет сил противостоять Богдану, и, когда прошу отпустить меня, мой голос звучит жалко, а требование – неправдоподобно. 

– Неужели не помнишь, как отсасывала мне, стоя на коленях? – спрашивает, сжимая пальцами мои влажные волосы, оттягивая назад, чтобы заглянуть в моё лицо. Теперь его улыбка не фальшивая, а какая-то издевательски жестокая. Я слишком остро чувствую, как моё тело вжимается в его. Мужская рубашка раздражает соски, а напряжённый под брюками член упирается в живот. Дышу через раз, и рот сам раскрывается, заглатывая так необходимый мне сейчас воздух. 

Я смотрю в его глаза, чувствуя, что всё происходящее здесь со мной какой-то сюр. Даже перебрав алкоголя, моя память не подводила меня, да и состояние при пробуждении отличалось от того, которое бывает при опьянении. Ну разве возможно от пары бокалов шампанского чувствовать себя пьяной в стельку? Мой заточенный под логическое мышление мозг включился на полную катушку, и я выдаю первую пришедшую в голову догадку:

– Чем ты опоил меня, Стрелок?  

Она пронеслась сквозь мою жизнь как искра, на короткое мгновение осветив моё существование, а затем исчезла, оставив меня во тьме. За минувшие годы у меня имелись тысячи возможностей узнать о ней всё, заказать слежку и быть в курсе о каждом её шаге, но я смаковал в своих воспоминаниях ту девушку, которую когда-то умудрился полюбить, и не желал разбавлять этот мираж сегодняшними реалиями. Мне хотелось застигнуть её врасплох, появиться тогда, когда она расслабится и перестанет ожидать возмездия. 

Я не знал, как она теперь выглядит, насколько изменилась и что из себя представляет её благоверный. Та встреча в отделении полиции стала и для меня неожиданностью. Я планировал вернуться в её жизнь совсем иным образом. Но моя любовница оказалась очередной раз задержана, когда покупала наркоту у своего дилера. Она напоминала мне одного дорогого для меня человека, потому я, радея за её судьбу, решил вызволить из заключения, вместо того чтобы преподать ей урок.