Сфера Маальфаса - Елена Долгова

Императора забавляла церемонная дерзость незнакомки.

– Что же столь важное для Империи ты можешь сообщить мне, девица Виттенштайн? И чего ты хочешь взамен? – Гизельгер обратился к девушке совсем не так, как принято обращаться к дочери дворянина. Но насмешка, по-видимому, не достигла цели.

– Я хочу рассказать о том, что собираются делать вожди альвисов. Я знаю, как были уничтожены магией города, государь. Я знаю также, как не допустить это впредь. И прошу только об одном, чтобы вы выслушали меня и позволили мне, баронессе фон Виттенштайн, исполнить свой вассальный долг перед моим императором.

Гизельгер не спешил верить тому, что говорила девица, но порой не стоит отмахиваться даже от бреда сумасшедшей.

– Говори.

– Вас хотят убить, государь.

– Вот как? Ну что ж, я приму это к сведению, женщина. – Император, видевший за годы царствования несколько настоящих покушений, а еще больше – ложных доносов, испытывал сейчас скуку, смешанную с зарождающимся гневом.

– Ваше величество! Сутки назад я случайно услышала разговор вождей альвисов, они собирались пустить в ход магический предмет, который называли «Сфера Маальфаса».

Раздражение Гизельгера усилилось – только в сказках властители мира охотно слушают первого встречного, который пожелает встретиться с ними и рассказать легенду. На грешной земле для этого есть третьи помощники младших чиновников канцелярии короны. Или хотя бы друзья императора, которым еще не надоело это развлечение.

– Стража! Нашли графа?

– Нет, мой император, – по-солдатски ответил капитан. – Его нет в палатке. Я послал людей. Ищут.

Гизельгер повернулся к женщине.

– Многие знают легенду о Маальфасе. Этот князь тьмы вручает древний талисман, позволяющий одолеть врага, тому, кто принесет ему достойную жертву. Однако в легендах про Сферу воспользовавшийся ею всегда в конце концов остается в дураках. Любопытно, девица Виттенштайн, очень любопытно. Это все?

– Государь! Прошу вас, выслушайте меня! Вожди альвисов не рождаются в пещерах!

– Я отдал бы половину собственной бороды за то, чтобы альвисы и вовсе не рождались, – грубо оборвал ее Гизельгер. – Однако если глаза меня не обманывают, там, на берегу, совсем неподалеку, лежит достаточно тел пещерных баб и их потомства. Довольно! Стража!

– Нет! Погодите! Там, внизу, я видела мою сестру, но…

– Хватит! Молчать! Уведите ее и держите под охраной.

– …альвисы не брали ее в плен! Она была выбрана Жребием! Она ушла в Обитель, ваше величество!

Император остановился, сдержав гневную вспышку. Жребий. В этом что-то было. Какой-то предмет, называемый Сферой Маальфаса, упоминался в бумагах инквизиции как магический талисман, принадлежащий арестованной в столице секте дьяволопоклонников. Сферу так и не нашли, а одна из сектанток, кажется, сестра или невеста казненного заговорщика, оказалась избранной Жребием два года назад, избежав тем самым руки инквизиции. Могла она взять Сферу в Обитель? Эту возможность нельзя отвергать.

– Стража! Подождите снаружи. Я позову. – Гизельгер впервые серьезно посмотрел на женщину и увидел, что она едва держится на ногах. – Садитесь, баронесса фон Виттенштайн, и расскажите все, что вы узнали. Начните по порядку, я хочу знать вашу историю во всех подробностях.

…Гаген не обнажил меча и не встал в ряды сражающихся, он остался на месте, глядя на светящуюся синим Сферу. Дрожание света сопровождалось монотонным пением без слов, три человека не могли петь громко, но звук, берясь ниоткуда, бился в воздухе, в каждой травинке на земле, в висках самого принца.

– Аа-а… Аа-а…

«…Зло не должно торжествовать».

Сфера светилась все ярче, от нее отделилось полупрозрачное кольцо синеватого сияния и, расширяясь, стало надвигаться на воинов. Сначала оно окутало тех, кто стоял ближе всех к пригорку. Гаген заметил, как падают, хватаясь за горло, будто в удушье, задетые кольцом воины – и имперцы, и альвисы без различия. Оставшиеся в живых продолжали сражаться так, как будто не замечали происходящего, только движения их казались замедленными. Кольцо расширялось. Трое на возвышенности продолжали держаться за руки, их тела неестественно прогнулись, головы запрокинулись. Кольцо, поглотив жизни нескольких людей, казалось, набралось сил, засветилось ярче и стало расширяться быстрее.

«Оно же сожрет всех нас», – подумал Гаген. Рука нащупала арбалет, оставшийся у седла, пальцы неловко дергали запутавшийся ремень, кольцо расширялось. Упало еще несколько воинов.

– Аа-а… Аа-а…

Ремень не поддавался. Сын императора попытался дотронуться до ножа на поясе. Воздух вдруг сгустился – стал плотным, подобно воде. Рука, как бывает во сне, бессильно опустилась, пришлось, напрягая мускулы, глядеть на ладонь, чтобы понять, где она находится.

– Аа-а…

Узкий нож – таким сквозь прорези забрала добивают раненого врага – вышел из ножен, ослабевшая ладонь едва удерживала вдруг ставшую скользкой рукоять. Острие приблизилось к ремню. Надрез. Арбалет, освободившись, упал на землю. Кольцо опутало еще с десяток солдат.

Гаген очень медленно наклонился, подобрал оружие. Осторожно и тщательно зарядил. Попытался вспомнить какие-то слова, показавшиеся очень важными. Обрывки молитв исчезали из памяти, растворяясь в синем дрожании. «…И не восторжествует зло под солнцем и в душе…» Начертил пальцем на ложе знак святого треугольника. Потом прицелился и выстрелил. Не в надвигающееся кольцо – в того из трех, который был виден лучше. Арбалетный болт пробил насквозь синее сияние, черной стрелкой ворвался в запретный круг и обессиленно упал к ногам рыжеволосой женщины. Сфера бешено полыхнула – синее свечение сделалось фиолетовым, потом приняла пурпурный цвет нарождающегося гнева.

Троица не разомкнула рук. Рыжая обернулась через плечо. Друг против друга, на расстоянии двадцати шагов стояли они – полубоги, могущественнейшие колдуны из известных истории, властители жизни и смерти альвисов, и толстый мальчишка, нелюбимый сын церенского императора. Рыжая женщина глядела презрительно, сквозь покусившееся на нее бессильное ничтожество. Раскосая женщина с плащом волос цвета воронова крыла приподняла уголок коралловых губ, блеснули острые зубки. Мужчина с точеным профилем ястреба чуть сдвинул стрелы бровей – в этом не было даже гнева. Троица медлила несколько бесконечных мгновений – Сфера задрожала синим огнем, лепесток-щупальце отделилось от сердцевины мерцания и потянулось туда, где стоял Гаген.

«Я сейчас умру», – подумал он. Страха церенский принц не испытывал – в этот момент его решимость была сродни холодному безумию человека, который с открытым забралом идет в заведомо безнадежный бой. Лицо черноволосой показалось ему смутно знакомым. Где? Когда?

– Именем короны Церена! Приказываю вам остановиться!

Чудо – вожди альвисов его поняли. Троица захохотала, глаза женщин демонически сузились, глубокие морщинки пролегли от крыльев носа к углам кроваво-красных губ.