К последнему рубежу или наследница брошенных земель - Вера Наумова

— А если ты подчинишься мне сейчас, то будешь преданным и послушным?

— Привязка.

— То есть, ты взрослым пройдешь ритуал ментального подчинения? А без него не сможешь полностью слушаться меня? — задала я вопросы.

— Слышащую слушаюсь. Других людей после привязки.

Что же, следует попробовать. Рассказала о разговоре и своем решении деду.

— Это все объясняет, но вот от эксперимента воздержись. В клетку я тебя не пущу, — ответил лорд Бенеит. — Это опасно.

— Но нам нужно с чего-то начинать, — упрямилась я, но в душе тоже бушевал страх. Боги! На что я подписываюсь!

— Давай все же попытаемся поймать детеныша, на котором все опробуешь, — дед тоже не сдавался.

— Как ты себе это представляешь? Погибнут тысячи, прежде чем мы найдем и пленим детеныша монстра. И на это могут уйти годы. Ни одна экспедиция не вернулась с Брошенных земель. Надо попытаться привязать этого и с его помощью пройти за Рубеж.

— А знаешь, ты права, — после раздумья ответил дед. — Пробуй. Я тебя подстрахую.

Нейтас Лиаден, первокурсник, он же Эманейтас Секнол — младший наследник

Келли не давала покоя моим чувствам. Да! Именно чувствам! Я ревновал, когда она улыбалась кому-то, а не мне. Я задыхался от злости, когда кто-то притрагивался к её руке или дарил ей ответную улыбку, хотя понимал, что все это напрасно. Я никогда не предложу ей то, что с легкостью мог сказать любой придворной даме, а именно, провести со мной несколько часов наедине. Какая ирония! Дочка герцога с радостью побежит за мной, а эта девушка оскорбится. Не то воспитание. А оскорбить её последнее, что мне хотелось бы.

Днем я не мог отвести от неё глаз, а ночью, засыпая, видел во снах, где она была не такой недотрогой. Этих сновидений я ждал, загадывал, чтобы хотя бы во сне она дарила мне поцелуи, проводила рукой по моему лицу, волосам, проникала тонкими пальцами под рубашку… Просыпался в поту и неудовлетворенный. Боялся перепутать сны с явью. Она околдовала меня! Опоила приворотным зельем! Конечно, это было не так, но чем-то невидимым, неосязаемым она привязала меня к себе.

Надо мной уже многие подшучивали, а Келли словно не замечала, держала себя ровно, не выделяя, как того же Диадана. А я хотел, чтобы заметила, и боялся этого одновременно. Проходило время, погружая меня в безысходность. Я знатен, богат, красив, но НИЧЕГО не могу! Обречен выполнять волю отца и следовать государственным интересам, даже вопреки зову сердца.

Масла в огонь подлила горничная Танатосов, некая Нияна. Девчонка давно подмигивала мне, норовила подловить меня наедине, старалась прижаться упругой грудью, когда принимала мой плащ и шляпу. Даже она заметила мои взгляды на Келли, и перед последним экзаменом, застав одного в коридоре, предложила себя. Отряхнулся от неё, как от надоедливой мухи, но не тут-то было. Девчонка схватила меня за руку, гневно выдавила со злобой:

— Все на свою Келли смотришь? Зря. Она к другому привычная. Строит из себя невинность, а её ведь хозяин с Рубежа привез. Все об этом в доме знают. Можешь у слуги, Фэта, узнать. Он тогда с лордом Танатосом был. Эта Келли там с солдатнёй хорошо развлекалась. Вот ведь везет некоторым! Пашешь, работаешь, а все блага достаются таким вот маркитанткам. Да еще и внучкой хозяина оказалась. Не странно ли? А что? Хозяин богат, смог кого угодно подкупить, чтобы падшую девку к себе приблизить…

Она еще что-то говорила, но я уже не мог слушать. В голове зазвенело, ладони покрыл холодный пот. Нияна так и продолжала держать мою руку, но я оттолкнул её. Хриплым голосом попросил принести мою шляпу, и, не прощаясь, ушел. Бродил несколько часов в темноте вокруг общежития, словно пытался стряхнуть с себя то, что услышал. Всплыли опять все подозрения, когда я посчитал Келли и Танатоса любовниками. Нет! Горничная солгала, оклеветала! Но зачем ей это? Я верил и не верил одновременно. Келли! Такая нежная, хрупкая, и одновременно порочная? Проклинал и её, и всех женщин одновременно! Хотелось рвать и метать! Громить! Убить!

Только под утро, когда ноги стали заплетаться от усталости, а в мыслях немного успокоилось, вернулся в свою комнату. Хотел прилечь, но побоялся, что просплю последний экзамен. В этот день на Келли я не смотрел. Не мог. Словно сквозь вату слышал голоса друзей. Сам удивляюсь, как смог получить очередную отличную отметку, так как не сумел вспомнить ни один из заданных мне вопросов.

А вечером этот бал! Келли появилась сказочно красивой. Еще более красивой, чем была зимой на королевских балах. И улыбалась! Её приход не остался незамеченным, взоры многих провожали её, выражая зависть у девушек и заинтересованность юношей. Как она может! Как может быть такой желанной для меня, если я знаю, какая она гнилая внутри! Опять волна злости накатила, поглощая в свои пучины, не давая дышать. А она танцевала, меняя кавалеров, смеялась, разговаривала, вела себя естественно, что еще больше злило меня.

Мне надо было уйти, не истязать себя её видом, но я как завороженный не мог сделать и шага. А на последний танец она подошла ко мне с беспокойством во взгляде и спросила, почему я так хмур и смотрю на неё зло. И я, болван, высказал ей все, что услышал от горничной. Келли побледнела, опустились плечи, а глаза потухли, в них появился ужас. Она вырвалась, отпрянула от меня, а потом побежала, натыкаясь на танцующих. Я же остался стоять столбом в центре зала, пока не замолкла музыка, и не объявили об окончании бала. Не заходя в общежитие, я отбыл во дворец.

Значит все, что рассказала Нияна, правда, ведь Келли не стала оправдываться. Шлюха! Продажная маркитантка! И лорд Танатос хорош! Пригрел змею, ввел в общество, облапошил всех, не только меня, но и короля! Я так это не оставлю! Гнев, злость душили. Я метался по покоям, как раненный зверь, даже, по-моему, рычал. Посылал подальше всех, кто заглядывал в комнату. Я-то относился к ней, как к порядочной девушке, мучился от любви чуть ли не полгода, а надо было только-то прижать её к стенке и задрать юбку!

Не хочу её больше видеть и слышать! В академию не вернусь! Точка! Так и заявил отцу, когда он вызвал меня через несколько дней к себе в кабинет.

— Вот как? И в чем причина? Вроде ты был доволен учебой в академии, еще несколько дней назад даже рвался поехать на практику в компании друзей аж на Рубеж, о чем устроил мне целую истерику, пока я не согласился. А сейчас я узнаю от тебя, что учиться ты больше не будешь. Так что произошло? — король смотрел на меня со смешинкой в глазах, словно моя злость его забавляла.

— Не ваше дело! — вырвалось у меня. — Что хочу, то и делаю!

— Вот как заговорил! — глаза отца стали серьёзными. — Осмелел. Хорошо! Не хочешь учиться, тогда я женю тебя. Невесты на примете есть. Ты этого желаешь?

— Жени! Мне все равно! Все женщины шлюхи! Какая разница!

— Даже твоя мать? — прервал мои крики король.

Я опешил. Моя мама самая прекрасная мама на свете! Добрая, заботливая! Если старшего брата сразу взял в оборот отец, воспитывая из него наследника трона, то я был «маменькин сынок». Она баловала меня, а я со всеми проблемами всегда бежал к ней. Нет, причислить её к племени обольстительниц и хищниц я не могу.