Библия в СМСках - Ая эН

– Я не завтра работаю! – взорвалась Алка и вырубила аудиокурс. – Я вчера работаю, я сегодня работаю, и завтра работаю, и вообще я всю жизнь, как проклятая, пашу, чтобы нормально выглядеть, и чтобы состояться в жизни, и чтобы замуж по-нормальному, и чтобы вообще!!! Даже когда отдыхаю – и то работаю! Блин! Мне тридцатник скоро, и где оно, счастье?

Лихо сотворив двойной правый обгон, двадцатисемилетняя Алла, наконец, успокоилась и сосредоточилась на своем желании.

К повороту на Чехов Вигнатю убили соседские строители-гастарбайтеры из ее же, то есть из дедушкиного, охотничьего ружья, лежащего на чердаке. Все произошло быстро – мучить бабушку, хоть и вражескую, Алка не хотела. Она же (Алка, а не бабка) защитник, а не садист…

К повороту на Крюково Вигнатя, как Берлиоз, поскользнулась на подсолнечном масле, но трамвай, о который она насмерть треснулась головой, был не настоящий, а игрушечный, коллекционный – один из тех, которые стояли в дедушкином кабинете, на полках.

На развязке «Симферополька – Большое Московское» Вигнатю отравил один из десяти «негритят» в стиле Агаты Кристи, заменив ей таблетки в пузырьке со снотворным на страшный яд. Смерть наступила мгновенно.

На случайной заправке после ответвления на Мелихово на Вигнатю упал горшок с цветком. Это опять пахло Кристи, и потому Алке не понравилось. Кроме того, вид бабушки, густо обсыпанной землей и корешками фикуса, был малоэстетичен. Алка сунула пистолет в бак и вновь подумала о гастарбайте-pax с ружьем. Заменила ружье на пистолет… На автомат… На собаку Баскервилей… Поморщилась. Достала пистолет из бака…

Указатель на Балабаново навел Алку на мысль о Балаганове и гирях – «пилите, Шура, пилите» – и мозги запараллелило Вигнатей с проломленным гирей черепом – раз, и перепиленным «болгаркой» позвоночником – два.

Ответвления к Новинкам и Серпухову тупо пронеслись под визуализацию Вигнатиного обширного инфаркта. Нет, инфаркт был только возле Новинок, а возле Серпухова уже инсульт.

Длиннющий мост через Оку подбросил идею о захлёбе в ванне, а лучше в бассейне. Вигнатя редко наполняла бассейн, точнее, сама – никогда, разве что Евке приспичит… Но ведь все может быть, верно?

Сразу после моста нарисовался долгожданный поворот на Пущино. А сразу после поворота потянулась деревенька Липицы. В Липицах Вигнатю столкнули с лестницы. Как-то само собой, помимо Алкиной воли, получилось так, что столкнула ее Ева. Хоть и нечаянно, но нет, нет, нельзя! Алка даже зажмурилась, прогоняя невесть откуда взявшуюся дрянную мыслишку. И чуть не вырулила на встречную, под колеса дурацкой фуры. Но все обошлось. Фура пронеслась мимо, отчаянно сигналя и слегка вильнув к обочине, а Вигнатя тут же упала с лестницы сама – поскользнулась на том самом подсолнечном масле из второй версии.

«Харэ мозги ломать! Пусть Гелена ломает мозги, ей за это деньги платят!» – подумала Алка и выкинула из башки Вигнатю – и очень вовремя, потому что кусок дороги пошел прекрасный-распрекрасный, особенно предпоследний перед въездом в город спуск-подъем. Вау! Какая красотища! Алка влетела под арку «Добро пожаловать» и чуть притормозила – город все-таки.

Гелена жила за городом, в коттеджном поселке. Алка без труда нашла ее дом, она видела его на фотографии, на закрытом сайте.

– Здравствуйте! Вы – Гелена?

– Здра-авствуйте, – дебелая белая магиня, крашенная в черный, говорила нараспев, низким грудным голосом, впрочем, голос этот Алка по телефону уже слышала, такой ни с каким не спутаешь. – Здра-авствуйте… А вы – А-ал-ла-а… Чай, кофе… не…

– Кофе!

– Чай, кофе – не предлагаю. Это потом. Сок, минералку…

– Минералку, если можно…

Снаружи дом был обычный, как все. Но внутри, прямо начиная с прихожей… Сразу ясно – тут живет магиня. Или ворожея. Не суть.

– Вы привезли фотографию?

Алка привезла штук десять фоток. Особенно Гелена обрадовалась портрету снятому на кухне, и снимку на фоне дома.

– Вижу… это и есть тот дом, в котором живет задержавшаяся душа…

– Кто, простите?

– Душа, задержавшаяся на этом свете дольше срока задачи и благодеяния…

– А… Нуда, в общем-то да. Наверное, задержавшаяся.

– «Наверное», милая моя, не пойдет. Учтите, я могу помочь вам только в одном-единственном случае, – строго и безапелляционно заявила Гелена.

– В каком?

– В том, если тринадцать гениев – все и каждый из них – подтвердят по семнадцати пунктам – по всем и по каждому из них – возможность и правильность призыва этой конкретной души по экстренному каналу!

Алла несколько растерялась такому неожиданному заявлению – ни о каких гениях в предварительном телефонном разговоре речь не шла. Откуда Гелена собирается взять гениев? И разве в нашем мире наберется столько? Эйнштейн давно умер. Сахаров тоже… Жорес Алферов… Да разве стали бы они разговаривать с экстрасеншей?

– Учтите, деточка, души гениев могут быть заняты, они могут ответить не сразу, возможно, мне придется вызывать некоторых довольно долго или вызывать не тех, кого изначально собиралась… – продолжила Гелена.

«А, души! Тогда тринадцать наберется!» – подумала Алка и поспешно закивала:

– Да-да, я понимаю. Долго так долго. Я заплачу.

– Да как вы смеете! – возмутилась Гелена. – Как вы смеете предлагать мне деньги! Я – белый маг, потомственный белый маг, мы никогда не берем денег за услуги, ибо наше призвание – нести свет и помогать людям, помогать заблудшим душам идти к свету. А вы…

Алле стало стыдно. Вообще-то на сайте было написано, что все услуги – бесплатны, и в предварительном разговоре Гелена предупредила, что оплатить Алле придется только ритуальные свечи и масла, но… Но Алла была на генетическом уровне убеждена в том, что за все услуги в мире надо платить, и уж лучше сразу деньгами, чем…

Гелена провела свою клиентку в ванную и приказала смыть с лица косметику. Всю. Украшения тоже полагалось снять заранее. Все кольца, брошки-сережки, подвески. Допустимо только наличие нательного креста, обручального кольца и – в некоторых особых случаях – какого-нибудь фамильного перстня или прочего «артефакта». Но об украшениях Гелена обычно предупреждала посетителей заранее. Алка тоже была предупреждена, потому приехала только в кресте и пупочном стразике, которым было украшено сердечко – та-тушка, сделанная давно по причине молодости и глупости.

Без украшений, без косметики, простоволосая и босая – то есть полностью готовая к бело-магическому таинству, Алка прошла за Геленой в очередную полутемную комнату, в которой уже горело множество свечей. Прежде чем начать вызывать гениев, Гелена наскоро посвятила Аллу в семнадцать пунктов, по каждому из которых Гелене для Вигнати предстояло получить спецдопуск в миры иные. Всех пунктов Алка, конечно, не запомнила, но примерно они звучали так:

Душа, которая обращается за помощью (то есть Алка), должна быть белая или, как минимум, не слишком грешная, на ней не должно быть порчи, сглаза, родового проклятья или длинного кармического хвоста. Душа, которая непосредственно общается с гениями (то есть Гелена), также должна быть белая и чистая. Душа, которую требуется призвать (то есть Вигнатя) должна быть черная, или хотя бы темная, или хотя бы белая, но в данный момент ухудшающая свою карму. Кроме того, гении должны были убедиться в том, что уход этой души в мир иной не повлечет за собой ухудшения положения других невинных душ на этом плане (то есть на Земле). Кроме того, гении должны были убедиться в том, что уход этой души в мир иной повлечет за собой улучшение положения других невинных душ на этом плане (то есть на Земле). Кроме того, гении должны были убедиться в том, что для возлетающей к ним души лучше возлететь именно сейчас, нежели в предначертанном или продленном будущем (этот пункт Алка не совсем поняла). Далее следовали пункты, связанные с гороскопом Вигнати, с двойниками и космическими братьями и сестрами Вигнати (по гороскопу и без), удовлетворение гениев силой Алкиного желания, степенью ее мысленной визуализации процесса Вигнатиного ухода и так далее.