Момо - Михаэль Андреас Гельмут Энде
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
А так как они не могли повлиять на детей непосредственно, чтобы вырвать их из-под влияния Момо, им пришлось прибегнуть к обходным путям. Для этого они использовали взрослых. Конечно, не всех, а только своих сообщников. А их было не так уж мало.
И случилось так, что совсем неожиданно некоторые люди вспомнили о демонстрации детей, об их плакатах и щитах с надписями.
— Необходимо что-то предпринять, — говорили одни, — не годится, что все больше и больше детей остается без присмотра. Родителей нельзя в этом упрекать: у них нет времени, чтобы заниматься детьми. Такова теперь жизнь. Но городской совет должен об этом позаботиться.
— Нельзя допускать, — говорили другие, — чтобы оставшиеся без надзора дети мешали нормальному уличному движению. Количество несчастных случаев, обусловленных присутствием на улицах детей, все время растет, а это стоит нам немалых денег, которые можно было бы использовать гораздо разумнее.
— Безнадзорные дети, — говорили третьи, — постепенно становятся преступниками! Городской совет должен позаботиться о том, чтобы все эти дети были взяты на учет. Нужно организовать пансионы, где бы эти дети получили правильное воспитание, где бы их вырастили полезными и деятельными членами общества.
— Дети, — снова говорили первые, — это человеческий материал будущего. А будущее — это время дизелей и электронных машин. Для обслуживания всех этих машин понадобится целая армия специалистов. А мы, вместо того чтобы подготовить детей к этому будущему, все еще разрешаем им растрачивать годы драгоценного времени на бесполезные игры. Это позор нашей цивилизации и преступление против грядущего человечества!
Все это было на руку Сберкассе Времени. Число ее членов росло, и им в короткий срок удалось убедить городской совет в необходимости срочно сделать что-то для беспризорных детей.
В результате во всех городских кварталах были основаны так называемые Детские Депо: огромные дома, куда можно было на какое-то время сдать непослушного ребенка, а потом забрать обратно. Детям категорически запрещалось играть на улицах или в парках. Всех обнаруженных там детей немедленно отправляли в ближайшее Депо. А их родителей штрафовали.
Друзья Момо тоже не избежали этой участи. Их разлучили и поместили в различные Депо — по месту жительства. О самостоятельных играх больше не могло быть и речи. Все игры организовывались надзирателями. Это были только такие игры, которые должны были приносить пользу. Все остальное было забыто. Естественно, что дети сразу разучились радоваться, восторгаться и мечтать.
Мало-помалу все дети стали выглядеть как маленькие члены Сберкассы Времени. С досадой, враждой и скукой делали они то, что от них требовалось. Но даже когда они были предоставлены самим себе, они по-прежнему оставались такими же скучными.
Единственное, что они еще умели, — это шуметь. Но это был не веселый шум, а скорее злой и свирепый.
Сами Серые господа никому из детей не показывались. Сеть, которую агенты времени сплели над городом, казалась частой и прочной, будто сделанной на веки вечные. Даже самым хитрым и проворным ребятишкам не удавалось выскользнуть из этой сети. План Серых господ осуществился. Все было подготовлено для возвращения Момо.
Старый амфитеатр лежал пустым и заброшенным.
А Момо сидела на каменных ступенях, поджидая друзей! Она ждала так целый день. Но никто не пришел. Никто.
Солнце уже спустилось к горизонту. На площадку легли длинные тени, стало прохладно.
Момо поднялась. Она была голодна, но никто не принес ей поесть. Такого еще никогда не случалось. Даже Джиги и Беппо забыли о ней. «Как же так? — подумала Момо. — Должно быть, какой-то глупый случай; завтра все прояснится».
Она спустилась к черепахе, которая уже втянула в панцирь голову и ноги, собираясь заснуть. Момо присела возле нее и робко постучала пальцем по панцирю. Черепаха высунула голову.
— Прости, пожалуйста, — сказала Момо. — Мне жаль, что я тебя разбудила. Но не можешь ли ты сказать, почему сегодня никто из моих друзей не пришел?
На панцире черепахи возникли слова: «НИКОГО БОЛЬШЕ НЕТ».
Момо прочла их, но не поняла, что это значит.
— Ну да, — с уверенностью произнесла она. — Завтра все объяснится. Завтра они придут.
«БОЛЬШЕ НИКОГДА», — ответила черепаха.
Момо некоторое время молчала, уставившись на матово светящиеся буквы.
— Что ты хочешь этим сказать? — со страхом спросила она. — Что же с ними случилось?
«ВСЕ ИСЧЕЗЛИ», — прочитала она.
Момо покачала головой.
— Нет, — сказала она тихо. — Этого не может быть. Ты ошибаешься, Кассиопея. Еще вчера все они были здесь на большом собрании, из которого, правда, ничего не вышло…
«ТЫ ДОЛГО СПАЛА», — ответила Кассиопея.
Момо вспомнила слова Мастера Хора, который говорил, что она будет спать в течение целого солнечного года — как семя в земле. Она никогда не представляла себе, сколько это заняло бы времени. Сейчас она начинала догадываться.
— Как долго я спала? — спросила она черепаху.
«ОДИН ГОД И ОДИН ДЕНЬ».
Прошло какое-то время, прежде чем Момо это осмыслила.
— Но Беппо и Джиги, — пролепетала она наконец, — они-то меня ждут!
«НИКОГО БОЛЬШЕ НЕТ», — стояло на панцире.
Губы Момо задрожали.
— Как это могло случиться? — спросила она. — Ведь не может же все просто так исчезнуть, — все, что было…
И медленно возникло на спине черепахи слово: «ПРОШЛО».
Впервые в жизни ощутила Момо, что означает это слово. У нее стало тяжело на сердце — так тяжело, как никогда прежде…
— А я? — беспомощно пробормотала она. — Я ведь существую…
Ей так хотелось заплакать, но она не могла. Вдруг она почувствовала, что черепаха притронулась к ее босой ноге.
«Я С ТОБОЙ!» — стояло на панцире.
— Да, — сказала Момо и улыбнулась, — ты со мной, Кассиопея. И я этому рада. Пойдем ляжем спать.
Она взяла черепаху на руки и внесла ее через пролом в стене в свою комнатку. При свете заходящего солнца Момо увидела, что все оставалось таким, как она когда-то оставила. (Беппо в тот раз все прибрал.) Но всюду лежал толстый слой пыли и висела паутина.
На столике из ящичных досок белело письмо, прислоненное к консервной банке.
На нем было написано:
«Для Момо».
Сердце Момо громко забилось. Она еще никогда не получала писем. Она взяла письмо, осмотрела его со всех сторон, потом разорвала конверт и вынула оттуда записку.
Дорогая