Под северным небом. Книга 1. Волк - Лео Кэрью

– Иногда… – начал говорить Белламус, но осекся.

Лорд Нортвикский ворчливо потребовал продолжения.

– Дело в том, что анакимы не ведут себя так, как мы.

– И что с того?

Белламус задумался, стоит ли рассказывать все подробности человеку таких строгих правил, каким был лорд Нортвикский.

– Они сами определяют своих лидеров. А лидеры спят в точно таких же условиях, как остальные, едят точно такую же пищу, точно так же таскают тяжести…

– Значит, анакимские командиры придут на бой уставшими, – заметил его светлость. – У нас будет преимущество.

– Возможно, – согласился Белламус. – Но, я думаю, анакимские правители просто вдохновляют солдат своим личным примером. А солдаты с радостью следуют за Черным Лордом – потому что он лучше их. Он больше работает и меньше отдыхает. В итоге под его взглядом они дерутся куда более яростно.

С минуту лорд Нортвикский подозрительно изучал Белламуса своими слезящимися глазами. Но потом, кажется, расслабился.

– Как ты выразился, они – суровая раса. Наверное, непросто заслужить уважение такого народа, не совершая героические поступки. Должно быть, они просто не верят в слова.

– Интересная мысль, – заметил Белламус, подняв брови.

Все-таки вести дела с лордом Нортвикским было гораздо проще, чем с графом Уиллемом.

– Я не предлагаю брать с них пример, – пояснил Белламус. – Просто ко многим вещам они относятся совсем не так, как мы. Следует это учитывать.

– Во всем, что касается анакимов, я доверяю твоему мнению, – ответил его светлость, сделав еще один глоток из дымящейся кружки.

– Когда закончим дело здесь, думаю, приступлю к изучению анхерийцев.

Анхерийцы представляли собой еще одну расу людей, обитавшую в Альбионе. Эти огромные люди (огромные даже по сравнению с анакимами) населяли холмы и долины на западе острова. Они были абсолютно дикими и славились безудержной свирепостью. По слухам, правил ими легендарный король-великан Гогмагог – старый, как сам Альбион.

– Для того чтобы изучить, нужно сначала суметь среди них выжить, – заметил лорд Нортвикский.

– Будет проще, если предварительно выучить их язык, – ответил Белламус рассудительно, – но я думаю…

О чем думал Белламус, осталось невысказанным, поскольку он вдруг резко замолк.

До них донесся звук горна.

В тумане он прозвучал басовито и глухо. После первого звука последовал второй. Затем третий.

– На нас напали, – пробормотал Белламус.

Лорд Нортвикский сразу же вскочил на ноги и проревел приказания слугам. Те немедленно бросились вон из шатра, чтобы принести его доспехи, оседлать коня, узнать, насколько далеко и в каком направлении враг, а также выполнить еще полдюжины разных приказов.

Белламус осушил чашу до дна и выскочил вслед за слугами. В лагере царил хаос. Мужчины, увешанные оружием и кольчугой, ныряли в туман и выныривали из него, приводя себя в порядок. Каким-то образом из обоза вырвалось целое стадо коз, которое металось теперь по всему лагерю, сердито блея. Кто-то пробежал прямо через костер, опрокинув котелок. Вверх взметнулся столб из искр и пара.

– Какие новости? – спросил Белламус, не обращаясь ни к кому конкретно, пока пробирался к своей палатке через толпу воинов.

– Анакимы, лорд! – прокричал юный Рауэн, чуть ли не подпрыгивая от волнения. – Их армия наступает через устье долины!

Рауэн принялся тыкать пальцем в сторону густого поднимающегося облака, хорошо различимого даже сквозь утренний туман на фоне занимающейся зари. Это был явно пар от дыхания тысяч воинов.

– Боже… – Белламус посмотрел туда, куда указывал Рауэн. Чтобы оценить ситуацию, ему понадобилось всего одно мгновение. – Моего рысака, быстро!

Военное снаряжение Белламуса было уже на нем. Он никогда не лез в гущу боя, предпочитая отдавать приказы с позиции, имеющей хороший обзор. Поэтому носил всего два слоя толстой кожи с кольчугой между ними – для защиты от случайно долетевших стрел.

К нему подвели коня, он вскочил на него и обернулся к Рауэну.

– Скажи лорду Нортвикскому, что я попробую их сдержать. И я буду очень обязан, если он подойдет и покончит с ними раньше, чем они покончат со мной.

Он пнул коня пятками и устремился в туман. Наиболее быстрые на подъем члены его отряда взобрались в седла и присоединились к нему, и вскоре за спиной Белламуса ехали уже полдюжины одетых в кольчугу воинов, стуча копытами в непроглядном молоке.

Палатка Белламуса стояла в центре долины, а анакимы наступали с юга. Из-за огромного размера армии до места нападения оставалось несколько миль. Кажется, слишком далеко, но решительность на войне позволяет получить огромную выгоду. В этот момент в голове Белламуса крутилась лишь одна мысль: они подверглись атаке. Напав на не готовых к битве солдат, анакимы получили преимущество. Сопротивление сатрианцев будет быстро подавлено, боевой дух сломлен. Но если Белламусу удастся собрать прочный заслон, то появится шанс их остановить. А если он их задержит, лорд Нортвикский сможет подойти с подкреплениями и опрокинуть наседающие легионы.

Белламус сомневался, что впереди вся анакимская армия. Полный призыв никак не мог подойти к ним незамеченным. Кроме того, шпионы докладывали, что в Хиндранне разразился кризис власти. Казалось крайне маловероятным, чтобы одному полководцу удалось получить контроль над всей армией. Должно быть, это какое-то отколовшееся войско. Да, скорее всего, именно так. А значит, вдвоем с лордом Нортвикским они смогут обернуть это неожиданное нападение в свою пользу. Но для этого необходимо действовать быстро и решительно…

Белламус не слышал звуков битвы. И не мог разглядеть никого в тумане. В морозном воздухе даже не чувствовалось запахов дыма. Но выше и впереди – хорошо различимое на фоне неба, – по-прежнему висело зловещее облако. Снова донесся ослабленный туманом звук горна: враг атакует!

Анакимы где-то близко…

Рядом с ним находились уже два десятка всадников – больше дюжины примкнули по дороге. Растерянные воины старались держаться поближе к решительному лорду с густой черной бородой.

– Сюда! – орал Белламус, заставляя идти людей вперед. – За мной! Все, кто здесь – конные или пешие, – вставайте в строй и защищайте лагерь!

Со всех сторон к нему стали стекаться солдаты, формируя боевую линию. Кто-то подбегал без доспехов, но с обнаженным мечом в руке и яростно стиснутыми зубами. Другие, испуганно глядя на растущий отряд, торопливо хватали щиты и нахлобучивали шлемы на взъерошенные со сна головы. И вот уже вокруг Белламуса шестьдесят, затем девяносто, наконец, сто пятьдесят человек: мечники, всадники, пикинеры, лучники с длинными луками – все в едином плотном строю. Враг мог выскочить из тумана в любой момент, но к воинам постепенно возвращалась уверенность – это было единое побуждение людей, уже готовых оказывать сопротивление.