Фактор агрессии - Василий Орехов

И еще в груди у Лече появилось лишнее отверстие, не предусмотренное человеческой анатомией.

Ноги у арагонца подогнулись, он мягко повалился в жидкую грязь, и за его спиной обнаружилась Лара Розен с виброножом в руках. Невидимое мономолекулярное лезвие выскользнуло из тела пирата и с едва слышным жужжанием спряталось в рукоять.

– Сэр, вы не ранены? – хрипло спросила девушка, стоя над трупом противника. Пожалуй, на самом деле Лече не промазал по Куперу – просто дернул рукой с бластером в предсмертной агонии, когда мономолекулярная нить вошла ему под лопатку и проникла в сердце. – Простите, я не успела подкрасться к нему вовремя…

– Ты успела очень вовремя, боец! – бодро рявкнул Купер, стремительно приходя в себя. – Так вовремя, что я даже передать не могу. Я тебе теперь вообще по гроб жизни обязан!

От его угрюмой обреченности не осталось и следа. Усталость никуда не делась, но теперь она не имела никакого значения. Лара оказалась жива, и это было здорово, это было так неожиданно здорово, что ему захотелось зажмуриться от счастья. Самое невероятное, что он тоже все еще оставался жив, хотя за последние сутки уже неоднократно готовился умереть. И это означало, что они вдвоем по-прежнему могут доставить врагу серьезные неприятности.

Приблизившись к напарнице, он сдвинул ногой труп здоровяка, наклонился и подобрал слабо сопротивляющийся бластер. Перед его глазами тут же развернулось системное меню стрелкового морфа – биоброня без труда подключилась к чужому плазменному метателю современной модели.

– Когда я поняла, что биоморфы меня учуяли, я стала шуметь, чтобы хотя бы у вас появился шанс захватить челнок, сэр, – сбивчиво принялась рассказывать рядовой Розен, хотя никто не требовал от нее доклада. – Услышала, что меня засекли, бросилась в лес, чтобы увести кошек подальше. Одна вырвалась вперед, и я полоснула ее виброножом. Ну, в смысле, она сама напоролась на молекулярную струну, я даже испугаться не успела…

– И что, псевдопума сама себя располовинила о нож? – недоверчиво прищурился Фред, прогоняя нейроначинку бластера в тестовом режиме. Кажется, у них все-таки появилось достойное оружие, с которым уже не грех было встретить вражескую группу захвата.

– Ну, я помогла немного, конечно, – смутилась Лара. – Хотя основную работу она сделала сама. Слишком сильно разогналась… Видимо, с размаху сразу повредила себе мозг, иначе я бы так легко ее не уделала. Вторая немного отстала, и я решила, что уж эта тварь меня точно прикончит, но она почему-то промчалась мимо и удрала в лес…

Купер вдруг понял, что происходит с Ларой, откуда это смятение, бормотание и нервический словесный понос: да ей же просто смертельно неловко за тот поцелуй, который она подарила ему, решив, что они больше никогда не увидятся! Она явно опасается, что он может принять этот инстинктивный женский жест за приглашение к наступлению на ее позиции! Великий Зодчий, какие же пустяки порой волнуют баб в смертельно опасных ситуациях…

– Кажется, я как раз в этот момент вышиб мозги их укротителю, – хладнокровно пояснил Фред. Подняв пиратский бластер, он для пробы прицелился, выстрелил в темноту, и в глубине базы вспыхнул очередной костер. Метатель исправно слушался мысленных приказов. – Кошки и так нервничали без имперского сенситива, а тут вдруг еще и новая ментальная связь резко оборвалась. От всего этого вторая псевдопума слегка обалдела и решила покинуть поле боя вместо того, чтобы выполнять последний приказ укротителя. Перехватить контроль над ней уже было некому…

– Значит, я вам тоже должна одну жизнь, – деловито рассудила девушка, словно речь шла о том, кто в следующий раз платит в солдатском баре, и продолжила свой рассказ: – Началась суматоха со стрельбой, я сообразила, что вы увязли, и решила тогда пробиваться сама. Ведь кто-то из нас непременно должен уцелеть… Разрезала ограждение виброножом, добралась до челнока. Эта двуногая пушка учуяла меня и давай палить. Челнок сбила, сволочь… – Она покачала головой. – Что теперь делать, сэр? Нам ведь больше не на чем лететь. Даже птерофлаеров не осталось.

– Не на чем, – хмуро согласился Купер. – А если попытаемся уйти пешком, нас будут искать с боевыми морфами. Значит, нужно сделать так, чтобы морфы не сумели здесь высадиться. У нас тут неплохой запас зенитных ракет, так что если сумеем управиться с пусковыми установками, какое-то время сможем сбивать любых… – Он вдруг задумался и умолк.

– Что? – встревоженно спросила Лара.

– Поздравляю, рядовой Розен, мы круглые идиоты. – Купер ткнул пальцем в один из ангаров, до которого еще не добралось хищное пламя. – У нас же полно зенитных ракет!

Она с опаской посмотрела на звероангар.

– И что?

– Не понимаешь? – Фред хмыкнул. – У нас есть на чем лететь!

– На чем? – продолжала недоумевать Лара.

– Да зенитные ракеты же! – Теперь он указал на одну из мускульных пусковых установок в углу базы, из которой торчала верхушка готового к запуску эксплозоида. – Симбиотические ракеты класса «поверхность – орбита» с отделяющейся боеголовкой!

– Вы хорошо подумали? – осторожно поинтересовалась девушка. Ей явно хотелось спросить, в своем ли он уме, но она не стала так грубо нарушать субординацию. – Они же стартуют на нескольких десятках g. Нас ускорением в лепешку размажет!

– Но ведь отделяющиеся боеголовки не размазывает, хотя кожа у них слабая и скелет рудиментарный! Как ты думаешь, почему?

Розен задумалась.

– Антиперегрузочные коконы? – предположила она.

– Думаю, да. Только гораздо более мощные, чем в десантных капсулах. Смотреть надо. Если выгрузить из ракеты боеголовку и занять ее место…

Глаза Лары вспыхнули: кажется, до нее наконец дошло.

– А мы не собьем ракете баланс своим весом? – азартно спросила она.

– Боеголовка тяжелее, чем мы оба, вместе взятые, – ответил Фред. – И в любом случае для трехтонной ракеты наш дополнительный вес вообще ничего не значит. Долетим первым классом, с бесплатным шампанским и бассейном.

– Это если там кокон…

Мастер-сержант молча забрал у напарницы нож и двинулся к ближайшей заряженной пусковой установке возле посадочной площадки.

Мускульная пусковая установка представляла собой две огромные бесформенные груды коричневой плоти, туго перетянутые жгутами мышц толщиной с корабельные канаты и соединенные тонким педицелом нервных волокон. Отдаленно она напоминала уродливые песочные часы, уложенные набок. Только из одной половины этих часов торчала вверх ажурная костяная труба в два обхвата – направляющие для зенитной ракеты. Вторая половина биоморфа служила противовесом и амортизатором при запуске.

Вскарабкаться по вертикальным костяным фермам для подготовленного десантника не составляло особого труда. На древней ракете не обнаружилось ни каких-либо блокираторов, ни сюрпризов для диверсантов. Добравшись до вершины трубы, Фред прямо через обшивку подключился к ракетному нейропроцессору, но не получил никакого отклика. Он с сомнением постучал по псевдочешуе, торчащей из пусковой установки ракеты. Этот биоморф не был совершенно доисторическим, как арагонские бластеры или ходилка, и обязан был взаимодействовать с нейросистемой десантной биоброни. Купер включил тестовый режим, но перед глазами у него развернулся лишь подрагивающий черный квадрат. Похоже, проблема была не в ракете, а в его защитном морфе, который уже почти впал в кому.