Мадам Флер - Жаклин Санд

Он был уже далеко не молод, морщины избороздили его лицо, однако, не портя его, а придавая еще больше красоты и величия. Есть люди, которых старость красит, и господин, сидевший на террасе, из таких. Даже сейчас, когда неизбежные отметины старости лежали на нем, он казался сильным – чудовищно сильным, будто от него исходило властное и покоряющее сияние. У него был жесткий подбородок, веселые серые глаза, сверкавшие под высоким лбом, тщательно расчесанные бородка и усы, и длинные седые волосы. Его одежда оказалась простой: белая рубашка, штаны, стеганый жилет и мягкие ботинки, из тех, что привычно и давно носят дома. Он поднялся навстречу визитерам без видимых усилий и поджидал их, стоя у своего кресла, пока Сезар помогал Флер взойти по ступеням.

– А, мальчик мой! Как всегда, вы наносите мне неожиданные визиты, но сегодня превзошли самого себя – привели прекрасную даму! – Голос его раскатывался и рокотал, но никакой угрозы в том для себя Флер не чувствовала. Наоборот, она ощутила исходящее от этого человека обаяние, резкое и прямолинейное, и потому, возможно, ее смутившее. Щеки ее подернулись румянцем, и Флер присела в реверансе, не зная толком, как приветствовать хозяина дома, и насколько он знатен.

Старик расхохотался.

– Ну, ну! Да вы, похоже, не рассказали девочке, куда ее везете, Сезар?

– Я желал, чтоб она увидала вас таким, не придумав себе что-то заранее, – рассмеялся виконт, – но теперь уже, пожалуй, можно вас познакомить. Госпожа де Виньоль, позвольте представить вам моего друга, Эжена Франсуа Видока.

Флер невольно ахнула, а потрясающий старик, завладев ее рукою, запечатлел на тыльной стороне ладони поцелуй и, не выпуская пальцев гостьи, заметил:

– Давно Сезар не приводил ко мне столь очаровательных дам! Обычно он притаскивает наших общих и весьма нечестных знакомых, общение с которыми не несет никакого, совершенно никакого интереса! Проходите же, мадам, садитесь. Сейчас подадут закуски. Эй, Мишель, где ты там, старый пень? – гаркнул он в сторону двери, ведущей с террасы в дом. – Неси кофе! И не забудь печенье!

Флер позволила усадить себя в кресло, стоявшее у низкого столика, и во все глаза уставилась на живую легенду, о которой читала в газетах, да и то давно – когда ее жизнь еще казалась ей вещью, в которой можно что-то исправить.

Мужчины тоже сели, и Видок заговорил:

– Так что за спешка? Или же ты, мальчик мой, торопишься представить мне свою невесту? – Старик окинул взглядом вдовий наряд Флер и хмыкнул. – Нет, похоже, что нет. Во что ты впутался на этот раз? И не говори мне, что дело лишь в том, что ты жить не можешь без запаха роз в моем саду.

– Запах ваших роз, дорогой Эжен, без сомнения, прекрасен, – ответствовал Сезар невозмутимо, – но вы правы, как всегда. Мы с госпожой де Виньоль оказались замешаны в одной весьма несимпатичной истории, грозящей нам и другим людям большими неприятностями. И если все так, как я предполагаю, выпутаться на сей раз будет нелегко.

– Вам нужна помощь? – Видок откинулся в кресле, сцепив пальцы шатром. – Или вы всего лишь жаждете моего опыта, надеясь со всем справиться самостоятельно?

– Помощь потребуется. Но о ней позже – нельзя так сразу говорить о делах, когда я привел даму! И обещал, что ее поразит знакомство с вами.

– Но не сказал, кто вы, – заговорила Флер, уже немного пришедшая в себя. – Ах, мсье Видок, как же я рада с вами познакомиться!

– Так говорили многие девушки, когда-то, – старик заметно оживился, – а теперь уж давно не говорят. Впрочем, это, наверное, потому, что мне стало лень их выслушивать. Вы, конечно же, начитались небылиц обо мне, дитя мое?

– Не так много, как вы могли бы подумать.

– Госпожа де Виньоль – не парижанка, – объяснил виконт. – Она из окрестностей Бордо.

– Бордо! Славный городок. Знавал я нескольких типов родом оттуда, и сам бывал; что, стоит он еще на месте?

– Похоже, что так. – Сезар выглядел отчего-то очень довольным, как будто между ним и Видоком шел особый разговор, которого Флер не понимала.

Мишель, весьма крепкий еще человек, значительно моложе Видока, принес и расставил на столе чашки, кофейник и блюда со сладостями, после чего так же молча удалился.

– Что ж, давайте я налью вам кофе, мадам, поухаживаю за вами! Где же Сезар с вами познакомился?

Флер смущенно взглянула на виконта, не зная, как отвечать.

– Мы поговорим об этом позже, – произнес он, явно забавляясь ее невольным смущением. – Пока же я хотел бы, чтобы вы рассказали нам историю своих странствий, Эжен.

– А вы не торопитесь? – коварно вопросил Видок. – У вас так много времени на рассуждения, что вы готовы сидеть тут с часок, пока я буду залеплять уши даме фунтами слов? А?

– Пока мы не торопимся, – невозмутимо ответствовал виконт.

– Вот опять вам что-то понадобилось! – проворчал Видок, но Флер видела, что он польщен просьбой. Стараясь помочь Сезару, она проговорила:

– Да, это было бы так интересно! Ведь вы – легенда, мсье Видок. И я никогда не думала, что окажусь у вас в гостях.

– Ха! Отличная лесть, моя девочка, продолжайте в том же духе! – Он глотнул обжигающего кофе и удобно устроился в кресле, чрезвычайно довольный собою. Глаза Видока сверкали, и Флер невольно задумалась, каков же был этот человек в прошлом, находясь в расцвете своей славы – если он производит столь ошеломляющее впечатление теперь.

– Я сказала то, что думаю, – возразила Флер с улыбкой.

– Ну да, конечно. Вижу это по вашим глазам. Значит, исповедаться? – обратился Видок к Сезару. – Как священнику, собирающему медяки на новую рясу?

Образность и некоторая грубость его речи чрезвычайно Видоку шли.

– Это уж как вам будет угодно! – отвечал Сезар.

– Нашли себе развлечение. Я вам что, ярмарочный медведь, чтобы вот так демонстрировать меня хорошеньким женщинам – уж простите, мадам! Хотя за что я извиняюсь, я ведь правду сказал, вы хорошенькая, и чрезвычайно. В иные времена… – Взор его мечтательно затуманился. – Ах, да что говорить. Ну, раз мой молодой друг желает, чтобы я вас развлек, и для этого притащил вас сюда в такую несусветную рань, для этого есть причины. Развлеку. И для начала, скажу, что у нас с вами есть нечто общее. Я, как и вы, появился на свет не в Париже.

– Вот как!

– Да, я родился в Аррасе, близ Лилля, в семье пекаря. В ночь моего рождения шел проливной дождь, и родственница, принимавшая роды, высказала предположение, что меня ждет бурная жизнь. Как видите, она оказалась права, – обаятельно улыбнулся Видок, и Флер, совершенно им очарованная, ответила ему искренней улыбкой.

– Но я ничего не знаю о вас! Виконт секретничал и лишь намекал однажды, что вы рассказчик лучший, чем он, хотя и он весьма и весьма неплох.

– Ну что ж, сначала судьба моя была весьма обычной, так что предсказание повитухи ждало своего часа, если можно так сказать. Я работал разносчиком хлеба по домам. Но душа моя жаждала приключений, и, прихватив из кассы родителей две тысячи франков, одним прекрасным днем я отправился в Остенде, откуда можно было отплыть в Америку. Не судите меня за это, мадам! Вы, наверное, и не представляете, сколь сильна может быть жажда путешествий, тяга к иной жизни, полной метаний и взлетов. Однако в те дни я был слишком доверчив, и это сослужило мне плохую службу: в Остенде меня обворовали. Мне ничего не оставалось делать, как присоединиться к бродячей труппе артистов. Тут-то и проявился мой талант подражателя, который впоследствии не раз спасал мне жизнь. Затем я помогал бродячему лекарю зазывать покупателей. Но все это мало отвечало моей страсти к приключениям. Помыкавшись, я, поджав хвост, вернулся в родной Аррас; мир показался мне враждебным, однако, по зрелом размышлении, я решил не отступать и надолго не задержался. В девяносто первом году, когда молодая Французская республика переживала нелегкие времена, я отправился в Париж в качестве депутата в Генеральные штаты.