Магос: Архивы Грегора Эйзенхорна - Дэн Абнетт
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Мира просила вам передать, чтобы вы ее больше не преследовали.
— Правда?
— Вы вчера приходили к ней домой.
— Может быть.
— И она об этом знает.
— А где она сама?
Стэннис пожал плечами:
— Она хочет быть подальше от вас и поэтому попросила меня передать сообщение.
— Я волен ходить, куда захочу, господин Стэннис.
— В клубе есть правила, сударь, — сказал бармен. — Девушек нужно защищать от…
— От чего же?
— От хищников.
Эндор откусил кусочек хлеба.
— Могу с уверенностью заявить, что я — не хищник.
— Вы без приглашения пробрались в ее жилище.
Тит вздохнул.
— В клубе есть правила, — повторил бармен. — Близкие отношения с гостями строго…
— Это же постоянно происходит, — перебил его Эндор. — Мы же оба взрослые люди. Большинство танцовщиц в вашем клубе — артистки из Театрикалы и других мест. Давайте не будем наивными. Они все зарабатывают себе на жизнь, в том числе и другими способами. Женщины — редкий товар на Кароскуре.
Бармен помрачнел:
— Оставьте ее в покое.
— Или что? — улыбнулся Эндор.
— Или обстоятельства сложатся для вас неудачно.
— Посмотрим, — кивнул Тит. — Скажите, господин Стэннис… — он выудил пикт из кармана и положил его на стол, покрытый белой скатертью. — Что это такое?
Стэннис посмотрел на изображение — снимок меловых отметок в спальне Миры Залид.
— Разметка для репетиций, — ответил бармен. — Шаги для танца. Девушки часто рисуют на полу шаги и повороты.
Эндор взял пикт в руки и всмотрелся в него:
— Правда? Я не уверен. А числа…
— Это ритм.
— Кого она убила в ванной, господин Стэннис?
Бармен поднялся со стула.
— Убила? Я думаю, уважаемый, у вас что-то не то с головой. Оставьте ее в покое, вы поняли?
Эндор снова кивнул:
— Я вас услышал.
После завтрака он зашел в бар на Калиопе и купил амасека, чтобы не замерзнуть. На улице шел дождь со снегом. Он прочел еще несколько страниц. У Малико, да проклянет его Трон, был неплохой стиль.
Тит оторвал взгляд от книги. На другой стороне улицы, наполовину скрытый за пеленой дождя, стоял долговязый человек в черном — плаще и шляпе с высокой тульей — и наблюдал за ним.
Эндор отвлекся на несколько секунд, чтобы оплатить счет. Когда он поднялся из-за стола, долговязый тип в шляпе куда-то исчез.
— Сколько? — спросил Эндор.
— Четыре кроны, — ответил адепт.
— А если мне нужно сегодня вечером?
— Двадцать крон.
Эндор показал ему розетту, но адепта, судя по всему, это не впечатлило.
— Двадцать крон, — повторил он.
Тит отдал деньги и зуб из подвески Миры.
— Мне нужно знать, что это такое, сегодня вечером. Без вариантов.
Адепт кивнул.
Эндор покинул лавку алхимика и погрузился в холод местных улиц. Дождь постепенно превращался в снег. Ветер носил белые крупицы по тротуару Тит поднял воротник, склонил голову и двинулся вперед.
Дорога привела его к Театрикале, серой и тусклой при свете дня. Эндор вошел. Уборщики драили мраморный пол и вытряхивали в мешки содержимое мусорных корзин.
— Мы закрыты, — сообщил администратор, подходя к Эндору. — Касса открывается в шесть.
Тит смерил его взглядом и представился:
— Моя фамилия — Эндор, и я — инквизитор Святых ордосов, — представился он.
На этот раз он решил не показывать розетту. Похоже, она больше ни на кого не оказывала влияния.
— Прошу прощения, сударь, — ответил администратор.
— Я тебя знаю? — спросил Эндор.
— Не думаю, сударь.
Работник Театрикалы был долговяз.
— У тебя нет черной шляпы с высокой тульей?
— Нет, сударь.
— У вас здесь работает танцовщица по имени Мира Залид. Я бы хотел осмотреть ее гримерную.
— У нас так не принято, сударь, — ответил администратор.
— О, прошу прощения, — улыбнулся Эндор. — Я думал, я уже сказал, что я — инквизитор.
— Здесь они все переодеваются, — сказал работник театра.
Эндор вошел в комнату и включил свет. Администратор остался снаружи.
В низком и длинном помещении вдоль стен стояли грязные зеркала, у двери — корзины, набитые грязным бельем. На перекладине висели белые полупрозрачные платья. На столах у зеркал лежали булавки, катушки ниток и наперстки. Тут же были горшочки с гримом, румянами и пудрой. В помещении пахло косметикой, потом и дымом.
— Где ее место? — спросил Эндор.
— Понятия не имею, инквизитор, — ответил администратор.
— Правда?
— Возможно, слева, третье зеркало. Вечером здесь трудно что-то разобрать.
Эндор прошагал к указанному месту, уселся на стул и посмотрел на свое отражение в грязном зеркале. Застоявшийся запах духов буквально валил с ног. В стакане под левой рукой были окурки от палочек лхо. Помадой в нижнем правом углу зеркала кто-то написал: «Удачи, Мира XXX Лило».
Тит открыл небольшой шкафчик. Он был полон крови. Эндор тут же захлопнул его, стараясь не расплескать ничего себе на колени.
— Можно оставить меня на минутку? — попросил он.
— Мне правда нельзя… — начал было администратор.
— Инквизитор! Инквизитор! — зарычал Эндор.
— Я подожду снаружи, — сказал работник Театрикалы и закрыл дверь.
Тит Эндор аккуратно открыл ящичек. Там не было никакой крови. Ящик оказался доверху набит темными розовыми лепестками. Он рассмеялся. Лепестки были такими же черно-красными, как залы Театрикалы.
Он погрузил в них обе руки. Лепестки казались такими же холодными и мягкими, как снежинки или сомнительные улики. Наконец он нашел нож. Обоюдоострый и грязный. Эндор понюхал клинок. Кровь. Без сомнений, та же, что в ванной в восемьсот семидесятой квартире в Арбогане. Тит откинулся на спинку стула и вытащил пикт из кармана. Шаги танца, говорите? Разметка для тренировки? Ну конечно, нет.
Эндор решил, что нужно поручить Либструму заняться исследованием Числа Погибели. Надо раздобыть информацию. Нельзя относиться к Числу Погибели легкомысленно. Много лет назад было дело, один старый дурень…
Тит задумался: куда же подевался Либструм? Он уже много дней не видел своего дознавателя.