Эльфийский Петербург - Алексис Опсокополос

отдыхает в отеле. В свете всего, что я узнал о Милане от Кирилла, я был уверен: моя секретарша справится с таким заданием без проблем. Но обращаться с подобной просьбой к Арине было бы перебором.

В общем, действовать предстояло исключительно по ситуации, и оптимизма это не внушало. Но с другой стороны, я понимал, что деваться мне некуда — я должен был притащить адвоката к бабушке в башню во что бы то ни стало. Это в какой-то степени мотивировало.

В половине четвёртого Ристо посмотрел на часы и сказал:

— Пора выдвигаться на вокзал. Здесь пешком буквально минут десять пройти.

— А вы с нами поедите? — спросил я.

— Нет, мы порталом, — ответил эльф. — Не стоит вызывать лишних подозрений. В одном из отелей Барселоны нас ждёт Виимо с маячком. Я дам Вам адрес этого отеля на всякий случай. Если произойдёт что-то непредвиденное и не получится ни с кем связаться по телефону, поезжайте туда.

— А что нам делать по приезде в Барселону? Как мы этот отель найдём?

— Мы уже передали ваши паспортные данные и номер вагона в отель. Вас встретят на перроне.

Ристо несколько раз повторил мне адрес и название отеля, и сказал в каком номере круглосуточно дежурит некий Виимо. Я всё это запомнил. Затем бабушкин помощник вручил мне мобильный телефон, работающий на территории Испании и Каталонии, и дебетовую карту одного из каталонских банков. После этого вы выдвинулись на вокзал.

Несмотря на то, что нам предстояло ехать менее двух с половиной часов, путешествовать в общем вагоне мы не могли: надо было соответствовать легенде, а по легенде молодые супруги Антоновы были очень богаты. Поэтому нам купили билеты в двухместное купе для особо важных персон.

За десять минут до отправления поезда мы с Ариной заняли свои места. Едва мы закрылись в купе, я вручил своей «жене» её паспорт и принялся переводить часы на местное время. Княжна открыла паспорт, посмотрела на его первую страницу, после чего перевела взгляд на меня и спросила очень недовольным тоном:

— Евдокия Антонова? Вы серьёзно? А другого имени ты мне подобрать не мог?

— С чего ты решила, что это я выбирал? — ответил я вопросом на вопрос. — Все претензии к Ивану Ивановичу.

— А тебе какое имя дали?

— Семён.

— Тоже не очень, но хоть не Евдокия.

— Чем тебе это имя не нравится?

— Да у нас повариху так зовут! Тётя Дуня!

— Ты так возмущаешься, как будто тебе навсегда имя поменяли. Тут максимум несколько дней.

— Да хоть день! Я не хочу, чтобы меня называли Дуня! — продолжала выражать недовольство Зотова. — Я не Дуня!

— Хорошо, давай я буду называть тебя Дуся.

— Нет! — уже чуть ли не криком ответила Зотова. — Дуся тоже не хочу!

— А как ты хочешь?

— Арина!

— Надо было предупреждать. А теперь уж какое есть, такое есть. Видимо, подбирали из соображений, что мы не аристократы по легенде.

Княжна насупилась. Некоторое время мы молчали, затем я не удержался и спросил:

— А чем тебе имя Семён не угодило?

— Отца Левашова напоминает, — ответила Зотова.

— Есть такое, — согласился я. — Но хоть не Олег.

— И на том спасибо Ивану Ивановичу.

— Да ладно, не кипятись. Сейчас придумаем, как тебя называть. Надо вспомнить, какие ещё у имени Евдокия есть сокращения.

— В общем так! — сурово произнесла Зотова. — Мне плевать, какие там у него есть сокращения, они мне заранее все не нравятся. Не думала, что скажу это, но ты будешь всё время в этом отеле называть меня милая или дорогая!

— Хорошо, дорогая! — сказал я и улыбнулся.

— Я имела в виду, при посторонних!

— Да ладно, шучу я, просто хотел разрядить обстановку.

Арина собралась мне на это что-то ответить, причём явно что-то нехорошее, но не успела: в купе постучались. Я открыл дверь, на пороге стояла проводница и улыбалась так, будто только что выиграла в лотерею очень крупную сумму. Проводница поприветствовала нас на испанском, каталанском и немецком языках и снова застыла с улыбкой на лице. Я чуть было на автомате не ответил её на немецком, но потом вспомнил, что легенды надо было придерживаться всегда. А по легенде супруги Антоновы говорили только по-русски.

— Здравствуйте! — громко произнёс я и постарался улыбнуться максимально приветливо.

Проводница на трёх языках попросил нас показать билеты и паспорта.

— Паспорт? — переспросил я, сделав вид, что отреагировал на знакомое слово.

Проводница радостно кивнула. Я подал ей паспорта, девушка быстро сверила фотографии в документах с нашими лицами, затем осторожно указала пальцем на лежащие на столике билеты и на всякий случай на трёх языках попросила их показать. Я взял билеты и отдал их ей. Проводница забрала проездные документы, пожелала нам счастливого пути, опять на трёх языках, и покинула купе.

Примерно час мы ехали молча, Зотова дулась, а я просто смотрел в окно, любуясь испанскими пейзажами. Но потом я решил, что надо как-то налаживать контакт, не хватало ещё, чтобы Дуся Антонова с таким недовольным лицом прибыла в отель для молодожёнов.

— Как погуляли с бабушкой? — осторожно спросил я. — Произвела она на тебя впечатление своим садом?

— Произвела, — ответила Арина, стараясь держать себя в руках. — И не только садом. Меня ещё никто и никогда так не проверял.

— А что она такого сделала?

— Да вроде бы и ничего, казалось, просто гуляли, и она мне показывала свою коллекцию орхидей, но при этом я прямо чувствовала, как она меня сканирует, как ненавязчиво пытается залезть мне в голову.

— Ну извини.

— Да ладно, я её понимаю — она за тебя переживает. Видно, что она очень тебя любит.

— Бабушка говорит, что не умеет любить, что это чувство для неё недоступно. Что якобы это какая-то плата за что-то. Я так и не понял за что. Она не очень любит говорить на эту тему. Но то, что она за меня переживает — это факт. И заботится обо мне.

— Это сразу видно. Не хотела бы я оказаться на месте того, кто покажется княгине Белозерской твоим врагом.

— Именно поэтому ты меня взяла за руку?

— Не знаю. Но не надо себе всякого думать. Ещё раз говорю: я поехала с тобой не потому, что очень хочу тебя видеть, а потому что меня заставил отец!

— Ладно, ладно, не заводись! Чего ты опять начинаешь?

— А ты не провоцируй! Всё, что между нами когда-то было — закончено! Всё! Можно сказать, что ничего не было.

— Да я только за, — сказал я и ни капли не соврал.

Некоторое время мы молчали, а затем Арина сказала: