Продленка - Людмила Матвеева

И тут Шапокляк вдруг повела себя неожиданно:

— Они не выдумали! Смотрите, Алевтина Николаевна! Вон же он, парашют! Боже мой — маленький, но совсем настоящий! Смотрите!

Денис вытянул руку вверх, ветерок раздувал парашют, он был как парус, этот лёгкий парашют.

Вадиму очень хотелось взять парашют, вот так держать его, чувствовать в руке ветер и чтобы парашют рвался из пальцев, а пальцы чтобы его не пускали. Очень хочется взять, но понятно, что Денис не отдаст.

— Смотри, порвётся купол, — говорит Вадим, — ветер стал сильнее.

— Не! Не порвётся! Он крепкий, этот парашютный шёлк. Гудит, слушай!

А внизу волнуется Шапокляк. Она вскочила со скамейки, не отрывает глаз от парашюта — очень ей нравится парашют. Как маленькая, эта Шапокляк, боевая старуха.

— Алевтина Николаевна! Слышите? Гудит! Мальчики! Ну когда же он будет летать?

— Сейчас! — отвечает Денис.

— А ну-ка слезайте с крыши! — По двору спешит мужчина в распахнутой дублёнке. — Это ещё что?

Он — хозяин гаража. Он злится и требует:

— Ну-ка вон с моего гаража! Додумались, залезли!

Почему-то все хозяева всех гаражей очень не любят, когда забираются на их гараж.

— Сейчас слезем, — говорит Вадим.

— Сейчас, сейчас, — говорит Денис громко, а шёпотом добавляет: — Нашёл дураков слезать. Уйдёт, тогда и слезем. Молчи, Вадька.

Вадим замолкает. Раз Денис командует, то пусть он и теперь командует. Вадиму уже кажется, что командиром быть плохо, а недавно казалось, что — хорошо. Наверное, так оно и есть: иногда трудно, а иногда хорошо. От обстоятельств зависит. Обстоятельства складывались сложные. Спустишься — хозяин по шее надаёт или потащит к родителям. А торчишь на крыше — он сердится ещё больше и повторяет: «Слезайте, слезайте».

Но вот Денис говорит скромным голосом:

— Мы слезем, мы только одну минуту здесь побудем, вот запустим одну вещь, и всё.

— Смотрю танцуют! — бушует хозяин. — На крыше! А крышу продавите? Здоровые парни! Бугаи! Родителей в милицию за таких детей, чтобы оштрафовали как следует.

Но старуха Шапокляк, эта замечательная бедовая старуха говорит:

— Они не хулиганят, и ничего вашему гаражу не будет. Это хорошие дети. Они пускают парашют. А вы собственник и больше никто.

Бабка в платке, соскучившаяся по скандалам, тоже повышает голос:

— Понаставили гаражей! А детям поиграть негде! Иди, иди отсюда, собственник. Мы парашют запускаем!

Хозяин удивлённо замолчал. Некоторое время было тихо во дворе.

— Пускаю! — крикнул Денис. — Летит!

Парашют полетел плавно, медленно. Он поплыл в вечернем воздухе. На фоне синего, как густая краска, неба он светился, как облако. Даже снег по сравнению с парашютом казался не очень белым. Горели окна. Парашют летел, слегка кружился, Вадим видел, как парашютист слегка раскачивался под куполом на крепких стропах.

И все молчали, не шумел хозяин гаража, ничего не говорили старушки. Парашют — это парашют, и когда он летит, все на него смотрят. Может быть, людям кажется, что это они, а не синий пластмассовый человечек, совершают плавный лёгкий полёт на парашюте? Очень даже может быть; у людей, даже у пожилых, таких, как Шапокляк и другая бабка, развито воображение. Оно есть даже у хозяев гаражей — воображение, желание мечтать, летать.

Вадим, не отрываясь, смотрит, конечно, на парашют. Но каким-то образом он видит и хозяина гаража. Хозяин задрал голову и следит за плывущим в небе парашютом.

— Летит, — выдыхает Шапокляк.

— Летит, — тихо говорит хозяин.

— А куда он денется — летит, — добавляет бабка в платке. — Век космоса, все летают.

Парашют, как белая птица, как огромный одуванчик, как невесомый зонтик, опускается, снижается. Но в последнюю минуту он зацепляется за дерево, за голую корявую чёрную ветку. И висит беспомощно поникший белый купол. И мотается на спутанных стропах синий парашютист.

— Это я сделал парашют! — с большим опозданием и как-то не вовремя сообщает Вадим. Ему кажется, что его никто не слышит. И всё-таки он продолжает: — Сам сделал, по чертежу. Из настоящего парашютного шёлка.

Просто ему очень жалко, что парашют повис так высоко на этом жутком чёрном дереве. Неужели парашют совсем пропал?

— Это я его сделал, — повторяет Вадим, — по чертежам.

— Он сделал, а я запустил, — добавляет Денис. — Я пустил его в полёт. Это я пустил!

— Ты, ты. Вот он и засел на голом тополе, — ядовито замечает старуха Шапокляк. — Что теперь будет с нашим парашютом? — Этот вопрос Шапокляк адресует хозяину гаража.

Но он не понимает её беспокойства, он говорит о другом:

— Мы в своё время и не такие парашюты делали. В авиамодельном кружке мы делали самолёты с бензиновым моторчиком.

Хозяину гаража тоже важно быть не хуже других. Он хотя и взрослый, а вот поглядел, как летел белый парашют в синем тёмном небе — и проснулось в нем что-то такое, чему и названия нет. Мечта? А может быть, печаль? Или желание смотреть на небо?

— Это его ветром зашвырнуло, — говорит о своём Денис, — ветер оказался порывистый.

— Надо было предвидеть ветер, — упрекнул всё-таки Вадим, — в журнале, где был чертёж, так и написано: «Ветер надо учесть, иначе парашют улетит в нежелательном направлении». Вот он и сидит на нежелательном дереве.

— Может, ветром снесёт? — без особой надежды говорит Денис.

— Надо было раньше думать, — замечает бабка в платке, — запустит как попало, без ума.

— Порывистый не предусмотришь, — оправдывается Денис.

Шапокляк берёт власть в свои руки:

— А вы, с бензиновым моторчиком, помогите мальчикам, неужели взрослый мужчина не может достать с дерева парашют? В голове не укладывается.

— Как же я достану? Вы шутите этим делом?

Хозяин гаража топчется под деревом, парашют белеет высоко, до него не дотянуться никак.

— Не лезть же мне на дерево, в самом-то деле.

Шапокляк насмешливо хмыкает. И хозяин гаража медленно сбрасывает на скамейку свою дублёнку, остаётся в свитере и в джинсах, вид у него теперь спортивный. Вот он схватился за толстую ветку, крякнул, подтянулся и стал осторожно переступать с одной ветки на другую.

— Сейчас он снимет парашют, — говорит Шапокляк, она одновременно подбадривает хозяина и утешает ребят.

А они тем временем слезают с гаража, всё-таки безопаснее, когда хозяина нет на земле.

— Вот он уже почти дотянулся до нашего парашюта. — Шапокляк говорит тоном спортивного комментатора Николая Озерова, как будто хозяин гаража не за парашютом лезет, а забивает решающую шайбу.