Свадебные колокола - Конни Брокуэй

Джастин, глупо улыбаясь, говорил Блумфилду:

— Ну что ж, пока, дружище. Ой, что я? Ведь это я ухожу. Какой я рассеянный!

Эвелина закусила изнутри щеки, и Джастин мог поклясться, что она таким образом пыталась сдержать смех. Хлопнув Блумфилда по плечу, он направился к входной двери, потом обернулся, как будто хотел помахать на прощание рукой, и застыл на месте. Округлившимися от неожиданности глазами он стал всматриваться в кусты позади тележки. Потом поднес к глазам бинокль.

Блумфилд откашлялся и снова завладел рукой Эви.

— Леди Эвелина, я счастлив, что нам представилась возможность ближе узнать друг друга…

— Тс-с! — прошипел Джастин, отрывая глаза от бинокля и сердито глядя на них. — Бубо! Я ее только что видел. Вон там!

— Вот как? — Эрнст взглянул в сторону кустов, глотнул воздуха и подошел ближе к Эви. — Леди Эвелина, — прошептал он, — окажите мне честь, позвольте еще раз пригласить вас…

— Умоляю вас, тише, — прошептал Джастин, не отрываясь от бинокля и прижимая одну руку к сердцу. — Она волнуется!

Блумфилд, испуганный и несчастный, кивнул головой, на цыпочках прошел мимо Эви и взобрался на тележку. Потом осторожно взялся за вожжи.

— Спасибо, — беззвучно, одними губами произнес Джастин.

Блумфилд кивнул и торопливо прошептал:

— На днях я специально привезу сюда велосипед, что бы вы могли прокатиться! — И уехал.

Эви смотрела ему вслед, пока он не скрылся из виду. Потом взглянула на Джастина. Он выплюнул травинку, засунутую между зубами, и улыбнулся.

— Как вам не стыдно, — проговорила она, подходя к нему.

— Мне стыдно, — заверил он ее. — Почти все время. Но сегодня, — он помедлил, прикидывая, — сегодня мне не было стыдно.

Она поднялась на две ступеньки. Чтобы взглянуть ему в глаза, ей пришлось запрокинуть голову, открыв изящную линию шеи.

— Вы должны извиниться перед мистером Блумфилдом.

— Забудьте о нем.

Она не ответила и взялась за ручку двери. Он обогнал ее и распахнул перед ней дверь.

— Ладно. Но почему я должен извиняться?

Она прошла впереди него в холл. Он последовал за ней.

— Почему? — настойчиво повторил он. Она даже не потрудилась оглянуться.

— Если в кустах была птица бубо или какая-либо другая, то я сиамская королева.

И тут из двери где-то в середине коридора появился Беверли. Увидев Эвелину, он хотел спрятаться, но она его заметила.

— Беверли! Задержитесь на минутку.

— Всего на минутку, мадам? Обычно ваши обмены любезностями с прислугой продолжаются гораздо дольше.

— Я хочу спуститься в винный погреб, Беверли, — констатировала Эвелина. — Будьте любезны, дайте мне ключи.

— Погреб не заперт, мадам, — ответил Беверли. — В погребе нет ничего такого, что стоило бы украсть. Возможно, несколько бочек старого сидра. Бригадный генерал тонким вкусом не отличался. По правде говоря, верхом кулинарного искусства он считал карри, которое готовил его индийский повар.

Беверли взглянул на Джастина, словно подозревал, что он унаследовал столь же низменные вкусы.

— Ладно, — отозвалась она, обращаясь к Беверли и игнорируя Джастина, что ему явно не понравилось. — Вы не возражаете, если я проверю сама?

— Напротив, мисс. Если бы вы не проверили, я мог бы подумать, что нарушилась естественная последовательность событий.

Эвелина не потрудилась ему ответить. Обогнув стоявшего на пути дворецкого, она вошла в малую гостиную. Джастин следовал за ней по пятам.

— Эви, неужели вам и впрямь хочется ползать по старому, пахнущему плесенью подземелью?

— Да, — ответила она, направляясь к низкой двери, расположенной сбоку от камина.

Дверь действительно оказалась не заперта и без труда открылась с первой попытки. У лестницы стоял маленький латунный фонарь. Эвелина на ощупь зажгла его и начала спускаться вниз по каменным ступеням, таким старым, что они были вытоптаны по центру. Джастин шел за ней следом.

— Вам не обязательно идти со мной, — пробормотала она возмутительно холодным тоном, который придавал ему решимости узнать, что скрывается за тонированными линзами и задумчивым выражением лица.

— Надеюсь, вы не станете возражать, если я позволю себе выпить? У меня страсть к сидру. — Он улыбнулся обворожительной, даже обезоруживающей улыбкой. Но она лишь холодно взглянула на него.

— Как вам будет угодно.

Что касается винного погреба, то он действительно представлял собой жалкое зрелище. На ветхих шатких полках она обнаружила несколько дюжин бутылок самых заурядных итальянских вин, пару фляг какого-то бренди и покрытую плесенью старую бутылку мадеры, а также, как предупреждал Беверли, полдюжины бочек, выстроившихся вдоль стены.

— Похоже, что старина Беверли прав.

— Нет, — ответила Эвелина и, подняв повыше фонарь, огляделась вокруг. Огонек фонаря высветил контуры ее лица, блеснул на стеклах очков. Выбившаяся из прически прядь волос отбрасывала причудливую тень на ее щеку.

Она с победным возгласом бросилась к стоявшей в стороне от других бочке, крышка с которой была снята и находилась рядом, прислоненная к стенке. Поставив фонарь на земляной пол, Эвелина перегнулась через край бочки и заглянула внутрь. Она оказалась такой маленькой, что верхняя часть ее тела целиком исчезла в бочке.

— Черт побери! — глухо прозвучал из бочки ее голос. Она подпрыгнула, брыкнула ногой и, пыхтя от напряжения, завозилась в бочке.

— Помочь? — спросил Джастин.

— Сама справлюсь! — глухо прозвучал откуда-то из глубин ее голос. — Я уже почти… Вот! — Она появилась из бочки с победоносным видом, держа в каждой руке по бутылке. Лицо ее испачкалось пылью, в волосах запуталась паутина.

— Ну и что вы держите?

— А это, мистер Пауэлл, две из десяти бутылок Шато Лафит-Ротшильд. Тех самых, которые ваш дедушка спрятал здесь накануне приезда вашего батюшки в монастырь в 1886 году.

— Да уж, поступок вполне в стиле старого вояки. Но как вы узнали о таком факте?

— Я читала его дневник. Он был военным до мозга костей, не так ли? Все у него учтено, все подтверждено документами, пусть даже следующие поколения, узнав кое о чем, плохо о нем подумают.

Джастин рассмеялся.

— Сомневаюсь, что ему приходило в голову, будто кто-нибудь сможет с ним не согласиться или счесть его недостаточно проницательным.

Она помедлила, потом смущенно добавила:

— Вам, наверное, было трудно вместе. Вы с ним такие разные.