Тень Аламута - Андрей Басирин

Прятаться было поздно, бежать тоже. Поднырнув под руку стражника, Мелисанда бросилась к стене. Маленькая калитка вела во внутренний дворик. За чугунной решеткой белели развешанные на веревке плащи. У крыльца смешная каурая лошадка объедала зелень из цветочного горшка. На клумбе цвели ранние фиалки.

Идиллия.

Если по уму, то соваться в этот дворик не стоило. Тупик, верная гибель, беглеца сцапают в два присвиста. Но Мелисанду вела женская интуиция. Девушка проскользнула в калитку и захлопнула ее за собой.

— Стой! Куда?! — Стражник налетел на решетку. — Ты, деваха, того! Лучше добром!

— Добро у тебя коротко.

Раньше, чем рыцарь успел что-то сделать, девичья рука метнулась сквозь прутья. Рванула за ворот плаща — сильно-сильно. С колокольным звоном шлем влепился в решетку.

Из носа стражника хлынула кровь.

— Ах, сучка! — ревел он. — Да я ж тебя! На четыре кости!!

Страшно загремела решетка. Взбешенный громила ломал калитку, останавливаясь лишь затем, чтобы вытереть кровавые сопли под носом. Наконец дверца не выдержала напора и слетела с петель.

— Ну держись, потаскушка!

От удара Мелисанда кувырком полетела в фиалки. Во рту сразу стало горячо и солоно. Лепестки фиалок щекотали разгоряченное лицо. Как они пахнут! — подумала девушка. Никогда Мелисанда не ощущала мир таким ярким и наполненным. Она зажмурилась и попыталась отползти в сторону.

Вот и конец. Свернут ей сейчас шею, как цыпленку…

Второй удар всё не приходил. Послышался странный звук: то ли кашель, то ли плач. Принцесса рискнула приоткрыть один глаз.

Воин стоял на коленях, зажимая лицо ладонями. Пальцы его намокли красным, меж ними торчала рукоять ножа. Крови натекло порядочно — алые струи перечеркнули крест на груди стражника.

— Ай-яй-яй! — послышалось откуда-то из-за спины. — Клянусь сиськами святой Агаты, сир Гилмар очень огорчится. Его цветник… Да вы не друзья прекрасного, господа.

Принцесса поднялась на ноги. Говоривший сидел на измочаленной сосновой колоде. В руке он держал краюшку, на которой аппетитно белело масло. Бутерброд так и остался незаконченным. Громила с ножом в глазнице уже заваливался на бок, намазывать масло было нечем.

— Здравствуйте, сударыня, — кивнул принцессе незнакомец. — Как вам нынешняя весна? Холодная, правда?

Встретив этого человека на улице, Мелисанда пришла бы в ужас. Невысокий, плечистый, длиннорожий. Лицо в шрамах, словно у уличного кота.

Уши драные, нос перебит. Выгоревшие на солнце волосы торчат непокорными вихрами. Разбойник, одним словом.

— Господин Аршамбо! Это вы?! — Храмовник уныло осмотрел недоделанный бутерброд.

— Я, сударыня, кто же еще? — Он поднялся. — Ну что, трудно было до вечера подождать? Я же обещал вас спасти.

— Простите, сир де Сент-Аман! В следующий раз такого не повторится.

— Рад слышать, сударыня. Подождите, я сейчас. — Из полурасколотого полена, лежащего в груде чурбаков, торчал топор. Когда принцесса вбежала во двор, Аршамбо как раз колол дрова. Занятие это следовало отложить до лучших времен.

— Эй, голодранец! — вышел вперед командир стражников. — Сдавайся, гнусный госпитальер!

— Я не госпитальер, — кротко заметил Аршамбо. — Клянусь девственностью святой Агнессы, я…

— Да хоть бенедектинка! Лучше бы тебе, бродяга, не лезть поперек сира де Бюра. А за смерть Себастьяна ты поплатишься. — Он обернулся к своим подчиненным: — Взять его!

Сердце Мелисанды упало. Храмовнику противостояло не меньше десятка стражников. В кольчугах, с мечами в руках. А у того что? Выщербленный мужицкий топор? Драная рубаха в качестве защиты?

Мелисанда прижала руки к груди:

— Сир де Сент-Аман… Простите. Кажется, я втравила вас в историю…

— Ничего, — он нагнулся к куче дров и принялся рыться в ней. — Обожаю истории. Вот только есть хочется…

Бутерброд сиротливо валялся на изрубленной колоде.

Стражники двинулись к храмовнику. Когда тень первого подползла к его сапогам, он выпрямился. В руках его была обмотанная тряпками… палка?

— Чуточку терпения, господа, — заявил Аршамбо, остервенело разрывая ткань. — Сейчас я буду готов.

— Умри, пес!

Из ветоши показалась рукоять меча. Издевательски мукнув, Аршамбо ткнул ею нападавшего в солнечное сплетение. Солдат перегнулся пополам. Второго де Сент-Аман рубанул в колено, третьего — по рукам. Перепуганные стражники отпрянули.

— Да убейте ж этого шута, в конце концов! — закричал взбешенный начальник. — Клянусь всеми святыми, кто отступит, того отправлю вместо Незабудки.

Это подействовало. Никому не хотелось становиться палачом. Солдаты бросились в атаку. Аршамбо высвободил меч из тряпок и принялся выписывать отходную. Бить, крушить, сбивать врагов, резать и кусать.

Мелисанда переживала зря. Вояка-крестоносец, чью шкуру выдубили все сирийские ветра, стоит пяти, а то и шести стражников — сонных, медлительных, обленившихся на спокойной службе. Да и нападать на него могли лишь по очереди, всем места не хватало.

— Храмовники! твари! — орал тощий тип с повисшей на кончике носа каплей. — Всем! известно! Дьявол! вам! воро…

Аршамбо пнул ему под ноги колоду. Когда крикун запнулся, ударил крест-перекрест. Жалобно зазвенев, меч вырвался из рук тощего. Остальные стражники отступили.

— Ну что, храмовник, устал? — издевательски поинтересовался начальник стражи. — Дурак ты, дурак… Лезешь в дела королевские, а того не ведаешь, что Ее Величество тебя без перца съест.

— И пожалеет: перец во мне самое вкусное. Любую красотку спроси.

Грудь Аршамбо ходила ходуном. Сосульки волос падали на лоб, рубаху покрывали кровавые пятна. Тяжело далась драка храмовнику.

— Долго тебе не выстоять. — Командир обернулся к стражникам: — Эй, Жиль, Мишель! Сгоняйте за луками. Пощекочем мерзавца. Остальные — в бой!

Храмовник вскинул клинок к плечу:

— Давайте! Клянусь лососями святого Зинона, порезвимся!

Лязгнули мечи. Бедро Сент-Амана украсилось еще одним порезом, а из волны нападавших выбыло сразу двое.

— Вперед! Бейте, бейте его! Он выдыхается!

— О Жоффруа! — вскричал Аршамбо, отступая по разбросанным поленьям. — К тебе взываю, проходимец! Знай: я умру с твоим именем на устах! И лошадь твою…

— Ага-а-а!

Поленья покатились в разные стороны. Храмовник не удержал равновесия и упал. Меч его вывернулся из руки.

Мелисанда бросилась вперед:

— Стойте! ИМЕНЕМ КОРОЛЯ ОСТАНОВИТЕСЬ! МЕЧИ — В НОЖНЫ!

От неожиданности солдаты застыли. Самые слабосильные даже спрятали оружие. Говорят, от голоса Балдуина де Бурга лопались кольчуги и приседали кони, а принцесса оказалась его достойной ученицей. Пока солдаты недоуменно переглядывались, храмовник успел подняться на ноги. Он еще хорохорился, но бой был проигран по всем статьям. Солдаты окружили девушку. Командир стражи наступил на меч Аршамбо.