Татары. История возникновения великого народа - Эдуард Паркер

Император незамедлительно отозвал не в меру усердного пограничного офицера и направил евнуха в уйгурскую резиденцию для объяснения случившегося. В то же время были направлены указания особому послу, направлявшемуся к уйгурам, чтобы подтвердить новые полномочия кагана – посол должен был ожидать дальнейших приказаний. Он продолжил путь лишь в следующем году, взяв с собой гробы с телами убитого дяди кагана и трех других высокопоставленных уйгуров. Каган приказал своим приближенным выехать навстречу послу, которого немедленно обвинили в том, что он не воспрепятствовал злодеянию. Посол объяснил, что дядя кагана лишился жизни из-за ссоры с пограничным офицером и император не отдавал приказа о его убийстве. Пятьдесят дней посол и его свита находились под стражей, им не позволено было видеть кагана, и их едва не казнили – на этом настаивали некоторые уйгурские сановники. Наконец каган направил послание следующего содержания: «Мой народ требует вашей казни. Я – единственное исключение. Но мой дядя и его приближенные мертвы. Убив вас, мы лишь смоем кровь кровью, этим ничего не изменишь. Думаю, лучше будет смыть кровь водой. Я имею в виду вот что: кони моих офицеров стоят почти два миллиона, и вам лучше заплатить за них!» После этого он отправил к императору своих послов, и тот, проглотив оскорбление, выплатил требуемую сумму.

Три года спустя уйгуры обратились к императору с предложением заключить брачный союз. Император, все еще переживавший прошлое унижение, заявил своему премьер-министру: «Этот брачный союз станет причиной войны между нашими потомками. Я не могу согласиться на это». Премьер спросил: «Надеюсь, ваше величество не думает о том, как засекли до смерти наших послов на глазах дочери Пугу?» – «Да, – ответил император, – я все еще помню об этом. Только положение Китая в тот момент помешало мне отомстить за оскорбление». – «Однако это Идигянь, зная, что ваше величество захочет отомстить, ждал лишь предлога к войне, – возразил министр. – Он пал от руки нынешнего кагана. С другой стороны, последний, несмотря на гибель своего дяди, продемонстрировал определенное великодушие. Думаю, что предложение о браке следует принять. Разумнее всего будет вспомнить правило, которого придерживались пятьдесят лет назад тюркские каганы Меркрин и Сулу, ограничившие свиту до двухсот человек, а количество лошадей, приведенных для продажи, до тысячи голов». Император уступил, и каган в благодарность за принцессу (которая поочередно была супругой четырех каганов) предложил императору свои услуги в борьбе против западных тюрков (некоторые из них присоединились к уйгурам, когда Суябом овладели карлуки).

Каган Дуньмага обратился к императору за разрешением изменить название своего народа на более воинственное. Император согласился, и китайцы стали называть племя Дуньмаги «хуйгурами», или «стремительными соколами». Подобно этому германцы, называвшие себя немцами, обратились к римскому императору за позволением называть себя не германами, а германцами. (Здесь возникает другой вопрос: мусульман Татарии стали называть уйгурами спустя несколько столетий после описываемых событий, а в эпоху Чингисхана так называли исключительно татар-мусульман, тогда как новое название – «уйвуры» – применялось в отношении всех уйгурских государств возле Урумчи и Пиджана, а также к историческому народу, происходившему из региона Каракорума. В XIII веке мы встречаем упоминание Каракитая, называвшего правителя Самарканда «царем гуй-гуй». Этой путанице в терминах мы обязаны тому факту, что уйгуры исчезли из поля зрения китайцев на одно-два столетия. Нет ни одного китайского источника, который бы рассказывал о том, когда и как уйгуры восприняли через сарацин мусульманство. Арабы и персы называли всех кочевых татар их прежним именем – именем единственной известной им доминирующей нации, существовавшей между ними и Китаем, то есть тюрками.)

В 789 году каган умер, ему наследовал сын Долосы. В период между 751 и 766 годами Урумчи, и Баркуль, и современная провинция Ганьсу попали в руки тибетцев. Единственным связующим звеном между этими регионами стала территория уйгуров. Разумеется, уйгуры стали взимать огромные суммы за безопасный проход по своей земле. Как мы уже говорили, Шато вынуждены были присоединиться к тибетцам, поскольку Китай не мог предоставить им защиту в Урумчи. Росло и могущество карлуков, и уйгуры вынуждены были отступить на юг. На смену Долосы пришел его племянник Ачжо, успешно сражавшийся против тибетцев и карлуков. Ачжо умер в 795 году, не оставив наследников, и уйгуры вынуждены были избрать правителем одного из министров по имени Кутлуг. Любопытно, что этот каган удостоился теплого приема в Китае, поскольку среди его подданных было несколько манихейских миссионеров (два года спустя в китайских анналах мы встречаем упоминание о манихейских храмах с персидскими священниками, эти храмы находились в тогдашней уйгурской столице Караходжо). В 808 году на трон взошел другой каган, он попросил у императора новую жену – прежняя к тому времени уже скончалась. Несмотря на то что Китаю политически важно было сохранить уйгуров в качестве своих союзников, чтобы использовать их в борьбе против тибетцев и развязать Китаю руки в подавлении мятежей на своей территории, император своего согласия на брак не дал. В 821 году каган снова обратился к императору с той же просьбой. На этот раз новый император удовлетворил ее. Но вскоре после этого каган скончался, и посол сообщил о согласии императора его преемнику. За невестой отправилось пышное уйгурское посольство. На сей раз это была настоящая дочь императора. В посольстве было около 2000 племенных вождей, а в подарок Китаю было отослано 20 000 лошадей и 1000 верблюдов. Однако лишь пятистам уйгурам позволено было войти в столицу. Приблизительно в это время катаи признали сюзеренитет уйгуров и Китая.

Император и каган скончались в 824 году, преемник и младший брат последнего был убит в 832 году, ему наследовал племянник – тегин Ху. В период его правления, видимо, произошла измена, поскольку один из уйгурских вождей присоединился к Шато и вместе с ними напал на своего правителя, совершившего самоубийство. Власть перешла к другому тегину – Кэси, однако могущество уйгуров стремительно таяло, этому способствовал голод, эпидемии и снежная зима, погубившие большую часть скота. Один из вождей, присоединившийся к киргизам, отправился в резиденцию уйгурского правителя, убил кагана и спровоцировал раскол: один из тегинов с пятнадцатью племенами укрылся у карлуков, остальные нашли приют у тибетцев или близ Баркуля. Тринадцать племен, живших близ резиденции, отправились на юг, поселились по соседству с Шаньси и избрали тегина Уге своим каганом.

Мы уже рассказывали, как киргизы, напав на уйгурскую орду, завладели китайской принцессой. Подобно хунну, которые заявили о своем родстве с династией Хань, поскольку некогда китайская принцесса была послана одному из их предков, киргизы теперь заявляли о своей кровной связи с династией Тан, потому что китайский генерал Ли тысячу лет назад перешел на сторону хунну, взял в жены татарку и стал прародителем киргизов! Но Уге действовал быстро: он освободил принцессу и двинулся на Кукухото, или Тендук. Его нападение было отражено, однако император по совету одного из своих мудрых министров решил не стравливать киргизов и своих старых союзников уйгуров и направил на границу послов для проведения расследования. Принцесса же направила императору послание, в котором говорилось, что поскольку хаканом теперь является Уге, то она, принцесса, может выйти замуж за него. Изголодавшимся уйгурам была направлена помощь в виде тысячи тонн зерна, но их просьба выделить им в качестве временной резиденции современный Тайчжоу (между Тендуком и Пекином) удовлетворена не была. Помимо тех племен, что находились под властью Уге, были и другие уйгурские племена, вожди которых пытались самостоятельно вести переговоры с Китаем. Переговоры сменялись набегами, несколько племен нашли пристанище среди ширви, «черных телег» (возможно, черные киргизы) и других небольших племен, объединившихся с катаями. Резиденция Уге находилась в горах к северу от Датуна, где он собрал значительное войско численностью в несколько сот тысяч человек. Некоторые уйгурские вожди предпочли перейти под власть Уге, получили звания и были отправлены на охрану границ. Вскоре Уге обратился к императору с просьбой отдать ему город Тендук. Снова получив отказ, Уге в ярости совершил несколько набегов на окружающие территории. Одному из уйгурских вождей по имени Умус было пожаловано императорское имя, он решил оказать Китаю помощь в борьбе с Уге. Нападение на резиденцию Уге произошло ночью, китайская принцесса, а также 20 000 или 30 000 заключенных были освобождены. Уге удалось бежать, он нашел приют у «черных телег», которые впоследствии убили его за солидный куш. Жалкие остатки его войска под командованием нового кагана Эняня (около 5000 человек) получили помощь от вождя племени кумоси. Но кумоси и сами являлись для Китая помехой, и в 847 году им был нанесен сокрушительный удар. Уйгуры постепенно исчезают из этого региона, здесь остается лишь около 300 знатных людей, нашедших убежище у ширви. Когда китайский император потребовал от ширви выдать ему кагана, Энянь оставил своих людей на произвол судьбы, а сам вместе с женой и сыном, а также девятью приближенными бежал к карлукам. Остальные уйгуры превратились в рабов ширви. Киргизы направили против ширви армию в 70 000 человек и освободили уйгуров. Их поселили на севере пустыни, где они некоторое время влачили жалкое существование, а затем небольшими группами стали уходить в древние владения тюрков близ Ганьчжоуфу.