Фандом - Анна Дэй

– Да, тут чудесно… такой вид… и везде ветки.

Дерево вздрагивает – это Эш усаживается на соседний сучок. Я не вижу его лица, но чувствую тепло его ладоней, которыми он накрывает мои застывшие руки. Страх высоты и беспокойство куда-то улетучиваются. Эш выглядывает из-за ствола и сочувственно, по-доброму мне улыбается. Хорошо, что я догадалась позвать его на помощь.

– Ты как там, жива? – спрашивает он.

У меня хватает сил только помотать головой.

– Когда учишься лазить по деревьям, отрывать от сучьев и ствола руки и ноги можно только по одной. Понятно?

Я киваю.

– И всегда проверяй, крепкая ли перед тобой ветка, прежде чем взяться за неё. Слабая или сухая отправит тебя в полёт сама знаешь куда.

– Это очень полезная информация… Но я надеялась…

– Что я влезу на это дерево вместо тебя?

– Да.

– И зачем мне туда?

Высвободив руку, я подаю Эшу розу, которая к этому времени больше напоминает увядшие водоросли.

Нахмурившись, Эш берёт у меня цветок.

– Ты хочешь, чтобы я положил розу на окно. А на какое?

Судя по вырвавшемуся у него «хм», он, видимо, и сам догадывается, кому предназначается цветок.

– Третий этаж, четвёртое окно слева.

– А почему я должен помогать тебе совершить это безумство?

Что тут скажешь! Я просто смотрю на него и почти беззвучно шепчу:

– Пожалуйста…

– Ладно, ладно, только не гипнотизируй меня этими несчастными глазами, – отвечает Эш и исчезает в ветвях, словно подпрыгнув к небу.

На меня сыплются кусочки коры и листья, я отворачиваюсь и закрываю глаза.

Спустя несколько минут Эш возвращается без цветка и помогает мне спуститься на землю.

– Спасибо, дружище, – благодарно хлопает его по спине Нейт.

– Будем надеяться, что дело выгорит, – брюзгливо выдавливает Саскья и широкими шагами уходит, уводя за собой Нейта.

Я поворачиваюсь, чтобы идти следом, но Эш останавливает меня и горячо шепчет в самое ухо:

– Ты знаешь, что про Саскью здесь всякое говорят? Что она и Мэтью повстанцы.

– А разве это плохо?

– Ну не знаю, но если связаться с повстанцами, дело кончится на эшафоте. Что с тобой происходит? Тебя словно тянет на виселицу.

Эш прав. Но не могу же я подтвердить его догадки. И я молчу, лишь бы не произносить страшных слов. Просто беру его за руку. Ладонь Эша как горячий тяжёлый камень, в пыли от древесной коры и листьев.

– Спасибо за помощь, Эш. Ты настоящий друг!

– Я ненормальный идиот. – Он грустно смотрит на меня, пряча глаза под длинными ресницами, но руки не отнимает.

Мы так и стоим под ветвями старого дуба, придумывая, что сказать, но не произнося ни слова.

В комнате Уиллоу вспыхивает свет. Он проникает сквозь листву до самой земли, напоминая, как близка опасность, возвращая нас к реальности. Разняв руки, мы бежим подальше от господского дома, под защиту тёмного сада. Я знаю, что где-то вдали Уиллоу разгадал мой псевдоним.

Я снова жду Уиллоу в саду, на том же месте, у сливового дерева. В воздухе висит мелкая, почти невидимая в темноте изморось. Под деревом от мелких капелек не спрячешься. Мы с Нейтом решили, что в этот раз на встречу с Уиллоу я пойду одна. В этой сцене слишком много действия, Нейт не сможет как следует спрятаться. Мы повторили слова из книги, брат напомнил, что и когда следует говорить, а потом повернулся ко мне спиной, лицом к конюшням, и, обхватив себя руками за плечи, пропищал: «Ах, Уиллоу…», изображая целующуюся парочку.

Прислонившись к дереву, я принимаю соблазнительную (в моём представлении) позу, но внутри у меня всё вибрирует, и руки и ноги едва не трясутся от страха. Сегодня сцена первого поцелуя – бесконечно прекрасная и романтическая. Мне следует трепетать от радости, но вместо этого я дрожу от ужаса. Что, если он меня не поцелует? Или того хуже, что, если он меня поцелует и его стошнит от отвращения? У меня никак не идёт из головы тот маринованный огурец, который мерещился мне во время последнего и едва ли не единственного моего настоящего поцелуя. Никакой уверенности в собственных силах у меня нет. Я ещё раз вспоминаю, что мы с Уиллоу должны сказать друг другу перед нашим первым идеальным поцелуем.

Уиллоу. Я никогда ещё не встречал такую, как ты!

Роза. Не встречал дефа?

Уиллоу. Нет, такую свободную…

Роза. Я не свободна. Я рабыня. Рабыня твоего отца.

Уиллоу. Я знаю. Прости, я не то хотел сказать. Наверное, это прозвучит глупо, но я бы хотел быть похожим на тебя.

Роза (прижимает ладони к его лицу). Попробуй…

И потом он её поцеловал.

Страстно. Горячо. Умопомрачительно.

Вот только одна мысль не даёт мне покоя: в последние три дня мы с Нейтом пользовались одной зубной щёткой, и во рту у меня сейчас такое…

Раздаются шаги Уиллоу. Он идёт быстро, но уверенно и спокойно. Сегодня, в лунном свете, он даже прекраснее, чем обычно. Завидев меня, он улыбается и прикладывает к подбородку розу, которую держит в руке. А потом, как и полагается по сюжету, произносит:

– Роза… Ты похожа на Розу.

Руки у меня дрожат, но я говорю сильным, ровным голосом, повторяя реплику из книги:

– И какая же из себя Роза?

– Колючая! – смеётся Уиллоу.

Он подходит ко мне, и мы усаживаемся рядом под сливовым деревом. Я подсовываю под себя руки, чтобы унять дрожь, и изучаю лицо Уиллоу – какой он идеальный, будто нарисованный принц из детского фильма. Меня бросает в жар от его близости, и я судорожно прикусываю нижнюю губу.

Уиллоу смотрит на звёзды, его ресницы подрагивают.

– Люблю бродить ночью по Полям.

– Я только и вижу всё здесь по ночам.

Его лицо тоже становится влажным от моросящей пыли.

– А что ты делаешь днём? Спишь?

– В основном.

– Остаёшься в поместье или возвращаешься в город на той огромной старой железяке? – заинтересованно уточняет Уиллоу.

Я смеюсь и весело похлопываю его по плечу, как описано в книге. Получается кокетливо и немного странно, но я не забываю произнести положенные слова:

– На огромной старой железяке? Ты хочешь сказать – на автобусе?

– А-а, вот как она называется!

– Какой ты… необыкновенный.

– Наверное, хочешь сказать – невежественный?

Мы смотрим друг на друга, и под взглядом Уиллоу я едва вспоминаю следующую реплику.