Лунатики - Юлия Набокова

— Я ничего такого не помню, — возразила Соня.

— Ты просто забыла. Я помогу тебе вспомнить. — Гадалка протянула ей круглую подвеску с птичьими перьями. — Повесь этот ловец снов над кроватью, и, когда луна на небе начнет прибывать, ты снова увидишь этот сон.

Соня с сомнением взяла в руки подвеску. Ловец снов, чепуха какая-то!

— Не веришь? — проницательно усмехнулась гадалка, и глаза ее сверкнули таинственной синевой.

— Я верю в науку, — не стала кривить душой Соня. — Но магия — это сказки.

— Просто сделай так, как я говорю, и увидишь сама.

«Легко сказать — сделай», — мысленно возразила Соня. Это у нормальных людей есть кровать, а она даже не представляет, где будет спать этой ночью и будет ли у нее над головой хотя бы крыша, а не звездное небо.

— Спасибо, — кивнул Яр гадалке и потянул Соню за рукав: — Нам пора.

— Подожди, — возразила гадалка, не отводя взгляда от Сони. — Твоя спутница хочет задать вопрос.

Соня с сомнением взглянула в синие глаза гадалки.

— Ну же, Соня, — поторопила та, — спрашивай.

За все это время Яр не называл ее по имени, и на миг Соня поверила, что гадалка настоящая. Ей очень хотелось в это поверить, потому что тогда она сможет наконец узнать ответ на вопрос, который не дает ей покоя.

— Моя сестра… — взволнованно выпалила Соня. — Она жива?

Гадалка на миг прикрыла веки, словно всматриваясь в то, что недоступно взгляду. Соня затаила дыхание; ей казалось, сейчас решается судьба пропавшей Леры.

— Я не вижу твою сестру в мире мертвых, — после долгой паузы ответила гадалка, открывая глаза.

— Значит, Лера жива! — просияла Соня.

Гадалка смотрела на нее со странным выражением — сочувствия и вины, словно не решаясь добавить что-то еще, и Соне стало не по себе.

— Почему вы так смотрите? — тихо спросила она. — Что не так с Лерой?

— Я не вижу твою сестру в мире мертвых, — медленно повторила гадалка, — но и в мире живых я ее тоже не вижу.

— Что это значит? — похолодела Соня.

— Не могу ничего сказать, — нахмурилась гадалка. — Сейчас новолуние, моя сила на минимуме.

— Когда вы сможете сказать? — нетерпеливо уточнила Соня.

— Приходите через неделю, тогда я смогу увидеть больше.

Яр с Соней уже вышли в коридор, когда хозяйка окликнула их:

— Передайте своей голодной подружке. — И она протянула Яру питьевой йогурт.

Когда они вернулись к машине, на них обрушился град любопытных вопросов.

— Ну что? — насмешливо взглянул на них Лис.

— Вас долго не было, — проворчал Муромец. — Я проголодался.

— Это тебе. — Яр протянул Вике йогурт, и она радостно взвизгнула:

— Мой любимый! Ты же говорил, что денег нет.

Вика сделала жадный глоток, и Соня поняла, что спортсменка порядком проголодалась. Они хотя бы по пончику на заправке перехватили, а Вика продолжала придерживаться своей строгой спортивной диеты, запрещавшей все мучное и жирное.

— Это подарок от хозяйки, — объяснил Яр.

— Откуда она знает? — потрясенно пробормотала Вика. Кажется, сейчас она была готова поверить в то, что гадалка — настоящая обладательница дара.

— А что с камнем? — вмешался Лис. — Удалось что-то разузнать?

— Пока ничего конкретного, кроме того что камень обладает особой силой, — хмуро поделился Яр. — И самую силу он набирает в Кровавое полнолуние.

— Кровавое полнолуние? — поежилась Ви. — Звучит жутковато.

— Мне больше нравится современное название — суперлуние, — вмешался Лис. — А Кровавым его называли в Средние века. Луна в такую ночь кажется больше и приобретает красный оттенок.

Ви с переднего сиденья с удивлением обернулась к нему.

— А что? — не смутился Лис. — Я читал.

— В Википедии? — поддела Ви.

— В астрономической энциклопедии. Я вообще любознательный в отличие от некоторых. У которых, — он лукаво взглянул на Ви, — кстати, молочные усы.

Девушка, вспыхнув, отвернулась, откинула зеркало над лобовым стеклом и вытерла йогурт с губ.

— И теперь мне еще больше любопытно, — продолжил Лис, — зачем этот камень понадобился Полозову.

— Ничего хорошего от него ждать не приходится, — хмуро заметил Муромец.

— Как бы там ни было, камень он не получит, — отрезал Яр. — Хватит болтать, поехали.

— Софи, а ты чего молчишь? — Лис окликнул притихшую девушку.

— Гадалка сказала, что моей сестры нет ни в мире живых, ни в мире мертвых, — подавленно пробормотала Соня. — Что это может значить?

— Гадалки вечно несут галиматью, — фыркнула Ви, но уже без прежней категоричности, как раньше. — Нашла кого слушать!

— Раз в мире мертвых ее нет, значит, есть надежда, — приободрил Соню Лис.

— Ты правда так думаешь? — Соня с трепетом подняла глаза, в которых стояли слезы.

— Надо верить, Софи! — твердо сказал Лис. — Верить в лучшее.

Соне очень хотелось верить, что где-то сейчас ее пропавшая без вести сестра жива и здорова и в скором будущем они встретятся. Слова Лиса подняли ей дух, и, отвернувшись к окну, она стала мечтать о том, как они обе вернутся домой и будут пить чай с бабушкой на кухне, как раньше.

Чужие окна вдоль дороги светились огнями. Обычные люди вели обычную жизнь, смотрели вечерний сериал, готовились ко сну и не задумывались о том, какое это счастье — быть дома со своими близкими.

Ада

Ада всегда мечтала сбежать из дома — от крикливых, вечно орущих младших братьев, от уставшей, постаревшей раньше времени матери, из сырых, изъеденных грибком стен ветхой панельной семиэтажки. В той, прошлой, жизни Ада Нагишкина была дочкой школьной уборщицы, носила одежду с чужого плеча, которую отдавали их малообеспеченной семье чуть более преуспевающие соседи, терпела взгляды свысока — от тех же соседей и одноклассников и мечтала о новой красивой жизни. Вот бы выиграть конкурс красоты или телевизионное шоу, сорвать крупный куш, попасть в круг избранных — и навсегда забыть о штопаных джинсах, копеечном шампуне и криках младших братьев, которые не умолкали ни на минуту. А пока ей не исполнилось восемнадцати, Аду не брали даже в официантки.

Своего совершеннолетия в начале октября Ада ждала с особым нетерпением, как чуда. Так и случилось, но не с самого утра, а гораздо позже — когда в небе отполыхал заревом тревожный закат и зажглись первые робкие звезды. С утра мать, пряча глаза, виновато сказала, что денег, чтобы отметить день рождения, нет, и вместо долгожданной новой кофточки подарила дешевую тушь. Затем в школе одноклассники вместо поздравлений осыпали упреками: «Что, Нагишкина, зажала день рождения? Зажала!» Так уж повелось — в выпускном классе приглашать весь класс в кафе. Традицию положила краса и гордость класса — Зоя Подгорная, чей день рождения выпадал на первую неделю сентября. Будучи единственной дочкой обеспеченного бизнесмена, Зоя блистала в самых модных вещах, смотрела на Аду свысока и не упускала возможности пройтись по больным местам девушки — вечному отсутствию денег и поношенной одежде. Ада делала вид, что шпильки Зои ей до лампочки, но звала одноклассницу не иначе как Подколодной. Та в ответ коверкала и без того обидную фамилию Ады, обзывая Нищебродовой.