Инспектор Лосев. Злым ветром - Аркадий Адамов

— Не помню. Хотя… — Виктор усмехается. — В Одессу его, кажется, звали.

— А здесь у него кто бывал, не помнишь? Ну кроме той девочки, конечно.

— Да разные бывали. Но при мне никто не сидел. И ни с кем он меня не знакомил. Один раз я, правда, застал у него одного, тот уже уходил. Толстый такой, пиджак еле сходится и брючки короткие, болтаются. Потеха. Расстроен он чем-то был.

— Как зовут, не помнишь?

— Как-то Иван Харитонович его называл. Постой-ка… Григорий… а дальше… Семенович, кажется. Не помню точно. Они уже прощались. Этот толстяк все канючил: «Только не погуби…» Противно слушать было. А еще одного я в коридоре встретил. Днем…

Виктор уже настроился на воспоминания. Ему, кажется, даже доставляет удовольствие, когда его так внимательно слушают.

— …И чего его так все боятся, интересно знать, — продолжает Виктор, машинально закуривая новую сигарету. — Этот, второй, худенький такой, с портфелем, увидел, что я из соседнего номера выхожу, подходит и так, знаешь, вежливенько, робко спрашивает: «Не скажете, сосед ваш, Иван Харитонович, дома?» Я говорю: «А вы постучите. Может, и дома». — «Пробовал, — говорит. — Не отзывается. Думаю, вдруг да отдыхает? Тогда и беспокоить неудобно… Придется попозже зайти». Я ему говорю: «Он обычно вечерами дома». — «А как бы его днем застать, не подскажете? Вечером я никак не могу». — «А днем, — говорю, — его не бывает». В общем, культурненько так поговорили.

Меня этот разговор настораживает. Человек в коридоре почему-то запоминается мне, и мысли невольно начинают вращаться вокруг него. И в самом деле, странно он вел себя. Почему он только днем может прийти? Почему даже позвонить не может вечером? И почему он у соседа спрашивает, почему не у дежурной по этажу? Она же точно знает, дома Николов или нет.

И я решаю, что пора проститься с Виктором и кое-что еще предпринять. Я выхожу в коридор и смотрю на часы. Уже шесть часов вечера. Значит, просидел я у Виктора часа два, не меньше. Однако не зря просидел, нет, не зря.

Теперь следует побеседовать с дежурной по этажу. Но предварительно я захожу в кабинет заместителя директора гостиницы и прошу разрешения воспользоваться его телефоном. Он знает, откуда я, и, сделав широкий приглашающий жест, деликатно выходит. Я звоню Вале Денисову, он мой помощник в этом новом деле. Я даю Вале задание и договариваюсь о встрече через два часа.

Затем я снова поднимаюсь на третий этаж и отыскиваю дежурную по этажу в небольшом уютном холле с мягкой мебелью и неизменным телевизором. За столиком возле лифта немолодая полная женщина в очках и белоснежном хрустящем халате что-то записывает в тетрадь. Мы здороваемся как старые знакомые. Она меня, конечно, помнит, я же ее тем более. В ответ на мои расспросы Екатерина Осиповна задумывается, снимает очки, и тогда только я вижу, какое у нее немолодое, усталое лицо.

— Всякие к нему ходили, — говорит она. — Разве упомнишь? Вот однажды пришел человек — этого я запомнила, — солидный такой, румяный, пальто, знаете, расстегнуто, пиджак тоже, жарко ему было, что ли. А уж веселый, любезный, разговорчивый, ну прямо куда там. Очень он мне понравился поначалу. Даже проводила его до «люкса».

Екатерина Осиповна неожиданно вздыхает.

— Потом, — говорит, — что там у них случилось, не знаю, только вышел он оттуда ну, прямо скажу, на себя не похожий. Белый как мел и ноги еле передвигает, а рукой все, знаете, сердце под пальто трет. До моего стола добрел, в кресло плюхнулся и говорит: «У вас капелек сердечных не найдется? А то у моего друга нет». Уж как до дома дошел, не знаю даже. Дня два он у меня из головы не выходил.

Она скорбно качает головой и снова вздыхает.

— К нему однажды приходила девушка, — говорю я. — Совсем молоденькая, красивая, с длинными волосами. Вы не видели?

— Девушка? — переспрашивает Екатерина Осиповна. — Нет, не помню.

— И вот еще что. Как-то днем его разыскивал один человек, — продолжаю я вспоминать свой разговор с Виктором. — Спрашивал…

Но тут у меня внезапно мелькает новая мысль, такая неожиданная и странная, что я невольно умолкаю, боясь ее упустить и в то же время не находя ей места в ряду уже известных, установленных фактов.

Воспользовавшись паузой, Екатерина Осиповна интересуется:

— А суд-то когда будет над этим злыднем, который в «люкс» залез?

— Не скоро, — рассеянно отвечаю я. — Он много куда залезал, разобраться еще надо.

И, торопливо простившись, я чуть не бегом возвращаюсь в номер, где живет Виктор. К счастью, он никуда не успел уйти. Виктор, конечно, удивлен моим внезапным возвращением и даже слегка встревожен.

— Ты можешь узнать того человека, — с места в карьер спрашиваю я, — которого днем в коридоре встретил? Ну который еще Николова тревожить не хотел.

— Пожалуй, смогу, — неуверенно отвечает Виктор.

Неужели это был Мушанский?! Но тогда… тогда напрашивается тысяча вопросов. Нет, лучше пока об этом не думать. Уславливаюсь с Виктором, когда он завтра придет к нам в отдел.

Я тороплюсь к себе в отдел, где меня ждет Валя Денисов. По дороге обдумываю добытые за день сведения. Их немало. Они довольно определенно, хотя и не совсем четко, характеризуют Николова. Фигура эта становится все более интересной. Но вот относительно того, куда он делся, никаких данных пока нет. Может быть, Валя что-нибудь откопал?

Когда я спешу, мне всегда кажется, что троллейбус тащится немыслимо медленно. Меня в проходе стиснули так — часы «пик» все-таки! — что и держаться за перекладину под потолком необходимости нет, при самом резком торможении падать просто некуда. Тоже своеобразное удобство. Ростом бог меня не обидел, и потому поверх всех голов я наблюдаю за кабиной водителя и за пассажирами, выходящими на очередной остановке.

Совсем неожиданно я вдруг вижу далеко впереди Игоря. Неожиданно потому, что, по моим сведениям, он должен быть сейчас совсем в другом конце города. Еще более странно то, что рядом с ним я замечаю довольно симпатичное и смутно мне знакомое личико одной девушки, которую никакие служебные обязанности не могут свести с Игорем, хотя она в некотором смысле и наша коллега. Они молчат и даже смотрят в разные стороны, словно чужие. Гм… Мне хорошо виден профиль моего друга. Он невозмутимо спокоен. Впрочем, я достаточно изучил его лицо и в профиль, и анфас. Нет, Игорь не спокоен, он хмур, насторожен и в то же время чем-то доволен. Странное состояние.

Мне очень хочется пробраться вперед, я даже делаю незаметное движение, чтобы осуществить это намерение. Но бесполезно, я зажат намертво. А слишком суетиться, толкать людей и привлекать к себе общее внимание, в сущности, повода нет. Постепенно и неуклонно поток людей и так приблизит меня к Игорю, выходить-то нам на одной остановке.

Но вскоре я вижу, как Игорь и его спутница — безусловно спутница, хоть они по-прежнему ведут себя как незнакомые люди — неожиданно начинают пробираться к выходу задолго до остановки, которая нужна мне. Ну что ж. Увидимся с Игорем завтра, и тогда я все узнаю, конечно.