Алый как кровь - Салла Симукка

Когда Терхо взглянул на других гостей, он понял, что это правда. Он для Белого Медведя просто муха. И Борис Соколов — муха, или максимум шмель. Они до забавного маленькие винтики в огромном механизме.

Терхо ничто не поможет, кроме как просочиться у них между лап. Пойти домой, обнять дочку, написать жене по электронке, что соскучился. Подумать над тем, как бы сложилась его жизнь, если бы у него не было его главного источника дохода. Ситуация не безнадежна. Конечно, есть долги, но есть и работа. И у жены тоже. Прожить есть на что. Играть надо все-таки бросить, тем более что он давно это планировал. Дела Натальи больше не надо поправлять, потому что ее больше нет. Руки Терхо задрожали, и его затошнило, как только он подумал об этом. Надо не думать. Он не мог дать тоске одержать над ним верх. Надо оставаться рациональным и разумным. Надо подумать об обычной жизни. Дочери не надо покупать все самое дорогое. Им — всей семье — надо жить хорошей, спокойной, простой жизнью, проводить больше времени вместе, проводить его так, как это делают нормальные люди.

Нормальные люди не выдают наркоторговцам информацию, когда и где полиция совершит следующий налет, какие дилеры «стучат» властям, какие фуры собираются остановить на границе, какие приняты планы действий по предотвращению контрабанды наркотиков. Также нормальные люди не получают намеки о хранении наркотиков или доносы на мелких преступников, от которых Соколов и его компания хотят почему-то избавиться. Терхо за много лет решил нереальное количество проблем с помощью Соколова. Он думал, что оба они получили от этого договора много пользы. Соколов хотел стать главой наркобизнеса в Тампере, Терхо хотел самолично отправить за решетку самых опасных дилеров, которые продают грязные смеси или просто яды вместо чистого наркотика, вызывая тем самым огромное количество летальных исходов.

Он успокаивал свою совесть тем, что Соколов поставляет наркотики прежде всего людям, держащим свое пристрастие под контролем и не собирающимся кончать передозировкой, то есть потребляющим дурь «для развлечения». Но он, тем не менее, давно уже знал, что это только часть правды. Соколову сгодятся и такие деньги, на которые голодающий человек смог бы купить не дурь, а молока и хлеба. Терхо просто хотел закрыть на это глаза.

Он сам хотел бы закрыть на все глаза. Он от всего устал. Он хотел домой.

Вдруг Терхо снова заметил ту молодую женщину, на платье которой он до этого обратил внимание. Сейчас он приметил ее белую сумочку. Вообще-то он не разбирался в женских сумочках, но эту узнал. Это «Гермес», она стоила сотни евро. Он знал ее, потому что купил точно такую же Элизе на день рожденья. Дочка ее долго и страстно хотела.

Такое же платье может быть совпадением.

Такая же сумочка может быть совпадением.

Но обе этих детали на одной женщине — вряд ли.

Догнав ее в несколько шагов, он подскочил к ней, крепко схватил за руку и потребовал объяснений.

Интерес Бориса Соколова пробудило то, как Терхо Вяйсянен ссорится с какой-то молодой женщиной. Он подошел ближе и понял по финской речи полицейского, что тот утверждает, что купил сумочку и платье этой женщине. И еще туфли.

Борис усмехнулся. Очевидно, для финна вошло в привычку тратить деньги на других женщин, не только на Наталью. Это следовало бы прекратить давным-давно. Борис уже повернулся, чтобы уйти, но тут он услышал в его горячей речи слово «дочь».

Борис застыл на месте. Его мозги быстро заработали. Если эта в красном платье — дочь Терхо Вяйсянена, выходит, девчонка знает слишком много. Девчонка знает, кто преследовал ее в Пююникки. Может быть, она знает и про Наталью. И про деньги. Тогда почему она здесь, на вечеринке?

Лучше всего было бы пойти поболтать с девчонкой, чтобы она поняла, что лучше ей, как и папочке, молчать.

Белоснежка попыталась вырвать руку из хватки отца Элизы, но полицейский определенно привык работать с неподдающимися людьми. Хватка у него была железной.

— Отвечай! Откуда у тебя сумочка Элизы?

Белоснежка увидела, как к ним приближается Борис Соколов. Его взгляд был пугающим.

Терхо Вяйсянен прижался вплотную к ней, понюхал воздух и буркнул:

— У тебя даже духи Элизы!

Борис Соколов был уже в трех шагах.

Белоснежке надо убегать.

Она со всей силы толкнула Терхо сумочкой в грудь и сказала:

— На! Духи, к сожалению, вернуть не смогу.

Терхо Вяйсянен так удивился, что ослабил хватку. Этого хватило. Белоснежка вырвалась и бросилась к лестнице. Она слышала, что Соколов рванул за ней, выкрикивая что-то по-русски.

По лестнице навстречу Белоснежке шла официантка, одетая в Алису в Стране Чудес, и несла на подносе какие-то напитки молочного цвета. Видимо, «Белый русский»[54]. Белоснежка беззвучно извинилась и толкнула поднос. Напитки и осколки разлетелись по ступенькам. Она услышала, как Соколов поскользнулся и выругался.

Это дало Белоснежке несколько дополнительных секунд. Она стянула с ног туфли на каблуках и бросилась сквозь толпу с туфлями в руке. К входной двери, из нее наружу. Она бежала по аллее из факелов.

Fire walk with me[55]. Ситуация все больше и больше начинала напоминать «Твин Пикс». Не хватало только, чтобы из-за какого-нибудь угла появился злобный Карлик.

Соколов кричал охранникам у ворот:

— Stop her![56]

Мужчины, повернувшись, загородили дорогу. Два шкафа, сквозь которые не пробиться.

Вдруг Белоснежка сменила направление. Борис Соколов последовал за ней. Высокая стена окружала здание со всех сторон. Белоснежка забежала в самый дальний угол. Было темно. Снег колол ступни, которые были одеты лишь в тонкие чулки.

Белоснежка быстро изучила руками стену. Не схватиться. Даже мартышка не перелезет. Но все же она нашла очень маленькую дырочку, воткнула в нее каблук и приподнялась на второй ноге. Равновесие понемногу возникало. Соколов почти у стены.

Белоснежка ударила второй туфлей по стене и надавила на нее. Рука Соколова вцепилась ей в подол платья.

Подол порвался.

Каблук сломался.

Туфля упала в снег, и только каблук остался в стене. Вот она, опора. Ноги Белоснежки болтались в воздухе, пальцы вцепились в стену и в каблук, и девушка изо всех сил потянулась наверх. Ей удалось затащить себя на стену, когда руки Соколова уже ползли по ее ноге.

Белоснежка упала со стены с другой стороны. Мягкий снег принял ее. Соколов не пытался перелезть за ней, а метнулся к воротам и оттуда наружу. Белоснежка побежала по сугробам. Снега было по икры. Подол платья безнадежно разорвался, полностью обнажив бедра.