Игры патриотов - Том Клэнси

— И что же, никому никогда не удалось взять её?

Эванс покачал головой.

— Никто на это всерьёз не решался. И вряд ли этого следует ожидать в наши дни.

— Это верно, — согласился Райан. — Вы не боитесь, что кто-нибудь устроит тут взрыв?

— Это уже было. Лет десять тому назад — в Белой башне. Террористы. С тех пор усилили охрану, — сказал Эванс.

На территории самой Башни, помимо охраны Тауэра, были ещё и гвардейцы в красных мундирах, в медвежьих шапках и с винтовками — как тот, на Молу.

— Вам, несомненно, известно, что это здание в разные времена использовали для разных надобностей. Когда-то здесь была королевская тюрьма, а во время второй мировой войны тут держали Рудольфа Гесса. Знаете ли вы имя первой королевы Англии, казнённой тут?

— Анна Болейн, — сказала Кэти.

— Отлично. Они там преподают в Америке нашу историю? — спросил Эванс.

— Это я почерпнула из телевизионной программы «Шедевры театра», объяснила Кэти.

— Ну, тогда вы знаете, что все казни осуществлялись при помощи топора. Кроме этой. Для неё король Генрих вызвал палача из Франции — он пользовался мечом, а не топором.

— Он хотел, чтобы было не так больно? Это очень мило с его стороны, — сказала Кэти, криво усмехнувшись.

— Да, он был человеком снисходительным, не так ли? А это Врата предателя. Вам, быть может, небезынтересно узнать, что до того они назывались «Уотергейт».

Райан рассмеялся.

— Удачное название.

— Именно. Узников отправляли через эти ворота — на лодке — в Вестминстер, для суда.

— А потом назад — чтобы привести в порядок причёску?

— Только самых важных. Прочих казнили в Зелёной башне. Но это были казни без публики. Публичные казни производились в других местах.

Через ворота они вошли в Кровавую башню, и Эванс рассказал о её прошлом.

Райан подумал, что, если бы написать историю всех этих Башен, это заняло бы множество томов.

Зелёная башня оказалась приятным местечком — как-то не укладывалось в голове, что тут кого-то казнили. С двух сторон её окружали дома (конечно, времён Тюдоров), в северном конце площади было то самое место, где воздвигали эшафот. Эванс подробно объяснил процедуру, которая включала и плату палачу, приговорённый к казни платил палачу, чтобы тот делал своё дело получше.

— Последней женщиной, казнённой здесь, — продолжал Эванс, — была Джейн, виконтесса Рошфор. Это было тринадцатого февраля пятьсот сорок второго года.

— Что она такое сделала? — спросила Кэти.

— Скорее, чего она не сделала. Она не сообщила королю Генриху Восьмому о том, что его пятая жена, Кэтрин Ховард, состояла, э-э, в романтических отношениях с кем-то другим, — деликатно объяснил Эванс.

— Это был действительно исторический случай, — хмыкнул Джек. — Женщину казнили за то, что она умела держать рот на замке.

Кэти улыбнулась.

— Джек, а как насчёт того, чтобы сломать тебе вторую руку?

— А что скажет на это Салли?

— Она меня поймёт, — заверила его жена.

— Ну, не поразительно ли, сержант, как женщины всегда стоят друг за друга?

— Я тридцать один год прослужил и не настолько глуп, чтобы оказаться впутанным в семейные споры, — разумно сказал Эванс.

«Один ноль в его пользу», — сказал себе Райан. После Зелёной башни Эванс провёл их мимо Белой башни, а затем свернул налево, к пространству, огороженному верёвками. Здесь Райан с женой поняли ещё одну причину, почему желающих получить работу в Тауэре было хоть отбавляй.

В каменном строении четырнадцатого века была пивная для служащих Тауэра.

На стенах её красовались бронзовые таблички с названиями всех полков британской армии.

В пивной оказался и Дэн Мюррей.

— Джек, Кэти, — это Боб Халлстон, — представил он им ещё какого-то человека.

— Вы, должно быть, умираете от жажды, — сказал Боб.

— Я не против пива, — сказал Джек. — А ты, Кэти?

— Что-нибудь без алкоголя.

— Вы уверены? — спросил Халлстон.

— Я не из общества трезвости, просто я не пью во время беременности, объяснила Кэти.

— Поздравляю! — Халлстон направился к бару и вернулся со стаканом пива для Джека и с чем-то вроде кока-колы для Кэти. — За ваше здоровье, и за здоровье младенца.

Кэти просияла. «В беременных женщинах есть что-то особенное», — подумал Джек. Кэти уже не была просто хорошенькой, она вся светилась.

— Я слышал, что вы врач.

— Хирург.

— А вы, сэр, преподаёте историю?

— Точно. А вы работаете здесь, как я понимаю.

— Верно. Нас тут тридцать девять. Мы — церемониальная гвардия короля. Мы пригласили вас, чтобы выразить вам благодарность за сделанное вами, а также для участия в нашей небольшой ежевечерней церемонии. Она называется «Церемония передачи ключей».

— Каждый вечер — с тысяча двести сорокового года, — сказал Мюррей.

— С двести сорокового? — спросила Кэти.

— Да. Это вам не стряпня для туристов. Это — настоящее, — сказал Мюррей. — Верно, Боб?

— Самое настоящее. Когда мы запираем замки, эта музейная коллекция становится самым безопасным в Англии местом.

— Я верю этому, — сказал Джек, осушив половину своего стакана. — Ну, а если всё-таки те негодяи проникнут сюда, вам ведь придётся что-то делать, а?

— Куда же денешься? — улыбнулся Халлстон. — Кое-кому из нас пришлось бы вспомнить, чему нас обучали. Я ведь когда-то был в первых формированиях СЛС, гонялся за Роммелем по пустыне. Ужасное это место — пустыня. С тех пор я вечно пребываю в состоянии жажды.

«Есть в них что-то специфическое, в настоящих профессионалах. Они никогда не утрачивают этого, — подумал Райан. — Они стареют, прибавляют в весе, немного мягчают, но за всем этим все равно ощущается дисциплина и хребет. И в этом вся разница. И ещё гордость, сдержанная уверенность в себе, потому что ты прошёл через все это и не обязан говорить об этом каждому встречному-поперечному. Только среди своих. Это никогда не уходит».

— Есть тут у вас парни из морской пехоты?

— Двое, — сказал Халлстон. — Мы стараемся не давать им пускать в ход кулаки.

— Правильно! Я сам был в морской пехоте.

— Никто не совершенен, — посочувствовал ему Халлстон.

— Так в чём же ваша церемония?

— В тысяча двести сороковом году стражник, в чью обязанность входило запирать все замки, подвергся нападению каких-то разбойников. После этого он отказался выполнять свои обязанности без военного сопровождения. С тех пор каждый вечер начальник стражи запирает главных входы, а затем относит ключи в Королевский дом в Зелёной башне. Это все сопровождается небольшой церемонией. Мы думали, что вам с женой она может показаться интересной, — сказал Халлстон и опять приложился к своей кружке. — Вы ведь, насколько я знаю, были сегодня в суде. Ну и как там всё шло?