Клуб заграничных мужей - Мария Жукова-Гладкова

Эта женщина спасла меня, а я, в свою очередь, должна помочь ей. И вообще, почему какие-то негодяи взяли в плен моего сына и подругу? Что они затеяли? О каких материалах идет речь?

Все эти мысли пролетали у меня в голове, когда я извлекала из кармана пистолет и целилась по мужику, в свою очередь, оравшему, что «сука от него не уйдет». Он что, по-иному не умеет обращаться к дамам? Надо таких учить уму-разуму. Я выстрелила.

Как оказалось, одновременно с мужиком. Женщина на крыше истошно завопила. Мужик рухнул. Я не совсем поняла, что произошло. Решила уточнить.

– Женщина! – позвала я ее, высовывая из окна один свой любопытный нос. – Женщина, взгляните, я его пристрелила? Только осторожно, а то он может и притворяться!

Она постояла столбом, озираясь, я крикнула еще раз, поясняя, где нахожусь, она направила взгляд в сторону моего голоса, но заметить меня не смогла: меня-то месяц никак не освещал, окно было погружено во мрак. Но мужик, по крайней мере, не шевелился. И то радовало.

– Я ранена! – крикнула женщина. – Кровь течет!

– Перевяжем! – крикнула я ей в ответ. (Кто бы услышал нашу беседу!) – Давайте посмотрите мужика, возьмите его пистолет и спускайтесь. Или мне за вами прийти?

Она подумала мгновение, держась за раненое плечо, и попросила:

– Если можно, подойдите, пожалуйста.

Как приятно иметь дело с вежливым человеком! Вот что значит женщина! Представляю, если бы на ее месте оказались Костя, Афганец, Олег Анатольевич и… Кстати, а что там с братцем?

Я опять посмотрела вниз. Братец, вернее, его нога и локоть не шевелились.

– Костя, ты жив? – крикнула я вниз.

Ответа не последовало.

Я пулей слетела с лестницы, чуть не грохнулась, натолкнувшись на мертвеца, вспомнила про его пистолет, рукояткой которого он меня огрел, не нашла оружие, затем вспомнила, как подсовывала его под тело (значит, он остался лежать на асфальте), однако нашла фонарик, который прихватила, вылетела из «точки», для начала решив все-таки забрать женщину (хотя бы потому, что вдвоем сподручнее), влетела в подъезд напротив, там чуть притормозила, потому что к горлу явственно подступила тошнота. Не многовато ли я тут бегаю? В особенности, с сотрясением мозга, если это, конечно, оно… С другой стороны, чем раньше сделаю дела, тем скорее смогу лечь. А ведь завтра, то есть сегодня, у меня рабочий день…

До чердака я добралась довольно быстро, теперь надо искать выход на крышу, но прилагать усилия не потребовалась: метрах в семи-восьми от входа зиял проем, к которому была приставлена лестница. Я ею воспользовалась и вскоре была наверху, держа «ПМ» наготове. Женщина стояла, облокотившись о трубу. Мужик лежал там, где и упал.

– Он не шевелился? – крикнула я женщине.

– Да нет вроде, – ответила она слабым голосом.

С опаской я пошла вперед по крыше, так и держа пистолет наизготове, чтобы выстрелить сразу же, если только мужик дернется. С такими волками ухо надо держать востро.

Но беспокоилась я зря. Мужик смотрел в ночное небо остекленевшими глазами, в чем я убедилась, направив на него луч небольшого фонарика. Может, отключить свет? Как-то он мне не очень нравился, да и завтра, то есть сегодня, когда рассветет, привлечет слишком много внимания.

– Подождите чуть-чуть, – сказала я женщине, направилась к прожектору, быстро нашла нужный рычажок и повернула его. Двор погрузился во мрак.

Я прислушалась. Теперь вокруг стояла тишина, все, кто недавно стонал, замолчали. Или на крыше не слышно? Как-то там Костя? Ладно, сейчас познакомимся со смелой дамой, а там будет видно.

Ей оказалось лет сорок на вид, выглядела она прекрасно – явно тратила немало времени и средств на поддержание лица и тела в должной форме. Значит, делаем вывод, что на самом деле около пятидесяти, если не больше. Дама явно не привыкла к подобным вылазкам, ее одежда не соответствовала моменту, вернее, я сказала бы, была неудобна: низкие дамские сапожки на пятисантиметровом каблучке (сразу видно, что нет опыта боевых схваток, а то бы надела кроссовки), черные брючки и серый короткий приталенный плащик (в приталенном неудобно! Нужно что-то посвободнее, чтобы не сковывало движения). И кто ходит по крышам в сером? Черный, и только черный цвет – друг тех, кому ночью хочется выйти на подвиги. Да и пачкается меньше. Более того, все вещи были высокого качества. Или у нее просто нет других? А главное, что же ее сюда понесло? Чтобы вдруг такая дама и среди ночи на крышу… Хотя я-то сама тоже хороша.

Первым делом я взглянула на обагренное кровью плечо, вернее, серый плащик, рукав которого изменил цвет и набух.

– Погодите-ка, – сказала я, быстро убрала пистолет в карман штормовки и выхватила из внутреннего, специально пришитого кармана средства, необходимые для оказания первой помощи. – Сядьте.

Мой запас включал, в частности, небольшой острый нож, которым я быстро срезала рукав плаща вместе с рукавом тоненького (опять светло-серого!) свитера, бегло осмотрела рану, из которой теперь уже только тонкой струйкой сочилась кровь. Жгут остался в машине. Быстро связав два рукава, я перетянула ими руку чуть выше раны, затем сделала даме укол, сняв с наполненного шприца колпачок, и наложила временную повязку. Отвезу ее к Рубену Саркисовичу, пусть вытаскивает пулю. Не на крыше же мне этим заниматься? Тем более тут подручных средств для этого не имелось.

– Пойдемте вниз, – подхватила я даму под здоровую руку.

– Голова кружится, – простонала она.

У меня она тоже и кружилась, и раскалывалась, но я смолчала, уговаривая женщину приложить еще немного усилий, чтобы добраться до машины. По пути подобрала пистолет убитого.

– А где ваша машина? – спросила она.

– Стоит с другой стороны. Отсюда, наверное, видно.

Я непроизвольно сделала попытку подойти поближе к краю крыши, чтобы самой удостовериться, на месте ли моя «БМВ», но женщина истошно вскрикнула и впилась в меня обеими руками, включая простреленную, и тут же застонала от резкого движения.

– Нет, нет, не подходите к краю. Ни в коем случае!

Ее била дрожь. Не знаю уж, от страха, от ранения, от всех переживаний, вместе взятых, но женщина постепенно становилась невменяемой. Следовало действовать побыстрее. Тем более я еще не представляла, что случилось с братцем.

Всю дорогу вниз по лестнице (напоминаю: лифт тут отсутствовал) женщина стонала, утирала пот со лба и вообще готовилась грохнуться в обморок. С грехом пополам мы наконец подошли к двери на улицу, к чему я подготовилась, вынув свой «ПМ» из кармана. Его вид несколько привел даму в чувство.

– Вы стрелять собираетесь? – уточнила она у меня.

– Если будут стрелять в нас.

– Скажите, а первой в России в каких случаях можно стрелять?

Я бросила на нее внимательный взгляд. Вроде бы говорит без малейшего акцента, но вопрос как-то странно сформулирован. Ладно, сейчас некогда с этим разбираться.