Дарители. Книга 2. Короли будущего - Екатерина Соболь

На нем было написано: «Странник. В пути ты обретаешь перемены». У этого волшебника, единственного из всех, в руках ничего не было, он прятал их за спиной, а капюшон длинной одежки был надвинут так низко, что не разглядишь лица.

– Странник – самый загадочный из всех, – начал принц, задрав голову. – Никто не знает, что именно он умеет делать. Говорили только, что он вечно скитался по королевству, потому его и прозвали Странником.

Эти сведения в поисках короны уж точно ничем не могли помочь, но Генри слушал развесив уши.

– Говорят, волшебников Барс создал еще на заре времен, чтобы они помогали людям, которыми он населил королевство, – продолжал принц. – В одной книге я еще читал интересную теорию, что четыре волшебника – это символы стихий. Тис – земля, крепкая и надежная, Алфорд – воздух, невесомый и невидимый. Джоанна – изменчивая вода, а Странник – таинственный огонь.

Генри сделал несколько шагов назад, посмотрел на все портреты разом и заметил кое-что еще.

– О чем задумался? – добродушно спросил принц. – Поделись, раз мы теперь соратники.

Генри за колебался.

– Да ладно тебе, – прибавил принц. – Ты же сам хотел, чтобы мы были командой. Так будет легче, ты прав. Рассказывай.

– Во-первых, отойди подальше и посмотри на все картины разом, – задумчиво начал Генри. Он все еще был не уверен, что это хорошая идея. – Ничего не кажется странным?

– Портрет Тиса, – выдохнул принц. – Он как будто… тусклый. На остальных краски ярче.

– Потому что Тис умер несколько дней назад.

– Что? – Принц коротко, нервно хохотнул. – Волшебники не умирают! И что с ним случилось, конфетой подавился?

– Освальд убил его. И раз после смерти Тиса портрет потускнел, значит, остальные точно живы, понимаешь? Во-вторых, надпись на портрете Джоанны: «Не верь глазам». Стихотворение из книги Тиса начинается так: «Глазам не верь, они солгут». Не уверен, что это поможет, но все-таки. И третье, главное. Дворец в руках Алфорда, дворец на стене тронного зала – с ними что-то не так. Я просто никак не могу понять что. В замке есть еще такие нарисованные дворцы?

Принц медленно кивнул, глядя на портрет Алфорда.

– Когда увижу третий, наверняка пойму, в чем дело, – договорил Генри. – Пошли, тут делать больше нечего. Кошки сюда привели просто потому, что здесь хранится этот портрет.

Но принц не двинулся с места.

– Любишь читать? – вдруг спросил он.

– Не знаю, – покачал головой Генри. – У нас с отцом было две книги, «Лук и стрелы своими руками» и «Звери северных лесов». Он по ним меня читать учил. Но вроде… наверное, люблю.

– Вот и чудесно. Тут тысячи книг. Уверен, ты неплохо проведешь время, – мягко сказал принц.

И с этими словами он бросился к двери.

Секунду Генри растерянно стоял на месте, а потом рванулся следом. Принц бежал неплохо, но он не учел одного: Генри провел всю свою жизнь, убегая от людей и догоняя животных. Отец учил его быть не просто быстрым. Быстрым как ветер.

Генри впечатал принца в стену с такой силой, что, кажется, вздрогнули все соседние шкафы. Он чувствовал чистую, бешеную ярость. И тогда, на площади, и сейчас он купился на слова этого лживого типа, как ребенок. Почему-то это его обидело так, что он едва мог дышать.

– Можешь хоть стену мной пробить, – с вызовом прохрипел принц. Лицо у него перекосилось от ненависти. – Ты просто выскочка. Неграмотный самодовольный звереныш. Жаль, что ты не сдох в своей грязной норе.

Генри резко выкрутил воротник у принца на шее.

– Завидуешь, что Барс не тебя выбрал, а? – процедил он. – Да на что ты ему сдался! Помнишь, как ты в лесу от воя волков трясся? Ты просто слабак. Жалкий трус, который всю жизнь из дома нос не высовывал. Не надо меня злить, а то я тебя…

Принц яростно дернулся, и Генри крепче сжал руку у него на шее.

Он даже не сразу понял, что произошло. В воздухе что-то лопнуло, словно разбили разом сотни стекол, принц издал невнятный звук, и комната погрузилась во тьму. На секунду Генри показалось, что просто выключили свет. Потом он понял, что сейчас день.

Генри выпустил перекрученный воротник принца и бросился к окну. На улице по-прежнему был день, но со стороны дворца на город будто ползло облако темноты, Генри видел на земле его тень, видел, как оно накрывает озеро, площадь, квартал мастеров.

– Чтоб ты провалился, – выдавил у него за плечом принц. – Что ты натворил?

– Я? – не поверил Генри. – Это ты сделал! При чем тут я?

Он сразу почувствовал: это не просто тьма. Как и тогда, ночью, она была живой, будто в ней притаился зверь. Генри сглотнул. Белые стены теперь сияли, как кости.

– Пока ты тут не появился, все было в порядке, – яростно прошептал принц. От страха голос у него вздрагивал.

– В порядке? – прошипел Генри. – Ничего себе в порядке!

Он на ощупь двинулся туда, где недавно лежали кошки. Их там больше не было. Генри прошелся по залу, не отнимая рук от шкафов, чтобы ни во что не врезаться, и все надеялся увидеть горящие в темноте глаза, но кошки пропали.

Когда Генри вернулся к принцу, выяснилось, что тот за это время и шагу не сделал: жался спиной к стене и таращился в темноту, будто не собирался двигаться с места, пока все не наладится. Генри раздраженно подумал, что во дворце всех как будто с детства этому учат: если произошло что-то плохое, стой и ничего не делай. Как зверьки, которые прикидываются мертвыми, чтобы обмануть хищника.

Но его самого отец учил не этому. Он говорил: «Если на тебя несется разъяренный лось, худшее, что можно сделать, – замереть на месте. Меняйся сам, когда вокруг тебя что-то меняется. Приспосабливайся». Может, именно это и делало отца непобедимым. Вот только Генри не собирался дать ему выиграть в этот раз.

– Слушай, – заговорил он, и принц подскочил так, будто успел забыть, что он тут не один. – Куда ты собирался идти? Где третий нарисованный дворец?

Принц бессмысленно уставился на него.

– Тебя вот это сейчас волнует? – пробормотал он так тихо, будто боялся потревожить темноту.

– Именно это. – Генри встал прямо перед ним. – Успокойся. Пока что ничего ужасного не происходит.

– А, ну сообщи мне, когда случится что-то действительно жуткое, – отрывисто проговорил принц. Генри продолжал сверлить его взглядом, и он нехотя закончил: – Третий рисунок на стене казны. Других, насколько я знаю, нет. Доволен?

– Вполне, – кивнул Генри. – И как туда попасть?

– Никак. Я там не был уже десять лет. Думал, придумаю что-нибудь по дороге. Дверь открывается только хранителю казны, назначенному королем. А после того, как предыдущего… после того, как предыдущий умер от сердечного приступа, отец назначил нового. И не сказал никому, кто это.