Домик разбившихся грёз - Екатерина Дибривская

— Я больше никогда не отпущу тебя, Аль.

— Ты уже отпустил! — кричит она, впиваясь ноготками в собственное запястье, где мгновенно появляются свежие царапины, сочащиеся кровью.

— Аля, прекрати! — резко ударяю по тормозам, тяну её на себя прямо через консоль.

— Отпусти! Отпусти меня! — барабанит ладошками по моей груди девчонка.

Смотрю на застывшие в глазах слёзы, и мне становится невообразимо больно за неё.

— Что с тобой произошло, Аля? — вырывается у меня.

Она изумлённо смотрит на меня и взрывается безумным смехом.

— Серьёзно, Алекс? — с трудом разбираю я. — Ты. Бросил. Меня. Потому. Что. Женат. Ты бросил меня, Алекс. Ты бросил меня.

Она то плачет, то смеётся. С рыданиями вырываются обрывки фраз, которые я пытаюсь расслышать, но они слишком неразборчивы. Что-то в этой грёбанной вселенной оказалось за пределами моего понимания, но я непременно разберусь в этом бардаке. Моё сердце наполняется яростью от понимания нескольких возможных сценариев, но я не тороплюсь с выводами. Мы поговорим и всё выясним. И я накажу каждого, кто приложил к этому руку.

Когда малышка затихает, я везу её домой. Не так я планировал провести с ней канун нового года. Я был уверен, что удастся решить небольшое недопонимание и встретить праздник в гармонии и счастье. Вместе. С чистого листа. Кто же мог знать, что небольшое недопонимание на деле окажется каким-то долбанным сюром, о котором мне неведомо?

Не знаю, как я исправлю всё, что с ней произошло, но я просто обязан это сделать.

Отношу её притихшую в спальню и раздеваю. Она тихо сопит и не открывает глаз, но и не оказывает сопротивления. Её живот иссечён кривоватым шрамом, белые полумесяцы уродуют тонкие запястья, но я уверен, что там, внутри, ещё спрятана моя любимая девочка. И я просто обязан её вернуть. Отогреть любовью и заботой. Пусть это будет долгий путь, но я верну себе свою маленькую и трогательную Алечку.

Целую влажный висок, и она вздрагивает.

— Аль, — тихо говорю ей, — я люблю тебя, малышка. Я больше никогда тебя не отпущу.

Где-то вдалеке слышны звуки веселья. В коттеджном посёлке на той стороне озера вовсю готовятся к встрече нового года, а здесь, в этом доме с окнами на водную гладь, скованную сейчас льдом, стоит умиротворяющая тишина.

Я скидываю вещи и ложусь рядом с девушкой, и она поворачивается, утыкаясь лицом в мою грудь. От её напряжённой, неестественной позы мне не по себе, но я даю ей время привыкнуть и принять решение, каким бы оно ни было. Сегодня она будет править балом.

Постепенно её дыхание выравнивается, и она расслабляется. А потом прохладная маленькая ладошка неуверенно скользит по моему телу, пробирается под руку и застывает на спине.

Так же медленно я повторяю это движение, устраивая свою ладонь на её спине, и чуть ближе притягиваю Алю к себе, вдыхая будоражащий меня тонкий женский запах на полную грудь.

Её пальцы впиваются в мою кожу, когда она притягивает меня ближе.

— Не отпускай, слышишь? — шелестит дыханием по коже. — Я не могу без тебя.

Слышу. И не отпущу. Потому что я тоже не могу без неё. Обхватываю её маленькое тело двумя руками, пряча в своих объятиях, и Аля засыпает, согретая моим теплом.

Небо за окном взрывается сотней разноцветных огней, знаменуя начало нового года, и я блаженно закрываю глаза, уверенный, что завтра начнётся новая, счастливая глава.

В первые секунды после пробуждения мне кажется, что то был сон. Слишком нереально. Слишком сладко. Слишком смахивает на обман.

Не знаю, что бы я сделала, будь это так.

Но я чувствую защитное тепло, тяжесть руки на талии, до дрожи знакомый запах и открываю глаза.

Слишком много света вокруг. Обстановка спальни выдержана в скандинавском стиле, сквозь панорамные окна во всю стену в комнату проникает искрящийся морозный солнечный свет. Мне здесь нравится, хочется вылезти из-под одеяла, набросить на плечи пушистый плед, который свёрнутым лежит в кресле у трюмо, и хорошенько рассмотреть мир за окном. Почему-то мне кажется, что он прекрасен.

Но я не хочу будить мужчину рядом. Я тихо лежу и рассматриваю его спокойное лицо. Взгляд скользит ниже, и я замираю. Моё бедное сердце стучит так громко, когда я внимательно смотрю на цепочку на шее мужчины. Грубую, армейского типа. С плоской пластиной, по центру которой выемка в форме сердца. Как я упустила это вчера?

Закусываю губу, чтобы сдержать рвущиеся всхлипы, а пальцы сами собой тянутся к моей собственной груди, где на такой же цепочке висит вторая часть этого кулона. Само сердце.

Сжимаю его в ладони, пока слёзы струятся по моему лицу, и изо всех сил сдерживаю рвущиеся рыдания. Металл вжимается в металл, тихонько бряцая, и я нехотя выбираюсь из постели и накидываю на плечи пушистый плед, отправляясь на поиски своей сумочки.

Ступаю босыми ногами по прохладному паркету. Блуждаю из комнаты в комнату этого небольшого, но потрясающего домика. Так похожего на тот дом на побережье, где мы отдыхали с Алексом два года назад!

Моя сумка обнаруживается небрежно брошенной на комоде в просторном холле, плавно перетекающем в гостиную с высоким потолком. Я стягиваю кольцо и прячу в маленький кармашек с молнией. Носить я его не стану, верну Саше при случае, да и, будем откровенны, даже принимать не должна была.

Пока включаю телефон, осматриваюсь в гостиной: одну из трёх стен полностью занимает окно с завораживающим видом на озеро. Противоположный берег с едва разбираемыми домами достаточно далеко, чтобы не переживать об уединении с такими окнами.

Я вижу огромные сосны, аккуратные можжевеловые кустики, большую террасу со ступенями, ведущими на частный пляжик.

Сейчас всё в снегу, но мне представляется мягкий жёлтый песок и деревянный причал, уходящий в голубую глубину, в которой отражается небо и солнце.

Медленно поворачиваюсь, не сходя с места, чтобы продолжить изучать эту комнату. Вторая стена, слева от стеклянной, разделена визуально пополам стильным камином. По двум сторонам от него в ячейках, похожих на соты, аккуратно сложены дрова. Дальше от сот расходятся навесные полки с книгами, дисками, пустыми рамками для фото. В целом, выглядит очень круто, но довольно необжито.