Пленница - Наталья Соболевская

С разумной экономией и на три хватит, но так долго, думаю, скрываться не потребуется. О нас уже через год забудут. Ник, а ты передумала?

Вот теперь Олег доволен, глаза загорелись, грудь расправилась, в общем, порадовала, так понимаю, братишку. Ну, хоть у кого-то от моего решения на душе поют соловьи, потому что лично мне хочется от тоски выть. Видимо, за несколько недель успела заработать Стокгольмский синдром, а как иначе объяснить, что я ещё здесь, а по Ренату уже скучаю.

– Передумала, да.

– А можно спросить, почему? – полюбопытствовал брат.

– Спросить можно, ответ получить нельзя. По крайней мере, сейчас.

– Всё понял, мучить не стану. Вот как мы улизнём….

Глава 21

С той минуты, как решила больше не быть, пусть и любимым, но домашним питомцем Юдина, а ещё собралась спасать брата самостоятельно, не надеясь на призрачную помощь со стороны, миновало без малого пара дней. Хотя для меня словно два полных месяца протянулись. Каждый раз приходилось наступать себе на горло, притворяясь перед Ренатом, что у нас всё хорошо и впереди нам светит совместное будущее. Не моё это, обманывать, глядя прямо в глаза. Измучилась, говоря одно, а думая совершенно иное.

– Ник, ты случаем не приболела? – спросил Юдин за ужином и приложил ладонь к моему лбу. – Температуры вроде бы нет, но всё равно ты какая-то вялая и грустная.

Ренат прав, я действительно недомогаю, только плохо мне не из-за физической боли, а из-за моральных терзаний. Ложиться с мужчиной в одну кровать, любить его, просыпаться в обнимку, проводить днём большую часть часов, зная, что без предупреждения скоро исчезнешь – тот ещё ад.

– Не бери в голову, – небрежно махнула рукой. – У девушек часто настроение скачет в зависимости от периода цикла.

Если что не так и надо скрыть – сваливай всё на месячные. Главный женский козырь.

– А понятно. Скоро у тебя эти самые «счастливые дни». Кстати, когда всё начнётся, ты же не заведёшь песню, что тебе полагается отпуск? Лично мне на некоторые неудобства плевать, и я против любых пауз. Категорически.

–Кто бы сомневался, – усмехнулась я. – Какие уж тут отпуска с твоим-то темпераментом.

Опять я, надев на лицо улыбку, солгала. Паузе быть, никак не избежать, причём долгой, а для нас с Ренатом она станет длиною в целую жизнь. Для Юдина же пауза закончится, когда он новой любовницей обзаведётся.

Когда это случится? Через полгода, месяц, или на следующий день, после того как сбегу?

Умом понимаю, что мне должно быть всё равно, это уже не моё дело, а вот сердце эгоистично мечтает, чтобы Ренат до семидесяти лет соблюдал целибат, хотя нет, лучше до восьмидесяти…. пяти.

Едва мы закончили ужинать, как Ренату позвонили, и он с обещанием долго не задерживаться, уединился в кабинете, чтобы урегулировать какой-то срочный вопрос. Я же поднялась в спальню, и чтобы не думать о предстоящем исчезновении и главное о последствиях, включила сериал, но просидев перед телевизором пятнадцать минут и поняв, что даже не вижу и не слышу, что происходит на экране, отправилась в ванную. Если душ не отвлечёт меня от мыслей о побеге, то уже ничего не поможет.

– Ник, я освободился, – послышался голос Рената из спальни, когда я уже успела насухо вытереться и, закрепив на груди полотенце, натирала кожу кремом. – Ты где?

– В ванной, заходи, – тоже крикнув, отозвалась я.

– У тебя на завтрашний день есть планы? – спросил Юдин, сразу после того как вошёл.

А то! Целый ворох и маленькая тележка. Навсегда с тобой попрощаться, пойти на массаж, через пятнадцать минут с помощью запасного выхода тайком от охраны улизнуть из кабинета, после встретиться с братом и помахать этому городу ручкой «Адиос» на ближайший год, дальше как получится, но надеюсь вернуться.

– Записалась на массаж, спина что-то ноет, – максимально непринуждённо ответила я и дополнила. – Специально ранние часы выбрала, ты же до обеда будешь на работе?

– Да, где-то до двенадцати точно в офисе. Во сколько освободишься, может, я тебя заберу?

Странно, нахожусь в интересной позе, уместив правую ногу на низкий табурет, прогнулась в спине и круговыми движениями втираю в кожу щиколотки крем, Юдин глазами меня пожирает, но не предпринимает попытки приблизиться и полотенце содрать. Обычно у Рената хватает выдержки смотреть на подобное зрелище от силы несколько секунд, после же он сразу идёт в наступление. Почему сейчас сдерживается?

– Ну мне к десяти, потом час тридцать сеанс, после хотела прогуляться по магазинам. Ренат, давай, ты мне лучше завтра позвонишь, и мы уже по факту договоримся, сейчас сложно что-то решать.

– Ник, ты же в курсе, что много для меня значишь? – резко перескочив на новую тему, Юдин подкинул мне ещё один повод для беспокойства.

Почему именно теперь прозвучал этот вопрос, неужели Ренат знает мои реальные планы на завтрашний день? Ну а что, за мной с братом неустанно следят, мы вполне, возможно, могли случайно что-то сболтнуть лишнее в присутствии чужих ушей, или Олег, готовя почву для побега, засветился не в том месте. Хотя…, маловероятно. У Рената не тот характер, чтобы «прятаться за углом». Если бы у Юдина были подозрения, он сейчас скорей мебель крушил и меня за грудки тряс, но никак не вёл разговор, какую роль играю в его жизни.

– Догадываюсь, – улыбнулась я и, поставив на табурет левую ногу вместо правой, принялась её натирать. – А почему ты вдруг об этом спросил? – не удержалась и поинтересовалась я.

Юдин опустил взгляд в пол, если бы чуть хуже его знала, подумала, что он чего-то смущается.

– Дело в том…, женщины порой считают, что если у них с мужчиной не случился тот самый важный разговор, ну о чувствах, то их отношения как бы и не начались.

Твою же налево и лбом об колено…. Ренат намерен признаться в любви? Нет-нет-нет. Только не это. По Юдину больно ударит тот факт, что накануне побега позволила ему вывернуть передо мной душу. Да и мне будет непросто вспоминать нежные слова и каждый раз представлять, а как бы у нас сложилось, останься я с ним. Воображение – ведь та ещё сволочь, наверняка картинка альтернативного будущего нарисуется идеальной.

– Я не из их числа. Лично для меня значение имеют поступки, потому как разговор –