Kyvernítis - Александр Грохт

Энергореактор сначала загудел, а потом с грохотом взорвался, разбрасывая яркие протуберанцы молний по всему помещению. Два из них угодили в вражеских солдат, и те задергались, как в пляске святого Витта, а после — рухнули на землю дымящимися грудами брони. Еще одна молния вонзилась в парня с силовым кулаком, но тот просто вскинул свое экспериментальное оружие, и защитился от этого удара. Что ж, ты напрасно привлек внимание снайпера, человек. Лови свой подарок. После нажатия на спусковой крючок я немедленно скидываю на землю Гунгнир, и начинаю доставать из инвентаря свой молот, так как четверка солдат противника уже была совсем рядом.

Парни быстро просекли ситуацию, и, закинув неэффективныое оружие за спины, переключились на вторички.К этому времени нас и противника разделяло метров двадцать. Волновой бластер и два гаусс-пистолета открыли огонь. Бегущий первым солдат угодил под выстрел из волнового пистолета, и его голова взорвалась, разбрасывая обломки шлема и мелкие кусочки мозгов по броне его товарищей. Два выстрела из рельсотронных пистолетов в одну цель, и еще два после сумели нанести примерно полторы тысячи урона, не убив, но уведя в уровень критического ранения еще одного бойца.

Глава 18. Бремя предводителя

Парни быстро просекли ситуацию, и, закинув неэффективныое оружие за спины, переключились на вторички. К этому времени нас и противника разделяло метров двадцать. Волновой бластер и два гаусс-пистолета открыли огонь. Бегущий первым солдат угодил под выстрел из волнового пистолета, и его голова взорвалась, разбрасывая обломки шлема и мелкие кусочки мозгов по броне его товарищей. Два выстрела из рельсотронных пистолетов в одну цель, и еще два после сумели нанести примерно полторы тысячи урона, не убив, но уведя в уровень критического ранения еще одного бойца.

Я ожидал, что, оставшись втроем они отступят или перегруппируются — но нет. Раненый боец упал на колено и открыл огонь из пистолета в раненного телохранителя. Я не успел среагировать, поэтому ему удалось трижды попасть и все-таки добить свою цель. Увы, но стрелять в него мне уже некогда, я разгоняюсь с молотом в руках навстречу двум противникам. Взмах— уклонение, мой удар вдоль земли — оба подпрыгнули, пинок ноги в левого — и он улетает на несколько метров, а правый в ответ врубает лезвие своего силового топора мне в наплечник. Искры, и неожиданная боль. Он пробил. Хускарл. Сраным силовым топором. Офигеть.

Перехватываю его топор за древко одной рукой, и дергаю на себя. Противостоять мне он не может, и оружие вылетает из рук. Разворачиваюсь на пятке, удерживая в одной лапе Молот Рока, а в другой топор, и двумя оружиями сразу бью противника в корпус. Он реально пытается увернуться, но тут уже без шансов. Сила + навык + ускорение оружия за счет оборота — его собственный топор легко отсекает ему левую ногу, а мой молот сокрушает грудную клетку.

Несколько пуль ударяют мне в шлем, заставляя отвлечься от этого противника. Ага, это отброшенный ногой поднялся на ноги и пытается меня отвлечь. На, лови топор. Брошенный с силой одиннадцать, он с размаху вонзается противнику в шлем, раскалывая его вместе с черепной коробкой пополам. Ха, крит. Так, кто тут у нас остался на ногах то? Двое? Босс и последний солдат? Ну ок.

К сожалению, защитников эти двое уже успели добить. Но ладно, мы за них отомстим. Телохранители открывают огонь по последнему солдату, разумно оставляя босса мне. Волновой бластер, к сожалению, на таком расстоянии не эффективен, так что в противника стреляет только один телохранитель, а второй бежит вслед за мной, выполняя свою задачу прикрытия командира, попутно поливая противника из малоэффективной импульсной винтовки.

Практически одновременно падает последний телохранитель вражеского командира и мой с гаусс пистолетом. Нас осталось двое против одного. Внезапно вражеский командир делает останавливающий жест рукой и … снимает шлем. Только сейчас я допер поглядеть на имя врага над полоской здоровья. Юрий Геворгидзе, генерал Запада. 185 уровень.

Вот это поворот. Вражеский главнокомандующий лично сражается. Что ж. Похоже, предстоит интересный бой. Или вообще не бой. Тут уровень ИИ, сравнимый с Ланселотом. Возможно, он все же договороспособен, особенно после фактического разгрома. Его атака — это атака отчаяния, и рвался он скорее всего к моему командному пункту, надеясь перевернуть ход операции путем ликвидации руководства.

—Воин Дорог! — начал он вполне приятным баритоном. — Я, по праву воина и одного из руководителей этих земель, требую подтверждения твоего права командовать путем поединка. Таков закон этих земель.

—Хм. А разве мы его уже не ведем, генерал? Поединок людей нашего уровня не обязательно ведется путем личного боя. Обычно его ведут армии. И ты его проиграл. От твоей армии осталась четверть, и то чисто по количеству, по силам — не больше пяти процентов.

—НЕТ! — Аж заорал он. Только дуэль один на один может доказать что-то. Битва армий — это не доказательство личной силы.

—Это доказательство мозгов? Ладно, ты почти убедил меня. Но бой не до смерти. Проиграю я — я отдам тебе трон Гектора. Проиграешь ты — приносишь вечную клятву личной верности мне.

Он задумался. Личная верность не лишает его шансов на трон, лишь не позволит самому выступить против меня.

— Условия приемлемые. Сражаемся сейчас? Используя все снаряжение?

— Может, все же снаружи? Не думаю, что лишние жертвы нужны любому из нас. И да, все снаряжение.

Он согласно кивнул, и, не надевая шлем на голову, пошел в направлении выхода, через который и проник в город. Внутри меня боролся соблазн сильно все упростить — подойдя сейчас в упор, просто схватить его и используя преимущество в силе и беззащитность голову, тупо всадить магазин из Слейпнира в нее, завершив дурацкое противостояние. Но как потом будут на меня смотреть люди, ведь поединок уже назначен. Да и просто … матрица характера Воина Дороги не предполагает таких действий. Пожалуй, не буду воевать сам с собой, и последую правилам. Противника и так ждет сюрприз. Макс, которого я оставил для координации действий из штаба — является все-таки частью моего снаряжения, а не отдельным юнитом. А значит — может участвовать в дуэли.

Когда мы выходим на улицу, Юрий оборачивается.

— Могу ли я под честное слово добраться до своего лагеря и вернуться