Опасность и соблазн - Конни Брокуэй

Пока Кейт отмокала, Мег выстирала ее нижнюю юбку и сорочку, цокая языком по поводу состояния ее платья. Теперь она развесила все на спинке стула перед огнем и сняла с крючка дымящийся котелок. Потом осторожно долила горячей воды в медную лохань.

— Ну вот, мэм, так будет получше. — Ухаживая за Кейт, эта суровая женщина мало-помалу смягчалась. — И какие же у вас красивые волосы. Просто срам, что пришлось их так спутать, но здесь у нас люди не знают и не интересуются, чем дорожат леди и что нравится джентльменам.

— Вот как? — пробормотала Кейт.

— Вот кэп, тот интересуется, — лукаво сказала Мег.

Кит? Да, он интересуется. Нерадостно, мрачно, ворчливо.

— Почему вы называете его капитаном?

— Что? А-а. — Мег оттирала подол ее платья. — Уж поверьте, я видала столько всяких мундиров, что узнаю капитана, коли увижу. Половина молодых людей в Шотландии одета в обноски мундиров. Вот он одет в офицерскую куртку. А почему я говорю «капитан», ну так это потому, что капитан ничем не хуже майора, коли вам не нужно это доказывать. А он что, приехал поступить в стражники, да? — продолжала Меган. — Коли так, я ему скажу, чтобы он не болтал об этом тут, в Клите.

Кейт нахмурилась:

— В какие стражники?

— Да в те, которые живут в замке Парнелл с тех пор, как убили ихнего капитана.

— Убили? — переспросила Кейт.

Маленькое личико Мег сжалось и стало еще меньше.

— Его заместитель появился на прошлой неделе, такой капитан Уоттерс, и по велению маркиза перевел солдат в замок. — Она презрительно фыркнула. — Для чего маркизу нужно, чтобы те, кого он вызвал на подмогу, занимались не его делами, верно? И потом, нужно быть дураком, чтобы разместить стражников в Клите.

— А почему это? — спросила Кейт, снова встревожившись.

— А потому! — Мег прищурилась, потом совсем закрыла глаза, словно что-то обдумывая, а потом выпалила:

— Последний акцизный не выжил здесь и дня.

Кейт похолодела. Ее охватил мучительный страх, от которого засосало в желудке.

А Мег откашлялась и свирепо нахмурилась.

— Чего это вы так глядите? — Как ни странно, в голосе у нее слышалась обида. — Вы-то не видели, как у него кровь хлещет из живота, — пробормотала она. — А сам такой белый и напуганный… — Она резко осеклась, и Кейт поняла среди нарастающего ужаса, что Мег видела убитого акцизного чиновника.

Охваченная отвращением, Кейт съежилась в воде. А ей-то казалось, что она в безопасности! Ни в какой она не в безопасности. И никогда не будет. То есть до тех пор, пока…

— Ага, я так напугалась! — пронзительным голосом продолжила Мег, словно отвечая на какое-то обвинение, и Кейт вдруг поняла, что Мег рассказала ей об этом потому, что Кейт — приезжая, и потому, что Мег больше не могла жить с тайной или сознанием вины. — Я до сих пор боюсь. Так боюсь, что не могу позаботиться даже о себе, не говоря уж о приезжих. Я там стояла. Пошевелиться не могла! Дохнуть не могла! — С внезапным пылом она придвинулась к Кейт и прошептала:

— Но вам я, может, помогу. Будьте осторожны, мэм. Берегитесь Каллума Ламонта. — Потом Мег выпрямилась, облегчив признанием свою измученную душу. — Вот, помогу, чем только могу.

Кейт содрогнулась.

— Ах! Вы посмотрите на себя! — Мег ударила тыльной стороной рук себя по красным щекам. — Вы ж замерзли. Ну да не важно. Мы уже кончили. — Голос ее был нарочито небрежным. Не может быть, чтобы это она только что говорила об убийстве. — Вылезайте-ка, миссис Блэкберн.

Кейт встала, умудрившись не отшатнуться, когда эта женщина накинула ей на плечи толстое полотенце. Что, если Мег скажет Ламонту, что она призналась Кейт в том, что видела? Что он будет делать?

— Да вы не волнуйтесь так, мэм. — Мег игриво погрозила пальцем, и Кейт постаралась заглушить тошноту, поднимавшуюся к горлу. Как могла Мег вести себя так, словно она не призналась только что в том, что была свидетельницей убийства? — Вам будет в замке хорошо. Бояться нужно нам, которые остались здесь, ну да мы к этому привыкли. Ну вот, ваши юбки и сорочка высохли, так что надевайте их, закутайтесь в плащ и ступайте наверх, в вашу комнату. Никто и не заметит, что платья на вас нет. Никуда не годится надевать грязное на чистое тело.

Кейт молча надела белье. Неужели в ее жизни никогда больше не будет ничего свежего? Каждый поворот выводит ее на дороги, о существовании которых она даже не подозревала, не говоря уже о желании их исследовать. Контрабандисты и разбойники, жертвы и мучители, думала она, напуганная и возмущенная. Бедность принесла с собой еще одно наказание — знания.

Ей не хотелось их умножать. Ей нужно попасть в замок, туда, где играют по известным ей правилам. Она не желает иметь ничего общего с дикостью и зверствами. Она не желает знать людей, которые убивают, наносят раны, охотятся друг за другом. Таких людей, как Кристиан Макнилл. Ей хочется снова вернуться в свою защищенную жизнь, в блаженное неведение.

И первым шагом к возвращению в эту жизнь будет приготовление к приезду в замок. Она оденется, как подобает леди. Да, думала Кейт, именно это она и сделает. Руки и ноги у нее дрожали так сильно, что она с трудом шла по покатому полу кухни.

Она наденет платье из лилового батиста. Как только она будет выглядеть как леди, все это исчезнет. Она никогда больше не увидит трактирных драк. Она никогда больше не будет разговаривать со свидетелями убийства. Она никогда больше не будет лежать без сна, опасаясь, что ночью на нее кто-то посягнет. Она никогда больше не доверит свое благополучие незнакомому человеку.

А Кит Макнилл — человек незнакомый. Что бы там ни говорило ее тело, она больше не будет мечтать о его сладких, неистовых поцелуях и крепком мускулистом теле. Она забудет о его смехе и задумчивых глазах. Она не будет заботиться о ранах, которые она видит, и о тех, о которых она только подозревает.

Кейт завернулась в плащ, поискала в подоле оставшиеся монеты и молча вложила их в руку Мег. Потом, пока эта женщина не успела втянуть ее еще глубже в свою окруженную страхом жизнь, проскользнула в кухонную дверь.

В общем зале сидели несколько человек, и Кейт, спотыкаясь, пошла наверх, в свою комнату. Ее желание уехать отсюда крепло с каждой преодоленной ступенькой. Нужно уговорить кого-нибудь отвезти ее в замок сегодня же вечером. Мысль о том, что она будет лежать без сна всю ночь, думая о том, кто из пьющих внизу под ее комнатой распорол живот другому, — эта мысль была невыносима. Ей стало нехорошо, голова у нее закружилась.

Кейт отворила дверь и замерла на месте.

Пустой сундук Грейс лежал на боку, его обивка из синего шелка была сорвана, и золотые звезды подмигивали ей с пола. Разбитое и разорванное, раскиданное и сваленное в кучу, все содержимое сундука было перевернуто вверх дном и обшарено: судовой барометр, разбитые фарфоровые часы, книги с разорванными переплетами и вырванными страницами. С ужасным чувством непоправимости содеянного она взглянула на пол и увидела дорожный кожаный медицинский ларчик Чарлза, ящики которого были вытащены, а разноцветное содержимое пузырьков вылито.