Джекпот для лоха - Данил Корецкий

У Андрея всё похолодело внутри. Неужели Тихоныч его раскусил?

– Смеешься, что ли? Как ты его вскроешь? Там даже дырки для ключей львиными мордами закрыты!

– Львиными мордами! Подумаешь! – не успокаивался Гора. – Нажал и сдвинул – все дела! Вверх или вниз! Только я к тебе в подельники не пойду! Телевизор включи, сейчас в каждом втором фильме показывают, как такие дела делаются: кусок мыла пополам и жми! Только мыло надо не любое, а низкосортное, вязкое – хозяйственное или глицериновое… И смочить обязательно, а то грани сотрутся…

– Ну, и чего делать будем? – обычным тягучим тоном спросил Бескозырка.

Он, как всегда, сидел на троне из трех положенных одна на другую черных легковых покрышек. Густо дымя, курил беломорину с крестообразно смятым мундштуком, прихлебывал пиво из литровой пластиковой бутылки и сверху смотрел на четверых блаткомитетчиков, которые сидели вокруг него полукругом, на корточках, положив на колени вытянутые руки. Так сидят, экономя силы, подконвойные зэки во время коротких остановок пешего этапа. Да и вообще всегда, когда есть возможность отдохнуть.

– «Обратку» давать надо, чего еще! – сплюнул Филат. В воровской общине Тиходонска он отвечал за боевые операции. – Причем резко, так, чтобы все в яму легли!

– «Обратка» – понятно… Откуда оно все идет? – сказал Урал. – Чего вдруг они налетели? С каких дел? Я не знаю, пацаны не знают… А ты ведь знаешь! Сказал волыны принести, дежурство организовал, Слона у задней двери поставил… И не зря, оказывается! Как только этот филин с проходной звякнул, а мы уже наготове! Иначе нас бы побили. А раз готовился, значит, знал! Что ты знал, Егор?

Бескозырка выпрямился на своем троне, глянул презрительно, цыкнул зубом.

– Что я знаю, не твоего ума дело! Или я перед тобой должен отчет держать? Ты рамсы не попутал?!

Но сбить Урала было нелегко – и с ног, и с мысли.

– Когда в нас из автоматов шмаляют, это не только твоего ума касается! И мне интересно, за что меня замочить хотели и за что я три дня в камере отсидел! – он обвел рукой собравшихся. – И Жерди, и Филату, и Слону интересно, они тоже шкурой рисковали и сидели. А что до отчета, то это можно. Соберем сходку – и отчитаешься…

– Ты меня сходкой не пугай! – отмахнулся Бескозырка. – Я на таких толковищах бывал, где авторитетов резали и в штабеля укладывали!

Несмотря на внешнюю уверенность, правоты за собой он не чувствовал. Потому что влез в чужую разборку и, по существу, действительно подставил под удар своих людей. Хорошо, что «капуста» к рукам не прилипла, а то вполне могли на ножи поставить. Но раз вопрос встал, на него надо прямо отвечать.

– Слушайте сюда! Пришел ко мне коммерс, бывший наш, погоняло Уркаган. Дал заказ: убрать двух приезжих. Принес пять штук американских рублей. Жердь, где «капуста»?

– В общак пошла, как положено, – спокойно ответил тот. – Только стрелкам долю отстегнули.

– По бабкам вопросы есть? – спросил Бескозырка.

Все молчали. Старший сделал все правильно. И объяснил правильно.

– Да нет никаких вопросов, – сказал Жердь. – Давай дальше тереть[14]…

Филат встал, разминая ноги.

– У меня вопрос имеется. Где стрелков брали? Почему моих парней не напрягли? Или я уже из доверия вышел?

– Ты знаешь, куда тогда выходят! – скривился Бескозырка. – На свалку или на кладбище, в подхорон… Не хотел я наших людей светить в ихних разборках. А они пронюхали, кто заказ организовал, вот и налетели… Но ни хрена у них не вышло, потому что я про все загодя подумал. Вот и скажи, Урал, какие ко мне есть предъявы? Что посидел маленько?

– Да никаких нет, Егор, – примирительно сказал тот и пожал крутыми плечами. – Я поинтересовался, ты объяснил. И закрыли тему!

– Тогда давайте про «ответ» тереть станем, – как ни в чем не бывало продолжил Бескозырка. – Что думаешь реально, Филат?

– Да как всегда… Надо их гнездо найти. Или точку, где они отдыхают. Там и накрыть. И все дела!

– А ты, Жердь, что думаешь? – поинтересовался Бескозырка.

– Я согласен. Только сейчас эти, новые рэкетиры, они все с автоматами да гранатами ходят… Пора и нам их догонять. Раз время поменялось и все можно стало.

Бескозырка кивнул.

– Потолкую кое с кем по этой теме…

* * *

На столе лежал добрый десяток кусков мыла. И хозяйственное – черное, с неприятным запахом, и коричневое глицериновое, и желтое яичное, и пахучее цветочное. Разрезанное и целое, в бумажных обертках и без… Если смочить острый нож, оно почти не крошится. Вдавленный отпечаток домашних ключей получался чётким почти в любом, но Андрей в конце концов остановился на глицериновом. Наверное, под влиянием советов Тихоныча. Еще несколько экспериментов, теперь на время. Он набил руку, теперь при подготовленной заготовке на слепок уходило тридцать секунд. Нормально!

Говоров разрезал ещё пару кусков глицеринового, сложил их, завернул снова в упаковку и перетянул чёрными аптекарскими резиновыми колечками. Один брусок положил в карман брюк, другой – в пиджак и побежал на работу. Теперь он был окончательно готов к… К преступлению. Как Андрей ни убеждал себя, что это легкий проступок, шалость, не кража, а беспроцентный заем, в глубине души он понимал, чем дело пахнет.

Было воскресенье, и он дежурил с полудня, подменяя Шуму, у которого возникли какие-то домашние проблемы. Оставшись один, он загипнотизированно подошел к сейфу. Огромный железный ящик манил его, как завораживающий взгляд удава манит обреченного кролика. Львиные головы и были слепыми, но притягивающими глазами ящика. Он нажал левую. Она упруго поддалась, погружаясь в сталь дверцы, а потом, повинуясь движению большого пальца, послушно поднялась вверх, открывая замочную скважину. Таким же образом и правая голова освободила щель для ключа. Теперь прозревший несгораемый шкаф рассматривал его узкими скважинами для сложных ключей. Говоров задумался. Неужели он осмелится вставить сюда дубликаты, вскрыть сейф и забрать деньги? Ведь это…

Вдали, у входной двери, послышались посторонние звуки – как будто открылась дверь! У Андрея вспотела спина. Он быстро вернул львов на место и, приготовив дубинку, бросился в прихожую.

К своему удивлению и облегчению, вместо неведомых злоумышленников он увидел Григория Натановича.

– Молодец, Говоров! – сказал тот. – У тебя было такое решительное лицо… И палка наготове… Если бы вор забрался, он бы в штаны наложил!

«Вор уже здесь!» – подумал Говоров. Он испытывал угрызения совести. Но хозяин ничего не заметил. Он, не глядя, протянул связку ключей.

– Не в службу, а в дружбу, уважаемый, принеси из багажника пару коробок. Только осторожно: там дорогой коньяк. А сначала заскочи в «Манхэттен», возьми пару бутылок «Боржоми». – Натаныч вытащил из кармана несколько купюр, сунул Говорову и с достоинством прошел в свой кабинет.