Метод инспектора Авраама - Дрор Мишани

– Нет. Почему трудно?

– Потому что ты оставила друзей и дом.

– Ни капли. Мой дом здесь. Мы ездим на родину летом раз в два-три года – и меня сразу тянет в Брюссель. Там у меня ничего не осталось.

Потом Авраам спросил, не из Любляны ли она. Это был единственный город, название которого он знал, и девушка сказала, что родилась и выросла в Копере – в порту на Адриатическом море.

Это был знак.

– Невероятно! – воскликнул инспектор. – Вот теперь я знаю, где находится Копер!

– А что? Кого ты забыл в Копере? – удивилась девушка.

«Парнишку шестнадцати с половиной лет», – хотелось ответить Аврааму. Он рассказал ей про Офера, который раз утром вышел из дома в школу и не пришел туда, и с тех пор считается пропавшим без вести. О его отце, вернувшемся домой после плавания. И о названии Копер, которое прозвучало в беседе с отцом и, с точки зрения Авраама, было первым знаком того, что картина начинает заполняться деталями. С тех пор не случилось ничего особенного, пока позавчера не обнаружился ранец Офера.

Четверть часа, отведенные им Марьянкой, давно прошли. Девушка заказала им обоим еще по чашечке кофе и сказала:

– Думаю, что в Копере вы его не найдете. Там не так много туристов.

– А как он выглядит? – спросил израильтянин.

– Провинциальный городок, красивый. Я с детства помню по большей части порт. Утром по воскресеньям мы с папой ходили туда гулять с собаками.

* * *

Через три часа они уже повидали все, что следует посмотреть в Брюсселе. Статую мальчика, писающего на голландского завоевателя. Гору Искусств с превращенными в музеи королевскими дворцами, с конной статуей короля Альберта I и со статуей его супруги герцогини Елизаветы – эти два изваяния навеки обречены любоваться друг на друга с двух сторон дороги. Марьянка показывала гостю Брюссель с гордостью, будто этот город был ее достоянием. А может, так оно и сталось… Авраам Авраам все время просился отдохнуть. Они отказались от обеда и, чтобы сэкономить время, стоя поели бельгийские вафли. И все-таки время утекало. Осталось меньше двух часов.

Марьянка спланировала все так, чтобы их прогулка закончилась в районе гостиницы. Теперь они сидели на скамейке на маленькой городской площади, окруженной роскошными старыми особняками. Напротив них стояло мрачное квадратное строение, напомнившее инспектору корабль. Это была Марьянкина церковь. Авраам уперся, заявив что больше ходить не в силах. Выяснилось, что девушка живет неподалеку от его гостиницы, в маленькой квартирке, которую делит с соседкой по съему, чиновницей из Министерства иностранных дел.

– Тебе работа в полиции нравится? – спросил инспектор.

Детское личико девушки снова просияло.

– Совершенно нет. Я не собиралась становиться полицейской.

– А кем собиралась?

– Балериной. Когда была еще девчонкой. Потом хотела стать врачом. А в полицию я попала случайно.

– Как же это случайно попадают в полицию?

– По объявлению в газете. Как и на любое другое место работы. Папа увидел, вырезал и сказал, что мне подходит. Но я не уверена, что еще долго буду полицейской.

О Гийоме они не говорили вообще.

– И кем же ты будешь? – спросил Авраам.

– Может, тренером. Я изучала физическое воспитание. А может, монашкой.

И девушка показала на церковь, а потом рассказала, что в рамках работы в полиции учится вождению мотоцикла. Если ее примут в мотоциклетную роту транспортной полиции, она, может, останется там еще на пару лет.

– А ты, конечно, всегда хотел стать полицейским? – поинтересовалась она.

– Точно, – ответил Авраам. – Сам не помню, но родители говорят, что в детстве у меня была голубая полицейская фуражка, с которой я не расставался. Требовал, чтобы меня посылали в ней в садик. В один прекрасный день мама без моего ведома ее выбросила – она ей надоела.

– Твои родители еще живы?

– Да.

– И что они делают?

– Много чего, – рассмеялся инспектор. – Отец был адвокатом, а мама – учительницей литературы. Сейчас оба на пенсии.

Делать было нечего. Они медленно пошли к гостинице по красивому бульвару, в начале которого стояла скульптура аргентинского писателя Хулио Кортасара. Мимо них пробежала рысцой молодая женщина в брюках из спандекса и с наушниками в ушах. Марьянка сказала, что она часто сидит на этом бульваре на скамейке и слушает музыку.

– А ты что делаешь, когда не полицеишь? – спросила она.

– Продолжаю быть полицейским, – ответил Авраам.

Девушку это рассмешило.

– И в уик-энды? И никаких хобби? Например, карате?

– Нет. Наверное, у меня и хобби быть ментом. Хотя на самом деле у меня есть секретное хобби, о котором мало кто знает.

– Обещаю никому не рассказывать. Хотя постой, попробую угадать… У тебя тоже есть коллекция старинного оружия?

– Нет. А у кого это коллекция старинного оружия?

– У Гийома, – сказала Марьянка.

– У меня другое. Когда есть время, я читаю детективы, смотрю по телевизору триллеры, определяю, где следователь дал маху, и доказываю его неправоту.

Собеседница не поняла этого. Да и никто не понимал.

– Доказываешь кому? – уточнила она.

– Самому себе. Я читаю каждый детектив, а потом провожу собственное расследование и доказываю, что следователь в книжке ошибся или специально сбил с толку читателя, и что настоящее решение не такое, как он представил.

– В каждом детективе, который читаешь?

Да. Авраам мог поклясться, что в каждом.

– Ну, например? – заинтересовалась девушка.

– Назови мне детектив, который любишь. Ну, скажем, про Эркюля Пуаро, ты о нем знаешь? Я только сейчас вспомнил, что он бельгиец. Совсем недавно я прочел про его первое расследование – первую книжку, которую написала Агата Кристи ,[10] – и обнаружил, что он там ложно обвиняет в преступлении кого-то совершенно невинного.

– Что значит «ложно обвиняет»?

– А то и значит. Пуаро расследует отравление богатой старухи. Он обвиняет в убийстве ее горничную, а та ни в чем не повинна. Он обвинил ее ложно, и я могу это доказать.

– Но зачем ему это делать? – В глазах Марьянки читалось неподдельное изумление.

– У него для этого полно причин. Но это слишком длинная история, – сказал Авраам Авраам.

Внезапно на одном из красивых домов, выстроившихся вдоль бульвара, он увидел сине-бело-красный флаг, колышущийся в окне на втором этаже. Инспектор приблизился к этому дому и увидел консульство Словении.