Навозный жук летает в сумерках… - Мария Грипе
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Что? — удивился Юнас.
Он не понял, что Йерпе имеет в виду. Что вышло неплохо?
— Старик, да у нас еще никогда так не расходился тираж! Теперь бы продержаться немного и так же продавать еще несколько дней, только бы материала хватило.
Юнас обычно быстро соображал, но сейчас с ним что-то случилось.
— В смысле? Ведь со статуей провал! — сказал он. Йерпе засмеялся. Это был веселый раскатистый хохот.
— Провал? — закричал он. — Черт побери, да это было куда интереснее, чем найти какую-то старую статую! Вся эта делегация из Стокгольма! Экспертиза, профессор и прочая помпа! А гроб пустой — ничего, кроме самого обыкновенного камня! Вот это праздник! А какие фотографии! Профессора, священники и вся компания — стоят, вылупившись на камень! А? Ты что, не понимаешь? Да ты, старик, верно, спятил?
Йерпе снова захохотал, и Юнас тоже попытался рассмеяться.
— Нет, старик, запомни, в нашем деле все новости хороши! Дай нам только какую-нибудь сенсацию, мы и рады! А в этой истории лучше ведь и быть не могло, а?
— Да, конечно, понимаю, — вяло сказал Юнас.
Он начал нервничать. Только что в дверь заглянула Анника и сказала, что пришел Линдрот. Он ждет их в машине на улице. А Йерпе продолжал:
— Слушай, Юнас… а что это за проклятие, которое держит в ужасе весь Смоланд? Ты, случайно, не знаешь?
— Вы имеете в виду статую? — спросил Юнас.
— Ну да, и статую тоже… Знаешь, ведь люди страшно суеверны, верят во всякую чушь. В редакцию без конца звонят какие-то сумасшедшие — боятся, что дух Тутанхамона начнет разгуливать по Смоланду… Что скажешь?
В трубке снова раздался хохот. В дверях появилась Анника с букетиком цветов в руках. Она недовольно посмотрела на брата. Юнас нетерпеливо отмахнулся.
— Они до сих пор верят в привидения! — гоготал Йерпе.
— Какая чушь, — согласился Юнас.
— Но, слушай, кроме шуток! Болтают еще об одном проклятии, которое лежит на каком-то доме или семье там у вас в Рингарюде. Ты не знаешь, что это такое? Я подумал, может, предпримем что-нибудь, пока народ слегка взбудоражен. Как ты считаешь?
— Да. Запросто… — Юнас снова отмахнулся от Анники. Но на этот раз она не отставала.
— Юнас, Линдрот ждет! Хватит болтать!
— Или, может, есть еще какая-нибудь хорошенькая история, которую мы сумели бы раскрутить? — шумел Йерпе.
Юнас до смерти боялся, что Анника его услышит. Надо было заканчивать разговор.
— Извините, но я сейчас немного занят, — сказал он. — Я должен идти на похороны, то есть…
Он прикусил язык. Что он несет? Похороны не самый лучший предлог… Но это помогло!
— А, да что ты, тогда не буду мешать… Надеюсь…
— Нет-нет, — ответил Юнас, — это не родственник. Но мне надо идти!
— Хорошо, Юнас, я просто хотел поблагодарить тебя за помощь. Из тебя получится отличный журналист!
— Правда? — радостно спросил Юнас.
— Да, не сомневаюсь! И вот еще! Если услышишь что-нибудь интересненькое по этому делу, сразу звони мне, ладно?
— Да-да, конечно, — пообещал Юнас.
— Отлично! Тогда беги! Чуть было не сказал… привет покойнику… Будем держать связь! Пока, пока!
— Счастливо! — сказал Юнас и повесил трубку. Он был ошарашен. Но решил сохранить этот разговор в тайне.
Но теперь надо спешить! Давид и Анника уже ушли. Когда Юнас спустился, они сидели на заднем сиденье машины и ждали. Анника недовольно посмотрела на него, но Линдрот сказал, что не торопится. Спешить им некуда.
Юнас сел впереди рядом с Линдротом.
— Юнас, ты взял псалмы? — спросила Анника.
— Ой, нет, забыл!
Он предложил сбегать за книгой. Но Линдрот остановил его, ведь если понадобится, Юнас может заглянуть в книжку к Давиду и Аннике.
— Еще как понадобится! — съязвила Анника. Она с торжественным видом сидела сзади, держа в руках книгу псалмов и букет ромашек и незабудок. Юнас обернулся и скорчил ей рожу.
Давид держал на коленях доску, а на полу лежали металлический колышек и топор.
— Значит, все взяли! — сказал Линдрот. — Тогда в путь! Я думал поехать через луга Юхансона.
У Линдрота был старый «Сааб», с двухтактным мотором, который ужасно грохотал. Линдроту нравилось водить машину. В деревне его называли лихачом. Он не любил шоссе, и вообще большие дороги, а предпочитал проселочные.
— Это часть моей профессии, — улыбаясь, говорил он.
С ним было здорово ездить. Юнас выскочил открыть калитку, и Линдрот свернул на тропинку для скота. Машину подбрасывало так, что они с громким хохотом высоко подскакивали.
— Мои цветы, пастор! — смеялась Анника. — На незабудках не останется ни одного лепестка!
Дорожка спускалась вниз наискосок, через канаву, а потом круто поднималась вверх.
— Мы не застрянем? — недоверчиво спросил Давид.
— Не бойся, сейчас потихоньку вниз, а потом полный вперед! — ответил Линдрот. Машину качнуло, Линдрот со скрипом переключился на первую скорость и в восторге выжал газ. «Сааб» резко рванул вперед. — Что-что, а ручейки переезжать я мастер! — сказал он, довольный своим подвигом.
Сучки и ветки хлестали по окнам и крыше. На тропинке возникли удивленные коровы. Линдрот опустил окно и погладил их по мордам. Коровы замычали и пошли за машиной.
— Не хотите взять их на наше маленькое торжественное мероприятие? — с улыбкой спросил Давид.
Линдрот закрыл окно и помахал коровам. Нет, наверное, брать их с собой не стоит.
Сегодня у Линдрота было превосходное настроение: он ехал за город и был счастлив.
Вдруг он резко вывернул руль и въехал в заросли шиповника. В высокой траве, прямо около тропинки, кто-то прятался.
Оказалось, это Натте. Он сидел в траве и дремал. Похоже, он был не совсем трезв. Машина затарахтела, Линдрот вылез и подошел к нему.
— Ой-ой-ой, Натте, а ведь это могло плохо кончиться, — добродушно сказал он.
Но Натте был не в духе. Он зло посмотрел на Линдрота и ничего не ответил. Даже не поздоровался. Линдрот неуверенно кашлянул.
— Не лучше ли тебе куда-нибудь пересесть? Вдруг поедет кто-нибудь еще? — осторожно спросил он.
— Чего? — уставился на него Натте.
— Я… я говорю, что…
— Я слышал, что ты сказал, и не собираюсь отвечать, — прошипел Натте. — Глупости! Только тебе может взбрести в голову ехать на машине по тропинке!
Линдрот оглянулся. Конечно, это всего лишь тропинка. Но все-таки…
— Как знать. Тут может проехать мотоцикл или обычный велосипед, а это тоже довольно опасно, — настаивал он.