Мой лучший препод - Эмилия Грант

Этот теплый обед медленно перетекает в ужин, Валентина Павловна понемногу начинает клевать носом. Оно-то и понятно, она полдня простояла у плиты. Нас с Лерой не подпускала, приговаривая, что блюда на праздник должны быть приготовлены именинником. Иначе какой вообще смысл все это устраивать.

Мы с Лерой начинаем убирать со стола, Вадим к нам присоединяется. И когда подруга уходит в зал, чтобы что-то обсудить с бабушкой, брат начинает разговор.

— Я хотел извиниться, — проговаривает он до того, как я успеваю обдумать свою модель поведения. — Я был не прав в том, что так тебя опекал, Крис. Просто это сложно…

— Я удалила твою программу-отслеживалку с телефона, — вместо слов примирения произношу я. — Пока одну. Или там их несколько?

— Крис…

— Что Крис? — выдыхаю я, выключая воду. — Одна или не одна?

— Одна.

— Отлично, — скрещиваю руки на груди. — Извинения приняты.

— Не сильно на это похоже, — качает головой брат.

— Прости, — я провожу рукой по лицу. — Я на нервах.

— Хотел только сказать, что не буду отрезать член тому мужчине, которого ты выберешь, — проговаривает он, глядя мне в глаза. — Но прошу тебя, меня с ним познакомить. Обед, к примеру. Просто хочу знать, что все в порядке. Хорошо? Я тебе обещаю, что ничего предпринимать не буду. Максимум, покапаю тебе на мозг, что он говно.

Я улыбаюсь после последней фразы:

— Уговорил.

— Отлично, — он отвечает мне улыбкой на улыбку, — тогда давай домывать посуду, да я тебя домой подкину.

— Не нужно, — отзываюсь я резче, чем того требует ситуация. — Я еще с Лерой хотела поболтать. Да и…

— Я же извинился! — Вадим сжимает кулаки. — То есть для тебя этого недостаточно?!

— О чем ты?

— Зря я завел этот разговор, — брат делает шаг в сторону выхода из кухни. — Знал же, что ничего путного из этого не выйдет!

Я даже слова сказать не успеваю, как он выходит в коридор. Бежать за ним у меня просто нет сил. Стою у раковины, слышу, как он прощается с Валентиной Павловной, звучно и явно показушно чмокает Леру и выходит из квартиры.

Делаю шаг в коридор, когда за ним следом спешит Лера.

Я не должна слышать их разговора, но я слышу. Просто замираю у входной двери, хотя собиралась пройти мимо. И не могу сдвинуться с места. Потому что разговаривают они обо мне.

— Вадим, да послушай же ты! — Лера явно пытается успокоить моего брата.

— Я пытался, но не вышло.

— Кристина не злится на тебя, поверь, — давит подруга. — Вам, правда, есть о чем поговорить. Тут дело не в тебе.

— Я…

— Поверь.

Тишина длится долгую минуту. Брат громко вздыхает.

— Хорошо, поверю. И спасибо, Лер.

— За что? — она явно удивляется резкой смене темы.

— За то, что не сказала Валентине Павловне правду про санаторий.

— Ты бы мог и более убедительную версию придумать, — фыркает подруга. — А то, от друга досталось. Серьезно?

Он тихо смеется.

— А если серьезно, — уже тише проговаривает Лера, а я отбиваюсь от желания прижаться ухом к двери, — мне тоже неловко от таких дорогих подарков. Я правда тебе очень благодарна, бабушке это нужно. Но прямо чтобы так кардинально… Там ведь полный комплекс лечения, я даже не представляю, сколько это может стоить!

— Лер, это только начало, я хочу радовать тебя…

Разговор ушел от моей персоны. И я наконец отлипаю от места, делаю шаг дальше по коридору. Последнее что я слышу, так это как мой брат заявляет: “ну дай мне для тебя побыть принцем, а не мудаком”.

Я улыбаюсь и прохожу в комнату, где теперь мое спальное место.

Ничего, выкарабкаюсь. Я ведь Якунина. Пусть и не такая, как отец. Но это, скорее, к счастью.

Влад

Гудок. Еще один. И Вадим, наконец, отвечает.

— Привет! Давно не слышались, как ты? — тут же спрашивает он радостным голосом.

— В целом, сойдет, — немного кривлю душой. — У тебя какие планы?

— Я сейчас на дне рождении бабушки Леры, — отвечает он, и я мысленно присвистываю. Судя по всему, с этой девушкой у них все далеко зашло, хотя начиналась вся эта кутерьма как ну очень своеобразная шутка для родителей. — Но думаю, что через час уже буду выдвигаться.

— Можем встретиться? — спрашиваю я.

У меня слишком острое желание поговорить с другом. Как минимум спросить про то, как дела у Кристины. За все это время она так и не выходит у меня из головы. Я предпринимал несколько попыток помириться, но на сообщения мои она не реагировала, а в универе никак не удавалось пересечься. Уж не знаю почему, но Крис беспардонно прогуливала большую часть занятий, включая мои.

— Да, конечно. Давай в “Драконе” тогда через полтора часа, — в тоне друга мелькает обеспокоенность. — Что-то случилось?

— При встрече, — бросаю я и кладу трубку.

Да, блин, случилось. Сестра твоя случилась со мной.

И я совершенно не знаю, как с этим бороться.

Никак не могу избавиться от мысли, что Кристина и правда посчитала наши отношения ошибкой. Она как заноза сидит в мозгу и причиняет боль. Я то и дело представляю, что она все же пошла на уговоры отца, и они с Шервудом готовятся к свадьбе. Может, поэтому она пропадает на учебе? А смысл, если удачно выходишь замуж…

А еще Кристина мне снится. Постоянно.

В одном сне она ласкова со мной, словно кошка. Обхватывает своими губами мой член, не отрывая при этом взгляда от моего лица. Стоит на коленях, при этом сжимая член одной рукой у основания, а вторую запускает себе между ног. И все это не отрываясь от минета. От таких снов я просыпаюсь со стояком и сразу иду в душ, чтобы сперва спустить пар, а затем хотя бы постараться избавиться от этих мыслей.

В другом сне она бежит от каких-то безликих мужчин в классических костюмах, почему-то в свадебном платье и с букетом невесты. И прибегает всякий раз на церемонию, где ее уже ожидает этот смазливый блондинчик с похабной улыбкой. Священник — хотя какой к черту может быть священник в реальности? — требует у них клятвы верности друг другу. А когда спрашивает, может ли кто-то из присутствующих сообщить о том, что против этого брака, я встаю и кричу. Но меня никто не слышит. Я раскрываю рот, но не могу выдавить и звука.

От таких снов я просыпаюсь в холодном поту, вот только никакого приятного продолжения у них не бывает.

Я схожу с ума и корю себя за это. Никогда в жизни не вел себя так глупо, не поддавался гордыне и не… не переживал из-за отношений.

Я сам не понимаю, как у этой девчонки получилось так просто меня сломать.