Наследство - Екатерина Оленева

– Чёрный Алтарь? Значит, вы здесь и жертвы приносите? Те самые, о которых говорила та ведьма наверху?!

– А как же без них? Ничего в жизни не бывает без жертвы. А мы, последние среди первых, пожиратели душ, те, кто расцветают от боли, иногда чужой, иногда – своей. Но ты не должна бояться. Всё, чего я хочу, так это помочь тебе познать себя. Твой огонь, твой дар погребён под пеплом страха, отрицания. Ты как птица, что отказалась от возможности летать, а это неправильно.

– Если для того, чтобы всё было правильно, мне нужно научиться убивать людей, то пусть всё так и остаётся.

– Ты знаешь кого-то, кто ушёл из жизни живым. Все умирают, Кора. Да и что такое смерть? Человек – осколок божьей души, облачённый в прах и, отколотый от своего сознания, как искра от костра, чем дальше отлетает, тем меньше светит. Смерть лишь возвращает каплю в общий океан. Смерть – ничто.

– Тогда почему же ты готов поглотить чужую жизнь, лишь бы продлить свою, если это – ничто?

– Разве люди ежедневно не поглощают чужую жизнь? Скот и растения так же живы, как и мы с тобой, и всё же, чтобы жить самим, мы едим их.

– Это не одно и тоже!

– Жизнь – это движение материи и энергии. Если не пополнять запасы последнего наступает остановка. Колдуны умеет направлять энергию чужих жизней на усиление своей. Простые люди – нет. А если бы могли, думаю, не отказались бы этим заняться. Мораль, нравственность ничего не значат для большинства людей. Их беспокоит лишь собственное благополучие. Почему я должен поступать иначе? Почему ты должна поступать иначе? В нашей жизни нет праведных и неправедных – есть сильные и слабые. Мы, ведьмаки, сильные. Не бойся своей силы. Научись ей пользоваться. Стань самой собой. И раздели эту вечность со мной.

– С какой стати? Ты мне и без вечности не то, чтобы сильно был нужен.

Дориан недобро сощурился, неприязненно скривив чувственные губы:

– Странно. Мне показалось, я тебе нравился?

– Бедным талантливым сиротой, очаровавшим умом и преданностью своих хозяев, да ещё и храбро выудившим меня из ручья, спасая от погибели – да, ты мне понравился? Но от бессмертного «чёрти-что» меня увольте! Даже предложенный твоей Сибил племянник-внучек-наркоман на таком фоне начинает смотреться не то, чтобы неприемлемо.

Ухмылка Дориана стала перерастать в злой, почти волчий оскал, когда он стал медленно приближаться к Коре.

– Магия требует возбуждения.

Она заставила себя стоять на месте. Это было не так уж и сложно.

– Возбуждения и бесстрашия – как и секс. Секс – ведь тоже частично магия; часть её, в котором одна половина – от смерти, а вторая – от жизни, но слившись в единое целое, они погружают в экстаз.

Дориан остановился перед Корой, его голос звучал мягко и притягательно, но в тоже время ядовито.

– Я не хочу сейчас говорить с тобой о сексе!

– Но я говорю с тобой о магии, – насмешливо изогнул бровь он, потянувшись длинными пальцами к её шее, с которой ласково приподнял локон.

Дориан, вновь оказавшись у Корнелии за спиной, склонился к её шее, почти касаясь лебединого изгиба тёплыми губами.

– О магии и её отдельных составляющих, которые, не скрою, мне очень нравятся.

Корнелия хотела высвободиться из его рук, но почему-то замерла, как кролик, попавший под притягательный взгляд удава.

Он закинул руку ей на плечо и зашептал:

– Идём со мной в Мир Теней, Кора, – его губы лишь обещали прикосновение, но не прижимались к коже, разогретой ожиданием, как воск. – Я многому смогу тебя научить, – рука скользила вдоль талии, дразня, намекая и… давая обещанного. – Так многое смогу тебе показать. Разделить.

Его рука скользила вниз…но, к странному разочарованию и облегчение одновременно, сжалась на её пальцах.

– Идём! Я дам тебе кое-что.

Только перешагнув через по-прежнему недвижимое тело Коула, Корнелия вспомнила, что они тут не одни.

– Он не проснётся, пока я того не захочу. Мы всё равно, что наедине, – небрежно пояснил Дориан.

Как зачарованная, Корнелия последовала за ним до конца стеллажа с книгами. Задержавшись на миг около одной из полок, Дориан выпустил её руку с тем, чтобы потянуться за одним из толстых фолиантов.

– Гримуар Мери Гордон. Её «Книга Теней».

– Но зачем он мне?

– Все книги нужны лишь для одного – чтобы читать их. У каждой ведьмы есть такая книга.

– И зачем она ей нужна?

– Жизнь того, кто стоит на грани между двумя мирами состоит из снов, знамений, явления сущностей и чаще всего напоминает ребус, который мы разгадываем раз за разом. Стоит что-то упустить из виду и последствия могут быть непредсказуемыми. Произведённое заклинание, ритуал и порча неповторимы. И если не прослеживать всех нюансов, в следующий раз может что-то не получиться, пойти не так. Книга – наше зеркало, памятка и накопитель энергии, не говоря уже о знаниях. Книга хранит в себе обряды, имена дорогих людей и тех, кто нам ненавистен. Наши поступки, злые и добрые. При жизни «Книгу теней» может прочитать лишь её владелец, а вот после смерти – лишь прямой потомок. Тот, кто является носителем той же Силы.

«Мери, иди к нам», – вспомнился шипящий голос из сна, вспомнился так явственно, что Кора передёрнулась.

– А что касается твоего брака с этим… недоразумением, – презрительно фыркнул Дориан, покосившись на Коула, по-прежнему изображающего собой недвижимость на полу. – Тебе не следует тратить себя на мысли об этом. Я решу этот вопрос. Сосредоточься на гримуаре Мери. Он даст тебе ответы на недостающие вопросы.

Он улыбнулся, но улыбка его показалась Коре натянутой и неискренней. Что-то было в этом гремуаре, что было ему нужно, но до чего ему без неё было никак не добраться.

– Хорошо. Я попытаюсь. Мне и самой интересно.

Просыпаться было очень тяжело. Кора словно выплывала откуда-то со дна, и никак не могла всплыть. Словно коряги, ей мешали странные и причудливые воспоминания, плохо поддающиеся пониманию. Первое, что надвигалось из темноты, улыбающееся лицо Дориана. И улыбка его недобрая, зловещая, но отчего-то так трудно отвести взгляд. И ещё – тревога за Коула.

С чего ей за него переживать?

А потом мысли вдруг встали в стройную цепочку, и Кора вспомнила все: как вылезла в окно, подслушала разговор Сибил и Дориана, вместе с Коулом попадала в западню в бассейне, оказалась в странном тайнике и видела статуя Балиала.

Но при свете дня всё, что произошло накануне, выглядело причудливыми тенями, бредом, несусветной и невозможной диковиной. А самое главное, как не старалась, она не могла вспомнить, как вернулась обратно в комнату. Может, Коул каким-то образом подсыпал ей свои «чудо»-порошки, вот и пошла она я тягостных снах блуждать по дому?