Пять принцев для попаданки. Книга первая - Хелен Гуда

Так надо гнать от себя подобного рода мысли. Это не правильно. Или в этом мире такое допустимо?

Даниэль несколько раз подходил к мужчине, проверял его самочувствие. Мы ведь даже имя его не узнали. С ним все хорошо, только обморок. Этот странный обморок, который возникает у моих женихов при встрече со мной.

Вещей собирать было не так уж и много. Да и ночевать в пещере мы еще планировали. Потому что отправляться в горы на ночь глядя – это верх глупости. Да ещё и по размытым тропинкам.

Спала я очень тревожно, и не только я. Несколько раз ловила взгляд жениха, обращённый на нашего незнакомца, спокойненько похрапывающего в углу пещеры. Так и не отдохнув толком, утром я была разбита. Кости ломило, голова болела, совесть мучила.

Собрав остатки вещей, скрутив кое-как свои котомки, мы вышли из пещеры. Я бросила последний взгляд на мужчину, мирно посапывающему, и мысленно пожелала, чтобы с ним было все хорошо. Все же зла я ему не желала.

Мы выдвинулись в путь. Идти по размытым тропинкам было тяжело, а местами даже опасно. Тропа вилась вдоль гор серпантином. Подавленное состояние давало о себе знать, и я жалась к Хьюго. Рядом с ним мне было лучше.

Даниэль, заметив мои манёвры, предположил, что так действует наша брачная привязка и что остальным моим женихам без меня тоже плохо. Но я упрямо старалась  отгонять от себя дурные мысли.

– Долго нам ещё? – капризно спрашиваю у Хьюго, который ободряюще обнимает меня за плечи.

– Нет,  любимая, недолго осталось. Сейчас будет опасный переход и потом уже безопасный участок дороги, который мы преодолеем быстро, – отвечает мой принц.

А я насторожилась сразу после слова «любимая». Так меня выбило из колеи это неожиданное признание.

– Любимая? – тихо переспрашиваю.

– Да, – тихо отвечает он и целует нежно в губы.

– Эй, хватит целоваться, посмотрите лучше на тропинку. Ее полностью размыло, – окликнул нас недовольный Даниэль.

Мы повернулись к нему и обомлели. Около горы была уже даже не тропа, а полоска почвы, не более тридцати сантиметров. С одной стороны отвесная гладкая скала, с другой стороны пропасть, в которой дна не было видно, только клубящийся внизу туман.

У меня аж голова закружилась, когда я посмотрела вниз. Инстинктивно я прижалась к жениху. У меня мороз пошёл по коже, как только я представила, что нам сейчас нужно пройти этот участок дороги.

– Что делать будем? – спрашивает Даниэль.

– А какие есть варианты? – тихо спрашиваю я.

– Вернуться обратно в пещеру, – говорит друг.

– Идти вперёд, – одновременно с ним говорит Хьюго.

– Как тут идти вперёд? – раздраженно спрашивает Дан.

– Я попробую поддержать вас магией воздуха. Но если будете падать, помогу только в пределах видимости, так что лучше не падать, – нервно хохотнув, отзывается Хьюго.

– И что? Будем пробовать? – спрашиваю тихо, вопрос больше обращён к самой себе, чем к парням.

– Надо идти, – говорю я и поднимаюсь, осматриваю эту тропиночку, прикидывая, как пробираться по ней.

– Первым пойду я, – говорит Даниэль. – Если под моим весом не рухнет, значит, и вас выдержит, – объясняет  он свой поступок.

– Хорошо, – отвечает Хью. – Я пойду последним, попробую вас обоих подстраховать.

Вот и определили очередность. Мне, в принципе, было без разницы, поэтому возражений не высказала.

Даниэль прижимается спиной к скале и приставным шагом проползает по этому уступу. Даже смотреть страшно, не то, что идти. И сейчас я начинаю понимать, что, наверно, я боюсь высоты.

Когда Даниэль ставит ноги на нормальную часть тропинки, я облегченно выдыхаю. Жених перебрасывает ему наши вещи. Дан их благополучно ловит и откладывает в сторону. Сам же подходит к самому краю тропинки и ждёт меня.

Хьюго тоже провожает меня до края. Я стараюсь не думать, потому что мешкать нет времени. Стоит мне только задуматься на секунду, как меня одолеют сомнения, и я не решусь на такую авантюру, так что я просто не даю себе возможности передумать.

Становлюсь как Даниэль, но понимаю, что в этом случае буду смотреть в пропасть. Решаю повернуться лицом к скале, а спиной к пропасти. И начинаю потихоньку пятится, делая все в точности, как Даниэль.

И вот, добравшись до середины этой козьей тропы, я чувствую, как тропка подо мной начинает крошиться и осыпаться. Посмотреть я не могу, так как даже шаг сделать  я получается.

 Я замерла. От страха не могу сделать шаг ни вперед, ни назад. Понимаю, что паника и страх спровоцировали ступор. Я просто превратилась в соляной столб, который приклеился к скале.

– Давай же, иди ко мне, не бойся, – подбадривает Даниэль, протягивает руки. Но они ещё далеко, и даже если я отпущу скалу и сделаю шаг к нему, все равно не смогу дотянуться. Так страшно мне ещё никогда не было.

Я тянусь изо всех сил, пытаюсь перебороть страх и ужас, который сковал каждую клетку моего тела, но вместо шагов получаются муравьиные шажочки. Так по сантиметру приближаюсь  к Даниэлю, а он все тянет руки и подбадривающе манит меня, будто я испуганный зверёк.

А я действительно чувствую себя зверьком. Очень испуганным зверьком, который пятится к своей погибели.

И только эта мысль промелькнула в моем мозгу, как я не чувствую под ногой опоры. Мельком бросаю взгляд вниз и понимаю, что часть тропинки рухнула. Из-за шума в ушах от прилившей к голове крови я просто не слышала звука крошащегося камня. И тут моя испуганная тушка начала заваливаться в пустоту. Вот теперь я понимаю, что значит: летать.

39. Грег или король в отставке

Ужас и страх, охватившие мое тело, вылетели из меня, как только я со всего размаха шмякнулась на неизвестно откуда взявшуюся платформу. Она, как в компьютерной игре, начала расти из пропасти. И вот я уже на одном уровне с Даниэлем, который тянет ко мне руки, помогая перебраться к нему на устойчивый участок скалы.

Это что такое сейчас было?

Бок, на который пришёлся удар, онемел и болит, а я вцепилась в Даниэля и не могу разжать пальцы, так мне страшно. Принц, сидящий на земле, нежно убаюкивает меня в своих объятиях. И постепенно я успокаиваюсь и уже осматриваюсь по сторонам. И кого ж я вижу? Наш нежданный гость, которого мы оставили в пещере мирно спящим в «брачной коме», стоит на той стороне провала.

И ухмылка такая наглая. От одной этой ухмылки на лице этого престарелого жениха захотелось кинуть в него чём-нибудь. Вдохнула, выдохнула. Взяла себя в руки и уже смерила его