Путин. Россия перед выбором - Леонид Млечин

Но если бы действительно было столкновение, то другая лодка тоже должна была пострадать, и весьма серьезно. По мнению специалистов, ей потребовалось бы не меньше суток, чтобы запустить двигатель и уйти с места аварии. Как же в течение суток, когда «Курск» уже искали, гидроакустики российских кораблей не обнаружили чужую лодку, которая занималась ремонтом у них под боком?

И куда делась эта сильно пострадавшая лодка?

Места базирования и ремонта подводных лодок НАТО известны. Они просматриваются со спутников, в этих районах действуют агенты российской военной разведки. Появление лодки, которая требует серьезного ремонта, не прошло бы незамеченным. А если там погибли люди, то скрыть это еще труднее.

Моряки утверждали, что за учениями Северного флота следили три иностранные подлодки, в том числе две американские. Называли даже лодку, которая могла стать причиной гибели «Курска».

18 августа в порт норвежского города Берген зашла американская атомная подлодка «Мемфис». Говорили, что ей понадобились ремонтные работы. Это подтверждало версию столкновения. Но выяснилось, что лодка зашла в норвежский порт не для ремонта, а для того, чтобы пополнить запасы продовольствия и дать отдохнуть экипажу. Норвежское верховное командование подтвердило, что лодка попросила разрешения зайти за пару месяцев до гибели российской подлодки.

Когда «Курск» подняли, следователи генеральной прокуратуры отвергли версию столкновения. Смею предположить, что командование флота с самого начала понимало, почему погибла лодка. Разговоры о натовской подводной лодке были всего лишь жалкой попыткой избежать ответственности.

1 декабря 2001 года президент Путин принял генерального прокурора Владимира Устинова. Тот доложил о промежуточных результатах расследования по делу «Курска», об организации учений на Северном флоте и вообще о ситуации в военно-морских силах. Разговор проходил, естественно, при закрытых дверях. Но кое-что генеральный прокурор высказал потом открыто — о «традиционном отечественном разгильдяйстве» на самой подводной лодке, о том, что «Курск» плавал с отключенной системой выброса аварийной антенны и аварийного буя.

Сказанное прокурором произвело на президента такое впечатление, что он вызвал министра обороны Сергея Иванова, начальника генерального штаба Анатолия Квашнина и главнокомандующего флотом адмирала Владимира Куроедова. В присутствии Устинова изложил им то, что услышал от генпрокурора, и потребовал сформулировать кадровые предложения и систему мер по улучшению положения на флоте.

Кадровые вопросы решились быстро. Через три часа министр Иванов привез список из четырнадцати высших офицеров, которых предлагалось снять с должности за «серьезные нарушения и упущения в системе управления и повседневной учебно-боевой деятельности, выявленные в ходе расследования организации деятельности Северного флота».

В Москве убрали начальника управления боевой подготовки военно-морского флота вице-адмирала Николая Михеева, начальника управления эксплуатации и ремонта контр-адмирала Валерия Панферова, начальника управления поисковых и аварийно-спасательных работ контр-адмирала Геннадия Верича. В Североморске — еще десяток офицеров, начиная с командующего Северным флотом адмирала Вячеслава Попова и начальника штаба вице-адмирала Михаила Моцака. Вернее, им предложили либо продолжить службу с понижением, либо уволиться из вооруженных сил. Они выбрали второе. Адмирал Попов отказался от работы в атомном министерстве, где ему поручалась утилизация старых лодок и участие в создании новых. В порядке компенсации его сделали членом Совета Федерации. Адмирал Моцак перебрался в Санкт-Петербург, где получил должность первого заместителя президентского полпреда генерала госбезопасности Виктора Черкесова по работе с силовыми структурами.

Ксения Пономарева, заместитель руководителя первого предвыборного штаба Путина, рассказывала, что критические комментарии прессы и телевидения приводили президента в сильнейшее раздражение:

— Ему кажется дикой мысль, что кто-то имеет право публично обсуждать его действия.

В самом начале президентства Путина канадские журналисты спросили его, существует ли в стране оппозиция.

— Если то, что я вижу на экранах телевизоров, — ответил Владимир Владимирович, — не является оппозицией, то что же это такое? Тогда это хулиганство.

Путин не пояснил, что именно показалось ему телевизионным хулиганством. Можно только гадать. Видимо, речь шла о передаче старого НТВ «Куклы».

Но если какая-то передача действительно вышла за рамки закона, на это тоже есть закон — можно и нужно обратиться в суд. А если для этого нет оснований, если телепередача всего лишь в едкой форме высмеивает поступки или слова политика, то это просто часть нормальной общественной жизни. Неприятная, конечно, для политика. Но это плата за остальные удовольствия, которые он получает. Люди вручают ему свои судьбы, судьбу государства. Политик живет на налоги, которые платит вся страна. И должен смириться с тем, что общество придирчиво следит за каждым его шагом. Но в нашей стране иные отношения между властителем и населением.

Всей предшествующей карьерой Путин не был готов к публичной деятельности. Должно быть, ему было сильно не по себе в первые месяцы, а может, и годы в Кремле.

— Вы думаете, это приятно, — заметил Владимир Владимирович, — сидеть в Кремле и читать гадости, которые про меня журналисты пишут?

Путин вообще не привык к роли публичного политика, к тому, что каждый его шаг — как актера на сцене — обсуждается, оценивается, критикуется, высмеивается. Часто это кажется несправедливым: но я же думаю только об интересах государства, я работаю на пользу общества, не жалея сил, а меня критикуют!

Тяжелое впечатление произвел ответ президента Путина известному американскому тележурналисту Ларри Кингу на вопрос о судьбе подводной лодки «Курск».

— Так что же случилось с вашей подводной лодкой? — спросил журналист, надеясь, что президент России расскажет зрителям о подлинных причинах гибели «Курска».

— Она утонула, — с легкой иронией ответил президент.

Не знаю, что произошло тогда с Путиным, что он хотел тогда сказать. Наверное, ему хотелось обрезать знаменитого американца, показать себя человеком ироничным и светским. Но вышло наоборот. Люди решили, что такая высокомерно-легкая улыбка может быть только у человека, который не понимает, что речь идет о смерти людей и бесконечном горе их родных…

Наверняка потом Владимиру Владимировичу было крайне неприятно, что не только Америка, но и Россия увидела эту незабываемую улыбку на телеэкранах. Несложно предположить, что для кремлевской команды этот эпизод стал еще одним аргументом против существования средств массовой информации, которые позволяют себе показывать не то, что надо, а то, что есть.

После того как решили судьбу НТВ, началась борьба за Первый канал, самый важный в нашей стране, потому что его программы смотрят по всей России. Во время предвыборной кампании ОРТ всячески поддерживало Путина. Но канал управлялся Борисом Березовским, новых обитателей Кремля это не устраивало. Получалось, что позиция ОРТ зависела от личных симпатий и антипатий Березовского.