Восемь - Кэтрин Нэвилл

Несколько лет назад Ним устанавливал системы для нью-йоркской фондовой биржи. Парни, которые работают там с компьютерами, наверняка должны знать его. Возможно, он даже заскакивает туда время от времени взглянуть на дело рук своих. Я позвонила управляющему.

— Доктор Ним? — спросил он. — Никогда не слыхал о таком. Вы уверены, что он здесь работал? Я здесь уже три года, но никогда не слышал это имя.

— Отлично! — рявкнула я, растеряв остатки терпения.—С меня хватит! Я хочу поговорить с президентом. Его имя вы, надеюсь, знаете?

— У нью-йоркской — фондовой — биржи — нет — президента! — чуть ли не по слогам проинформировал меня управляющий.

Черт!

— Тогда кто у вас есть? — почти прорычала я в трубку. — Кто-то ведь должен заниматься делами биржи!

— У нас есть председатель, — с отвращением ответил управляющий и назвал имя этого парня.

— Прекрасно! Переведите звонок на него, пожалуйста.

— Как скажете, леди, — усмехнулся он. — Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Конечно, я знала. Секретарша председателя была сама любезность, но по тому, как она обдумывала мои вопросы, я поняла, что нахожусь на верном пути.

— Доктор Ним? — протянул старушечий голосок. — Нет… не уверена, что слышала раньше это имя. Председатель сейчас за границей. Возможно, я могу принять сообщение?

— Прекрасно! — обрадовалась я. Это было лучшее, что я могла ожидать по опыту общения с этим таинственным типом. — Если вы что-нибудь узнаете о докторе Ниме, пожалуйста, сообщите ему, что мисс Велис ждет его звонка в монастыре кармелиток в Рокуэй-Гринз. И еще: если я не услышу его до вечера, меня заставят принять постриг.

Я оставила бедной сконфуженной женщине мои номера телефонов, и мы распрощались. Это послужит Ниму уроком, думала я, если послание попадет в руки кого-нибудь из начальства биржи раньше, чем к нему. Хотела бы я посмотреть, как он будет выкручиваться в данной ситуации!

Справившись таким образом, насколько возможно, с этой сложной задачей, я достала темно-красный брючный костюм и стала собираться на работу в «Кон Эдисон». Потом пришлось долго рыться в недрах гардеробной в поисках обуви. Кариока, черт бы его побрал, изжевал половину моих туфель и расшвырял остальные. Наконец я нашла подходящую пару, набросила пальто и отправилась завтракать. Так же как и Лили, я не любила сталкиваться с некоторыми вещами на голодный желудок, Компания «Кон Эдисон» была одной из них.

«Ля Галет», маленькое французское бистро, располагалось недалеко от моего дома, в конце Тюдор-плейс. Там были чистые скатерти на столах и розовые герани на подоконниках. Задние окна выходили на штаб-квартиру ООН. Я заказала апельсиновый сок, черный кофе и датский кекс со сливовой начинкой.

Когда завтрак принесли, я открыла портфель и достала записи, которые сделала бессонной ночью — до того, как на меня подействовало белое вино. Я подумала, что, возможно, смогу найти какой-то смысл в хронологической последовательности событий.

У Соларина имеется секретная формула, и на какое-то время его отправляют обратно в Россию. Фиске в течение пятнадцати лет не участвует в шахматных турнирах. Соларин предостерегает меня, используя те же слова, что и предсказательница тремя месяцами ранее. Соларин и Фиске пререкаются во время игры и делают перерыв. Лили полагает, что Фиске жульничал. Его обнаруживают мертвым при подозрительных обстоятельствах. В автомобиль Лили попадают две пули: одна до того, как мы пришли, другая — когда мы стояли рядом с машиной. И наконец, Сол и предсказательница — оба исчезли.

Казалось бы, что общего между этими событиями? Однако очень многое указывало на то, что все они связаны между собой. Я знала, что вероятность подобного стечения обстоятельств чрезвычайно мала.

Была выпита чашка кофе и съедена почти половина кекса, и тут я увидела его. Я смотрела в большое окно на голубовато-серый изогнутый фасад здания ООН, когда заметила что-то краем глаза. За окном прошел человек, одетый в белое: свитер с капюшоном и шарф, прикрывающий нижнюю часть лица. Человек катил велосипед.

Я примерзла к стулу, а стакан апельсинового сока примерз к моим губам. Человек начал спускаться по пологой лестнице, которая делала плавный изгиб и заканчивалась на площади, напротив здания ООН. Я поставила стакан, вскочила на ноги и бросила несколько купюр на стол. Затолкав в портфель свои бумаги, я схватила пальто и выскочила на улицу.

Каменные ступени были скользкими, они обледенели, и их посыпали солью. Я перекинула пальто через руку и, размахивая портфелем, побежала по лестнице. Человек с велосипедом скрылся за углом. Я поспешила за ним, на бегу продевая руки в рукава пальто, и поскользнулась. Каблук подломился, я упала на колени и сползла на две ступеньки ниже. Перед носом у меня оказалась выбитая на сплошных каменных перилах лестницы цитата из пророка Исайи:

И перекуют мечи свои на орала,

и копья свои — на серпы;

не поднимет народ на народ меча,

и не будут более учиться воевать[15].

Ага, как же! Я поднялась и отряхнула с колен снег. Исаие не помешало бы получше изучить людей и народы. За пять тысяч лет не было ни дня, чтобы планету не терзали войны. Демонстранты, протестующие против войны во Вьетнаме, в этот ранний час уже наводнили площадь. Мне пришлось пробираться сквозь толпу, а люди махали мне символами мира — стилизованным изображением голубиной лапки в круге. Хотела бы я посмотреть, как они отобьют баллистическую ракету лемехом!

Хромая из-за сломанного каблука, я завернула за угол и поковыляла в сторону Института вычислительной техники компании IBM. Незнакомец в белом уже оседлал велосипед и теперь вовсю крутил педали. Он оторвался от меня на целый квартал. Добравшись до площади Объединенных Наций, он остановился перед светофором и стал ждать зеленого света.

Я поспешила к нему. Глаза слезились от холода, я пыталась на ходу застегнуть пуговицы пальто и портфель. Сильный порыв ветра ударил в лицо. Мне удалось одолеть половину разделявшего нас расстояния, когда светофор загорелся зеленым светом и мужчина снова покатил по улице. Я прибавила шагу, но к тому времени, когда я добралась до перекрестка, свет снова сменился и машины тронулись. Я не отрывала взгляда от удаляющейся фигуры.

Мужчина снова слез с велосипеда и покатил его вверх по ступеням в сторону площади. Попался! Из сада скульптур только один выход, так что можно не спешить и успокоиться. Я бы так и поступила, если бы, стоя на перекрестке в ожидании зеленого света, вдруг не осознала, что делаю.

Днем раньше чуть ли не у меня на глазах убили человека, а потом кто-то стрелял и пуля прошла в нескольких футах от меня. Все это произошло на оживленных улицах Нью-Йорка. А теперь я бежала вслед за незнакомым мне велосипедистом только потому, что он был похож на человека, которого я нарисовала вчера. Но в самом деле, как могло случиться так, что этот тип будто сошел с моей картины? Я обдумала это, но ответа не нашла. Однако когда загорелся зеленый свет, я внимательно посмотрела по сторонам, прежде чем ступить на мостовую.