Укрощение строптивых - Лана Гриц

Войдя в спортивный зал, в первую очередь я прошла в тренерскую. Степаныч сидел на стареньком потертом диванчике, который располагался возле стены, и читал газету. Точнее делал вид, что читает. На самом деле голова тренера была неестественно опущена вниз, глаза закрыты, и в комнате раздавался еле слышный храп. Я улыбнулась.

- Степаныч – аккуратно дотронувшись до плеча тренера, прошептала я. Он никак не отреагировал.

- Степаныч – уже сделав более громкий тон, произнесла я – просыпайся!

От того, что я сильнее потеребила его руку, тренер резко открыл глаза и, увидев меня наклонившейся над ним, немного испугался и отстранился.

- Уже пришла? – пытаясь окончательно проснуться, сказал тренер и отложил шуршащую газету.

Я утвердительно кивнула и, развернувшись, направилась к выходу.

- Алиса – остановил меня тренер, вставая с дивана и глядя на ручные часы – бой перенесли на восемь вечера.

- Почему? – я обернулась с удивленным видом.

- Рефери заболел – тяжело выдохнул Степаныч и, сняв очки, потер глаза – его сменит Привольский, который уже назначен на бой в четыре часа. Вот поэтому наш и перенесли.

- Привольский? – возмущенно спросила я – Степаныч, так не честно! Он же опять меня засудит!

Я обреченно уселась на скрипучий диван, и, взяв лежащую на нем маленькую квадратную подушку, обхватила ее руками. Ну, все! Это конец! Привольский был нашим врагом номер один. Они с тренером когда-то вместе начинали боксерскую карьеру, постоянно соревнуясь между собой. Но однажды Степаныч оставил его на пьедестале с цифрой «2», выиграв Чемпионат. Потом Степаныч ушел в тренерскую деятельность, а Привольский подался в судьи, чтобы своим скверным характером и завистью губить блестящее будущее многим молодым и амбициозным спортсменам. В прошлом году меня тоже коснулась несправедливость его судейства, и поэтому я взяла второе место на Чемпионате России. Теперь мне не попасть даже в финал!

- Алиса – тихо произнес тренер – не расстраивайся раньше времени. Сейчас для нас главное хорошо подготовиться. Так что марш в раздевалку и на ринг.

Степаныч не давал мне спуску всю тренировку. Он не отходил ни на шаг, пристально контролируя весь процесс. Внутри он был зол на сложившуюся ситуацию, но никак этого не показывал. Так как я знала его с детства, то чувствовала все его переживания от нашего бессилия. Выжав из меня все соки, он с хмурым лицом оповестил об окончании тренировки и скрылся за дверью своей комнаты.

Поднимаясь по ступенькам к выходу из зала, я заметила, что на одном кроссовке развязались шнурки. Выйдя на улицу, я сразу же присела, чтобы их завязать. Уже стемнело, мороз кусал оголенные пальцы, а блеклый свет фонарей рассеяно расстилался по тротуару.

Справившись с непослушными ниточками, я резко встала, поправила куртку и замерла от неожиданности. Я сразу подумала, что мне опять мерещится, и, закрыв глаза, потрясла головой. Мираж не исчез. На противоположной стороне дороги был припаркован спортивный БМВ, а возле него стоял Кирилл с перекрещенными руками на груди, опираясь об автомобиль. На его лице растянулась широкая улыбка.

Я тут же сорвалась с места и побежала к нему, не смотря по сторонам. Он сделал несколько шагов мне навстречу, раскинув руки, и я заскочила на него, закинув ноги ему на талию и крепко сжимая в своих объятиях. Он подхватил меня и стал кружить, уткнувшись в копну моих волос, выбившихся из-под капюшона.

Опустив меня на землю, он взял руками мое лицо и стал нежно поглаживать большими пальцами по щекам. Я смотрела в его кристально чистые голубые глаза и тонула. Он притянул меня к себе и стал страстно целовать. Его голова быстро наклонялась то в одну, сторону, то в другую, грубо переминая мои губы и глубоко проникая языком внутрь. Одну руку я запустила в его взъерошенные волосы и на затылке схватила их, периодический зажимая и разжимая в кулаке, а второй обхватила горячую шею. Мы с жадностью впивались друг в друга, будто оголодавшие. Пульс участился, в висках долбило, а внизу живота разрасталось приятное напряжение.

- Я сделаю тебя самой счастливой, моя девочка – губы обдало горячим воздухом.

Открыв глаза, я встретилась с яркими огоньками во взгляде Кирилла.

- Где ты был так долго? – с претензией произнесла я и стукнула его в плечо.

- Соскучилась? – ехидно усмехнулся он, не выпуская из объятий.

- Очень! – томно прошептала я, и, еле касаясь, поцеловала его в шею, а затем стала ласкать языком мочку уха, немного посасывая. Кирилл зарычал, зажал крепче меня в своих руках, и протяжно выдохнул от удовольствия.

- Поехали – резко одернув меня, сказал он и открыл дверь машины.

Я беспрекословно запрыгнула на сидение, и спортивный автомобиль быстро повез двух безумно возбужденных людей по ночным дорогам Москвы.

Мы оба с трудом сдерживались, пока за нами не захлопнулась входная дверь в квартире. Щелчок замка сработал как детонатор для ядерной бомбы, несущей полное разрушение. Мы стали быстро раздевать друг друга. Одно движение, и моя куртка с рюкзаком упали на пол. Второе – и его толстовка полетела в коридор. Третье – и вверх запарила снимаемая обувь. Не отрываясь от поцелуя, Кирилл пятился назад и вел меня за собой в гостиную. Полностью отключившись от реальности, он не заметил спинку дивана, и мы перевалились через нее сначала на мягкий диван, а затем совсем скатились на пол, сопровождая весь полет диким смехом.

Распластавшись на ворсистом ковре, мы лежали с тяжелой отдышкой и смотрели в потолок. Наши пальцы были переплетены. Я посмотрела на Кирилла, его грудь учащенно вздымалась от глубокого дыхания. Он резко повернулся, и его глаза забегали по моему телу.  Они жадно скользили, уделяя внимание каждой части, будто я была полностью раздета.

Кирилл молча встал и протянул мне руку. Я взялась за нее, он помог мне подняться, и, не отпуская, повел за собой. Вот только направились мы уже не в привычную для меня комнату, а на второй этаж, медленно преодолевая деревянные ступени на широкой лестнице с коваными перилами. Оказавшись наверху, моему взгляду предстали три двери. Мы проследовали к той, что находилась посередине. Войдя в комнату, Кирилл клацнул выключателем, разлился теплый приглушенный свет, и я стала ее рассматривать. Справа от входа располагалось огромное витражное окно, с белыми тюлевыми занавесками. Прямо, во всю стену был встроен шкаф с множеством темно-коричневых дверей. Ну, а на противоположной стороне свое почетное место занимала величественная кровать с высоким подголовником, по бокам которого возвышались черные металлические штыри с золотистыми шарами на концах.

- Нравится? – заметив, что я долго оцениваю масштабность кровати, спросил Кирилл.

- Обычная кровать – пожала я плечами и прошла в центр большой комнаты, скрывая свое смущение.

- Она необычная – цокнул он и подошел сзади, приобняв за талию – я тебе сейчас покажу.

Кирилл запустил свои руки под кофту, щекотно проскользнул по животу вверх и обхватил теплыми ладонями мою грудь. Я откинула голову ему на плечо и закрыла глаза, он принялся целовать мою шею, а его пальцы уже активно пробирались под бюстгальтер в поисках набухающих сосков. Тонкая ткань на косточках легко поддалась напору рук, и розовые горошины быстро оказались во власти моего мужчины. Почувствовав возбуждение Кирилла, я полезла ему в штаны, сгорая от желания ощутить в своей руке его большой член. Добравшись до цели, я обхватила твердый пульсирующий орган своей ладошкой и осторожно заскользила ей по стволу. Кирилл томно задышал, и его теплое дыхание распространилось по моему телу, порождая мелкие мурашки. Он схватился за низ моей кофты и снял ее через голову. Затем развернул меня к себе, и, прожигая взглядом, полным похоти, расстегнул бюстгальтер и швырнул в сторону. Пока он стягивал с себя футболку, я спустила штаны и осталась в одних кружевных красных трусиках. Посмотрев на меня, он хитро усмехнулся и прошел к комоду, стоявшему рядом с кроватью. Я пристально наблюдала за ним. Открыв верхний ящик, Кирилл достал три мотка ткани черного цвета, положил их на кровать, и кивнул мне, чтобы я подошла. Сделав несколько шагов вперед, я покорно встала перед ним. Взявшись за концы двух клубочков, Кирилл дернул рукой, и по полу разбежались длинные шелковые ленты. Я сразу же вспомнила наш первый секс и внутри меня все затрепетало. Но не от страха, а от предвкушения удовольствия.