Русский победный марш по Европе - Валерий Шамбаров

Весной 1945 года к решающему удару всей войны готовились три фронта. 1-й Белорусский должен был брать Берлин в лоб, с Кюстринского плацдарма. 1-й Украинский — отсечь город от германских войск с южной стороны, 2-й Белорусский — с северной. Враг укреплял свою столицу и подступы к ней в течение нескольких месяцев. Подготовка наших войск тоже была невиданной по масштабам. 6 раз проводилась общая аэрофотосъемка неприятельской обороны, изучались данные разведки. Для штаба 1-го Белорусского фронта был изготовлен даже точный макет Берлина и его пригородов. Для беспрерывного подвоза войск и боеприпасов железные дороги до Одера перешили с западноевропейской на русскую колею. С войсками проводились учения и тренировки.

14 апреля 32 батальона на разных участках провели разведку боем. А 16 апреля, в 5 часов утра по московскому времени на Кюстринском плацдарме взревели 9 тыс. орудий, 1500 «катюш». Били в темноте, но цели были заранее пристреляны. Через 25 минут перенесли огонь в глубину, и включились 143 зенитных прожектора. Они осветили дорогу пехоте, а противника слепили и ошеломляли — немцы сочли, что русские применили какое-то новое оружие. Правда, эффект оказался смазанным. Артподготовка подняла в воздух тучи пыли, и снопы яркого света перепугали немцев только на переднем крае. Но передний край был и без того перепахан снарядами, пехота захватила его без особого труда.

Ко всему прочему, немцы уже знали, что такое русские артподготовки. Они держали на первой полосе мало войск. Основные силы развернулись на второй, пролегавшей по Зееловским высотам. Причем здесь позиции строились по обратным скатам высот, укрытые от артиллерии. Они остались неподавленными. Наша пехота нарвалась на ураганный огонь, не могла продвинуться ни на шаг. А германское командование перебрасывало резервы на обозначившийся участок наступления.

У Жукова также имелись значительные резервы, в том числе две танковых армии, 1-я и 2-я. Их предполагалось ввести в бой после того, как во вражеской обороне будет пробита брешь. Но Георгий Константинович скрепя сердце приказал им вступить в сражение. Это вело к большим потерям, танки вынуждены были в лоб атаковать артиллерийские батареи, их поджидали мины, фугасы. Но иначе погибала пехота, оборона на Зееловских высотах была слишком уж мощной. Даже после того, как к атакам подключились сотни танков, вражеские позиции прогрызали буквально по метрам.

Но 16 апреля, одновременно с 1-м Белорусским, начал наступление 1-й Украинский фронт. Конечно, маршалу Коневу тоже хотелось принять участие в штурме Берлина. По первоначальному плану на него возлагались вспомогательные задачи — отрезать защитников германской столицы от группы армий «Центр» в Южной Германии. Тем не менее Конев приказал своему штабу прорабатывать план в двух вариантах. Основной вариант соответствовал директиве Ставки. Но был и запасной — если все-таки понадобится повернуть на Берлин.

Участок у 1-го Украинского фронта также был сложным. Предстояло форсировать реку Нейсе, а враг основательно укрепился. Однако германские войска были распределены очень неравномерно. Перед 1-м Белорусским фронтом на участке 175 км стояли 23 дивизии, из них 14 перед Кюстринским плацдармом. Перед 1-м Украинским фронтом 25 вражеских дивизий растянулись гораздо шире — на 390 км. Экспериментов с прожекторами Конев не проводил, он применил другой прием. Во время артподготовки по всему фронту была поставлена дымовая завеса. К тучам дыма и пыли от разрывов добавились клубы тысяч дымовых шашек, совсем закрыли видимость. Но артиллеристы, саперы, пехота отлично знали свои цели. Тащили к берегу понтоны, лодки, на реку вылетели бронекатера Днепровской флотилии. Мгновенно было наведено 133 переправы. Ошеломленные враги еще не пришли в себя после бомбардировки, а русские уже перемахнули Нейсе, прочесывали траншеи очередями автоматов, в уцелевшие блиндажи летели гранаты.

За день германская оборона оказалась разгромленной. Одна группировка — 52-я советская армия и 2-я армия Войска Польского — устремилась на Дрезден. Другая — две танковых и три общевойсковых армии — двинулась обходить Берлин с юга. Но Конев доложил в Ставку: если нужно, он готов повернуть часть сил на Берлин. Сталин взвесил ситуацию на Зееловских высотах и изменил план. В ночь на 18 апреля он приказал перенацелить на германскую столицу 3-ю и 4-ю танковые армии. Поставил им задачу не ввязываться в затяжные бои, не входить в крупные населенные пункты. Главное — стремительно рассекать боевые порядки врага и углубляться в его тылы.

Этот маневр стал окончательным приговором для защитников Берлина. Танковые армии разворачивались на 90 градусов, на север. Ринулись вперед, преодолевая по 35–50 км за день. Неприятельское командование растерялось. Принялось перекидывать резервы с восточных обводов обороны на южные и западные. Но и армии 1-го Белорусского фронта поднажали. 18 апреля они овладели Зееловскими высотами. На двух участках стали продавливать третью, последнюю полосу оборону. Завязались бои в пригородах и на окраинах.

2-й Белорусский фронт начал наступление позже, чем фронты Жукова и Конева. Он только что завершил Восточно-Померанскую операцию, брал Гдыню и Данциг. Для выдвижения на новые рубежи Ставка выделила фронту 1900 автомашин. Но дороги были разбиты, машин не хватало, солдаты шагали пешком, увязая в грязи распутицы, вытаскивали из жижи застрявшие грузовики. Тем не менее маршал Рокоссовский и его подчиненные совершили невероятное. За 10 дней 4 армии удалось перебросить на 350 км, развернуть по Одеру.

Немцев здесь было меньше, чем у Берлина, на участке 120 км оборонялись 7 дивизий и 13 полков. Зато препятствия лежали такие, что озадачили бы кого угодно. Одер в устье впадал в море тремя руслами. При весеннем половодье они слились вместе, ширина достигла 6 км! Наши солдаты говорили: «Два Днепра, а посередине Припять». А зарубежные генералы сравнивали эту операцию с форсированием Ла-Манша. Но русские воины нашли решения даже для самых сложнейших ситуаций. Как раз в устье, где разлив Одера напоминал море, немцы чувствовали себя в полной безопасности, не ожидали нападения.

Посреди водного пространства остались островки и дамбы, где сидели германские гарнизоны. С 17 по 19 апреля штурмовые отряды по ночам начали выдвигаться на лодках. Захватили все эти пункты. А 20 апреля 65-я армия Батова с ходу преодолела Одер. Саперы, работая по горло в ледяной воде, в первый же день навели две переправы. Через реку пошли орудия, танки. Вместе с 65-й сумела форсировать Одер и соседняя, 70-я армия. Выше по течению река была гораздо уже — однако и враг оказался наготове. Встретил атаку 49-й армии жестоким огнем, топил лодки, понтоны. Форсирование сорвалось. Рокоссовский вышел из положения смелой «рокировкой». Снял всю 49-ю армию с ее участка, направил в полосу 70-й армии. Приказал перейти Одер по переправам соседей, а на другом берегу вернуться в свою полосу наступления. Неприятельская оборона сломалась. Германскую группу армий «Висла» стали отжимать от Берлина к северу, к морю.

В это же время были разрезаны неприятельские боевые порядки к югу от Берлина. 21 апреля 3-я танковая армия Рыбалко ворвалась в Цоссен, где располагался германский генштаб, основные центры связи. Единое управление немецкими войсками развалилось. А 22-го клинья 1-го Украинского и 1-го Белорусского фронтов соединились. Берлин должна была оборонять 9-я армия Буссе, но ее рассекли на части. Непосредственно в столицу откатился только 56-й танковый корпус. Основную часть армии, 200 тыс. солдат, отрезали от города и окружили к юго-востоку от него. Она бросалась в контратаки, пыталась вырваться, но уже не в Берлин, а только бы самим спастись. Столица Рейха лишилась основного ядра защитников.