Господин Чичиков - Ярослав Веров

– Ты как к свежеотжатому соку? Видишь – сокодавка, ручная, кладешь апельсины, вот эту ручку крутишь. Сок идет настоящий, с витаминами.

«Ну что за люди в этом городе! – с восхищением подумал Чичиков. – Ну ничем их не прошибить! Чудо, что за люди».

– Давай, Султан, клади свой фрукт в свою выжималку. Повыжимаем.

– Легко.

Герман Иванович приладил устройство к разделочному столу, подставил к стоку стеклянную кружку. Из холодильника добыл сетку апельсинов, нарезал, заложил в пресс-камеру. И стал вращать рукоятку. Кстати, именно в этот момент, в «больничке» вращал рукоятку лебедки санитар по прозвищу Рыжий, подводя магнит к голове Артема.

И как только поршень сдавил плоды, в кружку потекла красная, остро пахнущая, дымящаяся кровь. Султан невозмутимо довел пресс до упора, кружка наполнилась кровью более чем наполовину. Он окунул в нее палец, лизнул его, потом повернулся к Чичикову и спросил:

– Твоя работа, Серега?

– Да, серьезный ты человек.

– Что я, крови не видел? – пожал плечами Султан.

– Ох, не доведут тебя твои понты до хорошего. Тогда попомнишь Чичикова. Ты перед кем гордость показываешь? Гордость, она для людей, а мне все это – прах. Что ж, спасибо за чай, за лекцию. Я отложу в памяти нашу встречу. Признаюсь, провел ее не без удовольствия. Концовка, правда, несколько подкачала. Не провожай, не надо. Сам дорогу найду.

Герман Иванович по своему обычаю хотел именно проводить гостя, но вдруг почувствовал, что ноги не идут. Даже не то, что не идут, не слушаются, будто вовсе у него никаких ног нет и никогда не было.

Выходя из вонючего подъезда, Чичиков вдруг замер, словно к чему прислушиваясь. Даже помотал головой, пытаясь отвести внезапное наваждение. Но это было не наваждение, а факт: только что завхоз Свисток перестал быть хозяином мертвых душ из Института прогрессивной кибернетики.

После визита к Чичикову Паляницын отправился прямо на работу, в Институт прогрессивной кибернетики, полный решимости дожать неуступчивого Свистка. Естественно, в русле поставленной Чичиковым задачи, а не задания Перетятькин. Перетятькин теперь для Паляницына был никто. Неудавшийся кандидат в небожители.

У себя в кабинете Паляницына первым делом сварил кофейку, достал лист бумаги и начертал сверху: «Протокол допроса Свистка Петра Петровича 1952 года рождения, зав. АХЧ ИПК». Спрятал лист под папку, лежавшую на столе, достал из ящика цифровой диктофон, вставил батарейки, проверил, работает ли и положил на полочку, за вазу с букетом пластмассовых ромашек. Затем позвонил в АХЧ.

Свисток этой ночью решил души Чичикову продать, рассудив, что лишний геморрой ему ни к чему. Поначалу Чичикову он отказал по двум причинам. Во-первых, такой уж был характер у Петра Петровича, что никогда ни на какую сделку он сразу не шел. А во-вторых, не любил Свисток документы подписывать. Чтоб подписывать – на то подчиненные есть, зав. складом, к примеру, или еще кто. С них, если что, и спрос будет. Петр Петрович даже ручку с собой не носил, от греха подальше. А тут купчая на целых две штатные единицы. Пусть и невелики единицы, а и хороший сантехник на дороге не валяется.

Но, ворочаясь ночью, Петр Петрович увидел все обстоятельства в ином свете. Вот он Чичикову еще ничего не продал, а в институте не сегодня, так завтра уже пойдут слухи, что Свисток торгует живыми людьми. Раз Паляницын примчался и выспрашивал, значит, дело это уже на контроле у начальства. Надо было продавать. Продал бы и Паляницыну, прямо в лицо так бы и сказал: «Знать ничего не знаю». А теперь неприятных разговоров не оберешься. Теперь такое дело заплетут. А дело с Чичиковым еще не кончено. Чичиков не отступится, по нему видно, человек решительный, с хваткой. А Паляницын следом. А за ним все институтское кодло.

И ведь правильно говорит Чичиков – нет таких законов, по которым души нельзя продавать. Товар этот по ведомостям не проходит, со склада не спишешь, недостачу не обнаружишь. Надо было продавать. Купчая, а что купчая? За шутку всегда сойдет. У нотариуса не заверена, и печати нет. Дурак ты, Свисток, дурак и шляпа. Надо было торговаться, а не характер показывать. Характер показал – погляди теперь на характер своих коллег. Эх, вздохнул Свисток, перевернулся на другой бок и грустно уткнулся носом в плечо сожительницы. Только бы ему крыльцо и трубы не припомнили!

В кабинет Паляницына Свисток входил, зная, о чем будет разговор. Он решил держаться дружелюбно и сваливать все на странности рассудка господина Чичикова. Мало ли у кого какие причуды бывают. А он, Свисток, стоит на ногах твердо, ни в какие души, тем более мертвые, не верит. Раз наука не дала добро на души, значит их нет и быть не может.

– Садись, Петрович, – встретил завхоза Паляницын. – Кофейку?

– Кофейку не коньячку, – согласился Свисток, рассмотрев, что на лице полковника лежит глубокая хмурая тень.

– Ну вот что, друг милый, – после того как завхоз отпил из чашки, продолжил Паляницын, – ты почему Чичикову души не продал?

Всего ожидал Свисток от этого разговора и ко всему уже был мысленно готов, но вопрос полковника застал его врасплох. В каком смысле он поставлен? В смысле, что нужно было продавать или как раз наоборот, ни в коем случае?

– Я, Тихоныч, думал…

– Зачем ты уважаемому человеку отказал?

– Ну, поставь себя на мое место. У него что, на лбу написано, что он уважаемый? Если бы ты мне заранее как-нибудь намекнул хотя бы… Я бы разве что? Разве бы я отказался? Да мне эти души – тьфу! Что это, понимаешь, такое? Мы люди простые.

– Знаю, какие вы простые, – хмуро бросил Паляницын.

Завхоз внутренне сжался. «Сейчас начнет про крыльцо и трубы».

Но Паляницын вдруг усмехнулся по-доброму, – лицо у Паляницына вообще-то обычно добродушное, как у мопса, и глаза обычно добрые-добрые – и, перегнувшись через стол, хлопнул завхоза по плечу.

– Ну так продавай.

– Я что? Я же и говорю. Люди мы простые, нам ясные указания нужны. А мы что? Хорошо, продам. О чем разговор, Тихоныч. За сколько?

– За сколько Чичиков предложит – за столько и продавай.

– Он теперь цену поднимет… – не без удовольствия умозаключил Свисток.

– Не думаю. Не в деньгах счастье. А в обоюдном согласии договаривающихся сторон. Понимаешь, о чем я? И не переживай, не ты один у меня такой, кто Чичикову должен. Вы у меня все вот здесь, душепродавцы. – Паляницын веско похлопал по папке, ближайшей из нескольких лежавших на столе, а вовсе не той, которую показывал Чичикову.

Свисток ничего не понял, но на всякий случай согласно кивнул. Ясно, что дело это вовсе не коммерческое, что здесь замешана какая-то политика, о которой ему Паляницын рассказывать не станет. Чтобы очистить себя от последних сомнений, он поинтересовался:

– А Нестор Анатольевич в курсе?