Пустой стул - Джеффри Дивер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Однако предметы, собранные Сакс в карьере, казались совершенно обыкновенными. Если бы буквы на сумке удалось разобрать, возможно, это помогло бы привязать ее к чему-то определенному. Но стертая надпись не читается. Если бы на бутылках из-под воды и обертке от крекеров сохранились ценники, можно было бы установить магазин, где приобретались покупки, и, если повезет, найти продавца, помнившего Гаррета и располагающего какой-то информацией относительно того, где тот прячется. Но ценники отсутствуют. А следы древесного угля? Мальчишка мог подхватить их в любой забегаловке округа Пакенок. Улики совершенно бесполезные.
Возможно, какой-то толк будет от кукурузных зерен. Джим Белл и Стив Фарр сели на телефон, обзванивая зернохранилища. И все же Райм сомневался, что полицейские услышат какой-либо другой ответ кроме: «Да. Мы продаем кукурузу. Как и все, в мешках».
Проклятье! Ему никак не удавалось проникнуться духом этих мест. Потребуются недели, да что там, месяцы, прежде чем он начнет чувствовать Северную Каролину.
Но разумеется, ни недель, ни тем более месяцев у него нет.
Райм быстро переводил взгляд с одной таблицы на другую.
Обнаружены на первичном месте преступления — Блэкуотер-Лендинг:
Салфетка со следами крови.
Известняковая пыль.
Нитраты.
Фосфаты.
Аммиак.
Стиральный порошок.
Камфен.
Отсюда больше ничего не выжмешь.
Криминалист решил еще раз просмотреть книги о насекомых.
— Бен, пожалуйста, подайте книгу «Миниатюрный мир». Я хочу ее полистать.
— Хорошо, сэр, — рассеянно произнес молодой ученый, не отрывая взгляда от грифельной доски.
Взяв со стола книгу, он протянул ее Райму.
Книга зависла в воздухе в футе от груди криминалиста. Райм выжидающе смотрел на Бена. Тот, спохватившись, оглянулся и, как ошпаренный, отскочил назад, осознав, что предлагает двигаться человеку, которому для этого требуется божественное вмешательство.
— Ой, простите, мистер Райм… — смущенно выдавил Бен. Его круглое лицо залилось краской. — Мне так неловко… Сэр, я задумался… Это так глупо. Честное слово, я не…
— Бен, — спокойно произнес Райм, — Заткнись, сделай милость.
Потрясенный великан заморгал. Сглотнул комок в горле. Книга, такая крохотная в его огромной ручище, задрожала.
— Сэр, я сделал это не нарочно. Мне очень…
— За-ткнись.
Бен послушно закрыл рот. Он оглянулся вокруг, ища, к кому обратиться за помощью. Том молча стоял у стены, скрестив руки, и не собирался брать на себя роль миротворца ООН.
Райм продолжал тихим зловещим голосом.
— Ты словно ходишь по яичной скорлупе, и я уже этим сыт по горло. Прекрати свои кривлянья, черт побери!
— Кривлянья? Я просто пытался вести себя вежливо с человеком, который… То есть…
— Нет. Ты только и думаешь о том, как бы поскорее смыться отсюда, при этом смотришь на меня только в случае крайней необходимости, чтобы не травмировать свою нежную психику.
Широченные плечи напряглись.
— Знаете, сэр, по-моему, вы ко мне несправедливы.
— Чушь собачья. Просто настало время снять белые перчатки… — Райм зловеще рассмеялся. — Как тебе это сравнение? Мне и снять перчатки? Я очень не скоро смогу сделать что-либо подобное. Ну, как тебе понравилась шутка калеки?
Бену отчаянно хотелось бежать куда глаза глядят, но его массивные ноги словно приросли к полу.
— Моя болезнь не заразная! — рявкнул Райм, — Ты опасаешься, что подхватишь ее, прикоснувшись ко мне? Не волнуйся. А то ведешь себя так, словно достаточно тебе будет подышать со мной одним воздухом, и тебя тоже увезут отсюда в инвалидном кресле. Черт возьми, неужели боишься, что, просто взглянув в мою сторону, станешь таким как я?!
— Неправда!
— Неужели? А я так не думаю. Как же мне удалось нагнать на тебя такого страха?
— Ничего подобного! — буркнул Бен. — Вздор какой-то!
— Нет, я прав! — бушевал Райм. — Ты просто в ужасе от того, что тебе приходится находиться в одном помещении со мной. Ты трус, мать твою!
Великан подался вперед и, задрожав, заорал в ответ, брызгая слюной.
— Знаешь что, Райм, пошел ты сам к такой-то матери! — на мгновение он от ярости лишился дара речи. — Я пришел сюда исключительно по просьбе тети. Это смешало все мои планы, и мне не заплатят ни гроша! Я уже вдоволь наслушался, как ты понукаешь всеми вокруг, словно вздорная примадонна. Не знаю, откуда ты здесь взялся.
Осекшись, он изумленно взглянул на громко хохочущего Райма.
— В чем дело? — огрызнулся Бен. — Что я такого смешного сказал?
— Вот видишь, как все просто? — спросил Райм, понемногу успокаиваясь.
Том с трудом сдерживал улыбку.
Учащенно дыша, Бен выпрямился, разгневанный и настороженный, вытер рот.
— Что вы хотите этим сказать?
— Так просто смотреть мне прямо в глаза и называть кретином, — ровным голосом продолжал Райм. — Бен, я такой же, как все. И терпеть не могу, когда со мной обращаются как с фарфоровой статуэткой. Мне прекрасно известно, что окружающим невыносимо думать только о том, как бы меня не обидеть.
— Вы обманщик. Вы наговорили все это, только чтобы вывести меня из себя.
— Давай скажем так: чтобы достучаться до тебя.
Райм сомневался, что Бен когда-либо станет таким, как Генри Дэветт, для которого имело значение только содержание, а оболочка была безразлична. Но все же криминалисту удалось заставить молодого зоолога сделать несколько шагов в нужном направлении.
— Мне следовало бы уйти, хлопнув дверью, и больше не возвращаться.
— Многие на твоем месте поступили бы именно так, Бен. Но ты мне нужен, и неплохо справляешься со своими обязанностями. Лед между нами сломан. А теперь за работу.
Вставляя «Миниатюрный мир» в рамку для переворачивания страниц, Бен спросил, взглянув на Райма:
— Значит, не так уж мало людей могут назвать вас в глаза сукиным сыном?
Криминалист сосредоточился на изучении обложки книги, предоставив отвечать Тому.
— Разумеется. Но только, конечно, сначала они должны познакомиться с Линкольном поближе.
* * *
От мельницы Лидию по-прежнему отделяло не больше ста футов. Девушка старалась идти как можно быстрее по тропинке, ведущей к свободе, но ноющая от боли щиколотка существенно мешала ей. И еще Лидии приходилось двигаться очень осторожно, бесшумно пробираться через заросли можно лишь используя обе руки. Однако, подобно больным с нарушением функции мозжечка, которых ей приходилось видеть в больнице, девушке с большим трудом удавалось сохранять равновесие, и она ковыляла от одной прогалины к другой, производя слишком много шума.